Допрос безутешной вдовы - Каминаси Кунио - Страница 76

• Предыдущая
• 76/81
• Следующая

– Именно так, Ганин! Найдем эту женщину, найдем и девушку нашу, – пообещал я ему. – Черешня от вишни далеко не падает!

Мы вышли из пахнущей автомобильными выхлопами и прорезиненным бетоном пещеры на свет божий – прямо на второй этаж залитого светом торгового зала супермаркета в левом крыле комплекса. Не добрались мы и до его середины, как впереди послышался вой сирен – то ли пожарных, то ли «скорой».

– Это «з-з-з» неспроста, – серьезно заметил Ганин, и мы синхронно кинулись вперед.

Преодолеть карьером и галопом более чем километровую длину заполненного праздным народцем торгового центра оказалось для нас не так-то просто, благо из-за наших с Ганиным габаритов нам приходилось то и дело останавливаться и извиняться перед задетыми нашим широкоплечим сиамским тандемом ротозеями. Чем ближе мы подбирались к северному концу широкого коридора, нанизавшего на себя бесчисленные бутики и кофейни, тем беспокойней становилась аура пространства. Когда мы потной рысью выскочили на пандус под навесом, соединяющий основное здание с железнодорожной станцией, то увидели слева, прямо у касс колеса обозрения, огромную толпу. Судя по тревожному гулу, который она издавала, а также по примешанным к нему сиренам двух «скорых», стоящих под пандусом, собрался народ не для развлекательных поездок на чертовом во всех отношениях колесе. Мы с Ганиным остановились на секунду, чтобы оглядеться и сообразить, куда двигаться дальше, как вдруг из-за наших спин выскочил десяток добрых молодцев в синей униформе, один из которых притормозил подле нас и обрел скромные черты все того же сержанта Сомы. Он явно был не готов увидеть здесь меня с Ганиным и теперь замер, раздираемый болезненным противоречием между желанием продолжить свой коллективный забег на первенство управления полиции Отару и долгом задержаться около меня как старшего по званию и, как этого требует приличие, внятно доложить обстановку.

– Что там, сержант? – Я постарался побыстрее вывести его из служебного оцепенения.

– Там… – Сома перехватил дыхание, собрался с силами и выплюнул наконец: – Там эта русская разбилась!

– Наташа?! – крикнули мы хором с Ганиным: я – с неподдельным удивлением, он – с искренним ужасом.

– Наташа? – переспросил Сома уже гораздо спокойнее.

– Китадзима-сан! – подсказал я ему искомое слово.

– Нет, Китадзима-сан у нас в управлении, – Теперь настала очередь Сомы удивляться и недоумевать. – Вы же ее сами только что к нам привезли, господин майор!

– Да кто разбился-то?! – Мне не понравилась идея сержанта направить меня в путешествие по волнам моей памяти, которое может затянуться на несколько часов, а то и дней.

– Ирина эта позавчерашняя! – наконец-то выдал Сома нужную, но уж больно нежеланную информацию.

Мы втроем с большим трудом продрались сквозь монолит не страдающих отсутствием любопытства и свободного времени в разгар рабочей среды наших с Сомой сограждан, по дороге заметив примешанных к ним крупногабаритных особ обоих полов европейской наружности – явно тех самых участников филологического форума, лишившихся сегодня удовольствия послушать что-нибудь сверхзаумно постструктуралистическое про Дмитрия Александровича Пригова или В. Ерофеева, что бы первое «В.» ни означало. Ближе к эпицентру событий я краем глаза разглядел в толпе и высокого Заречного, и стоявших метрах в пяти от него, шушукавшихся Нину-Марину. Под чертовым колесом сгрудилась кучка людей в белых халатах и синих мундирах, из которых штатской вороной высвечивалась малюсенькая, облаченная в детский фиолетовый пиджачок и свои коронные широченные коричневые штаны Аюми Мураками. – Что там? – Я положил руку на ее узкое плечо.

– Ирина, – тихо, задумчиво ответила она, не выразив никакого удивления по случаю моего внезапного появления.

Я оставил Ганина позади себя и, размахивая служебной бляхой, протерся к бетонному пятачку, который обступила бело-синяя когорта блюстителей порядка и здорового образа жизни.

