Японская война 1905. Книга восьмая (СИ) - Савинов Сергей Анатольевич - Страница 11

Людендорф улыбнулся, Кригер поморщился.

— Что-то есть по боевым задачам? — Эрих сам взял письмо и перечитал еще раз.

Прямо ничего не было сказано, но им приказывали сделать акцент на отработке боевых действий в предгорьях и в отрыве от баз снабжения. И Людендорф умел читать между строк: предгорья — это восток Калифорнии. В отрыве от баз — значит, не Рино, а одна из веток рядом с Лос-Анджелесом. Либо в сторону Лас-Вегаса и Юты, либо Финикса и Аризоны. В любом случае повоевать они смогут.

Эрих на мгновение прикрыл глаза. Война — это смерти, причем смерти его солдат, немцев, и он вполне мог бы попросить оставить их в тылу, но… Пусть он потеряет половину, пусть даже этой зимой тут погибнет большая часть приданных ему полков, но тот опыт, что они получат на реальной войне — именно он нужен его родине. Нужен Германии. И для этого он не остановится ни перед чем.

Сегодня вечером я дома. Легкое время, почти отдых.

Дочитал планы постройки элеваторов для зерна в районе Лос-Анджелеса. Иронично — думали, что могут быть проблемы с едой, а в итоге у нас проблемы только с тем, как ее хранить. Даже с учетом того, что идет непрерывный процесс перетекания людей из деревни в города или армию, зерна выходит столько, что приходится думать о его продаже. И пусть в этом году это еще не критично, но в следующем… Если все лишнее зерно вывалят на наши внутренние рынки, половина фермеров разорится из-за падения цен, а найдем покупателей — все еще и заработают.

К счастью, варианты есть, и часть из них еще можно совместить с другими задачами.

Я включил еще пару ламп, чтобы не портить зрение, и заново перечитал телеграмму от начальника Австрийского Генштаба Херценфорда. При поддержке некоего Эренталя он предлагал нашим заводам поучаствовать в перевооружении австрийской армии, и на первый взгляд это выглядело полной глупостью. Россия — один из главных противников Австро-Венгрии, я — русский, какой мне смысл им помогать? С другой стороны, буквально месяц назад Балканы уже чуть не вспыхнули, и это могло в любой момент повториться.

А если мы согласуем с Веной контракт? Желательно длительный, года на два или даже на пять. Тогда, вроде бы получая от нас самую современную технику, Вена окажется привязана к этим срокам. Срокам, раньше которых ей не будет смысла начинать новые заварушки, а нам только и останется, что развиваться еще быстрее. Что на самом деле не так уж и сложно. К лету следующего года дела в Америке так или иначе — вот же привязалась фраза — будут решены. И тогда можно перебросить моих добровольцев в новую горячую точку.

— Немцы в этом плане оказались умнее, — задумался я вслух. — Они захотели не удочку, а научиться ловить рыбу. Вот только еще посмотрим, принесут ли эти рыбаки кайзеру ту удачу и пользу, на которую он рассчитывает…

На стене висела карта мира, глядя на которую я часто по вечерам думал о том шатком равновесии, в котором застыла наша планета. География, политика, экономика — можно ли все это свести воедино, чтобы никто не считал себя проигравшим? И у меня ответа не было… Что сейчас, что в мое время власть и деньги были игрой с нулевой суммой. Конечной, которой никогда не может хватить на всех сразу, а значит, всегда будут те, кто наверху, и те, кто внизу. По крайней мере, пока кто-то не сможет изменить сами правила.

Тряхнув головой, я вернулся к черновику ответа австрийцам. Договор на пять лет, поставки «Громобоев», начиная с марта… Мы к этому моменту точно разберемся с детскими болячками, а старые машины как раз можно будет подготовить к отправке. В состоянии «как новые» — спасибо за идею маркетологам из 21 века. Что характерно: австрийцам эти сроки тоже должны понравиться. Да, не сразу, зато они начнут платить только тогда, когда мы уже докажем, что способны защитить свое право и возможность пользоваться Тихим океаном.