Первое, что меня обрадовало, – это то, что не было крови, да и видимых следов падения тоже. Она лежала на правом боку, затылком к морю, выставив на всеобщее обозрение обтянутое голубой джинсовой тканью тугое бедро. На ней была коричневая кожаная куртка, волосы собраны в изящный хвостик, и золотая шейная цепочка тонкой змейкой вытекала из-под точеного подбородка на холодный бетон. Только после очередной вспышки полицейского фотографа я разглядел предательски выползающую из-под правой, невидимой мне щеки густую жижу давно знакомого бордово-бурого цвета.

– Я так и не нашла ее… – вздохнула Мураками. – Даже подумать не могла, что она на колесе будет кататься.

– Когда это случилось? – задал я идиотский в данной ситуации вопрос, на который, спохватившись, сам же попытался ответить: – Минут десять назад, да?

– Где-то так, – качнула Аюми своей безнадежно лохматой головой. – Или двенадцать…

– Свидетели есть?

– Вон их сколько! – Мураками стрельнула по толпе дождавшихся наконец-то зрелищ сытых обывателей.

– Сколько она падала?

– Говорят, где-то с половины последней четверти. – Мураками задрала голову на продолжающее вращаться у нас над головами колесо, которое грустно поскрипывало на морском ветру пустыми кабинками. – Надо опрос свидетелей начинать…

– Конечно! – согласился я с ней и огляделся по сторонам. Ганина нигде не было, из знакомых русских лиц в поле моего зрения попали только бледные Нина с Мариной, и я, раздвигая полицейских и врачей, колдовавших над трупом, двинулся к ним.

– Здравствуйте! – обратился я к ним, чуть было не добавив коронное ганинское «девушки».

– Здрасте, – хором отозвались они и растерянно завертели головами, словно выискивая кого-то в толпе.

– Вы все это видели, Нина Борисовна? Марина Валентиновна?

– Нина Валентиновна я! – буркнула одна из толстушек-хохотушек. – А она Марина Борисовна!

– Извините, запамятовал! Так вы что-нибудь видели?

– Да как же! – всплеснула руками Марина Борисовна. – Мы же все кататься стали, как приехали…

– А она… – перебила ее Нина Валентиновна, указав глазами на накрытое теперь уже белой, увы, не постельной, простыней тело Ирины. – Она уже здесь была, у касс, когда мы подошли…

– Она одна была? – спросил я.

– Одна, – кивнула Нина Валентиновна.

– Она, видно, как услышала, что мы русские, к нам и пошла, – добавила Марина Борисовна. – Их тут много таких, в Японии, которые замужем за японцами, по-русски тыщу лет не говорили. Им скучно здесь, они к нам и липнут!…

– Дальше что было? – Я постарался ускорить процесс выбивания требуемой информации из необъятных тел русских филологинь.

– Ну, мы поехали, нам уже билеты вручили, – продолжила Марина Борисовна. – А Олег с ней как раз задержался, внизу, он ей, как мы поняли, понравился…

– Она девка видная, стройная, не то что мы с Маринкой – коровы! – порадовала вдруг меня своей неожиданной самокритичностью Нина Валентиновна.

– О чем они говорили?

– Да вы у Олега спросите! – мудро посоветовала мне Марина Борисовна. – Мы-то думали, они как раз вместе поехали, в одной кабинке то есть, а оказалось вон как!

– Как оказалось? – переспросил я.

– Кто ж знал, что она суицидная! – пояснила Нина Валентиновна. – А Олег, наверное, в другой кабинке поехал…

– Почему вы так думаете?

– Ну если б они вместе поехали, разве он дал бы ей упасть? Сами подумайте! – опять всплеснула руками Марина Борисовна.

– Вы с ним с самим поговорите! Он же лучше расскажет! – вновь дала бесплатный совет теперь уже Нина Валентиновна.

– Да, они стояли здесь, внизу, и разговаривали, – подтвердила правоту слов своей подруги Марина Борисовна. – Вы Олежку спросите, он все и расскажет!

– Его нет нигде!… – заполз ко мне в левое ухо змеиный шепоток Ганина. – Тю-тю наш Олежка!

– Как «тю-тю»?! – Этого мне еще не хватало! – Он же только что здесь был!

– Был да сплыл! – зло прошипел Ганин. – Вон море рядышком, кораблей навалом!…

• Предыдущая
• 76/81
• Следующая