Мелькнула мысль: ничего ли я не упускаю?.. Вроде нет. И я добавил к технике новые условия. Допуск на европейский рынок нашего зерна. Цену можно поставить по грани окупаемости, но… Даже если мы так сольем целую треть урожая, за остальные две трети получим полную цену. Возможные противоречия с поставщиками из России? Будут. Но вот там как раз возвращение части зерна на внутренний рынок будет совсем не лишним.

Дальше? Кварц! Я добавил в свое предложение открытие завода по производству пластин для новых приемников и передатчиков. С учетом Южного Тироля, Восточных Альп и, конечно, Богемии — кварц в Австро-Венгрии точно есть. С нас технологии, с Вены ресурсы, люди и золото. Как итог мы получим еще немного денег, еще немного тех, кому не хочется войны, а что касается технологий… Учитывая, что уже скоро должны появиться первые лампы, и вся электроника разом свернет совсем в другую сторону, лишние траты на эволюционный тупик у потенциального врага могут только радовать.

Вот когда Британия на полную кубышку вложилась в копирование наших передатчиков и приемников, я был очень рад. Опыт сражения против врагов со связью нам тоже был необходим!.. Резкий стук в дверь оборвал мои мысли. И кто это мог быть? Учитывая, что охрана пропустила, кто-то из штаба. Или союзники. Им я тоже разрешил заходить в любое время. Я подошел к двери, открыл. С той стороны стояли лучащаяся недовольством Татьяна и улыбающаяся Казуэ. Хотя нет, японка просто держала лицо и тоже была на что-то зла.

— Проходите, — а что еще скажешь в такой ситуации?

— Я долго искала причины, почему вы отказались от титула князя Сан-Франциско, не захотели стать постоянной, а не временной частью Конфедерации, — Казуэ, не обращая внимания на странность момента, начала говорить сразу по пути к кухне. — Тогда я решила, что вы просто не видите у нас будущего. Это было обидно, но вы сражались за нас, и я могла вам простить даже такие мысли. Но потом вы рассказали про Мексику, рассказали, как видите судьбу нашего союза на годы вперед… И вот теперь я просто отказываюсь понимать! Почему вам достаточно обычного графского титула, почему вы так держитесь за то место, где родились, хотя все, что вы сделали, делаете и будете делать, превращает вас в фигуру мирового масштаба? А даже если вы и столь ярый патриот, то разве не понимаете, что даже такие успехи будут еще и успехами России?

Девушка закончила одновременно с наполнением чашки и одним залпом вылила себе в горло настоявшийся с утра холодный чай. Наверно, вышло крепко, и Казуэ закашлялась. И тогда заговорила Татьяна.

— Госпожа Такамори рассказала мне все то же самое около часа назад, — в голосе княжны все сильнее и резче проскальзывали нотки непонимания и раздражения. — Почему вы отказались?

Двойной фланговый обход и окружение…

— Не ожидал, — ответил я.

— Не ожидали и поэтому отказались? — Татьяна не поверила.

— Не ожидал, что для вас двоих это так важно.

— Есть вещи, где статус и титул значат больше, чем деньги и армия, — вставила Казуэ.

— Например, вероятность успеха твоих будущих дел, — Татьяна смотрела мне прямо в глаза. — Или судьба твоих будущих детей.

Прорыв линии обороны и выход в тыл. Я вздрогнул.

— Ты хочешь сказать?.. — я ухватил девушку за руку.

— Это просто пример, — Татьяна не отвела взгляда, но самый краешек лица, прямо под ушами, немного покраснел. — Мужчины об этом почему-то никогда не думают, но… Сын или дочь героя — это не столько опора, сколько клеймо. Клеймо ожиданий, которые смогут превзойти лишь жалкие единицы. А титул — это возможность стать счастливым, даже оставшись обычным человеком.

— Поэтому Наполеон решил стать императором? Не для себя…

Обманный маневр.

— Уверена, что не только для себя, но и для детей.

— И его дети стали заложниками политических игр после его смерти, — продолжил я. — Дети, внуки стали заложниками не только ожиданий, но и короны. А чем все кончилось?

— Последнего Бонапарта приютили в Англии и дали лучшее образование из возможного. Он был богат, о его обществе мечтала половина высшего света, невесты выстраивались в очередь…