Пепел на губах (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 11

— Зачем ты пришла? — раздался гулкий голос демона

Эвета поклонилась, произнесла:

— Мои ведьмы бесполезны, Владыка! Заклинания перестают работать. Пепел… он глушит всё. Даже простейшее пламя не откликается.

— Ты боишься стать ненужной, — произнес он, не открывая глаз. — И это хорошо. Страх делает тебя живой.

— Я не боюсь, — ответила Эвета. — Я злюсь. Мы теряем преимущество. В последней битве мои сестры стояли как статуи, не в силах соткать даже простейшее плетение. Их убивали, как скот. Если так пойдет дальше, армия ослабнет.

Аш открыл глаза. В них мерцал расплавленный свет, как в глубине магмы.

— Ничего страшного. Мои силы тоже уменьшились, — произнес демон спокойно, погружаясь по грудь обратно в лаву. — Это — цена. И она невелика. Зато магия светлых умирает быстрее. Они теряют связь с источниками, их алтари холодеют.

— Откуда такая уверенность? — спросила ведьма.

— Шпионы сообщают. На Острове — плач и стон. Ордена магов рассыпаются, как прах. Маги бегут, отказываются от присяги. Эльфийские жрецы тоже бессильны: их Лес чернеет, листья опадают, корни гниют. Все, чего они боялись, свершилось. Мир тонет в пепле, Эвета. И магия — вместе с ним.

Он приподнялся, вынырнув из лавы, и жидкий огонь стек по его коже, оставляя на каменном полу следы жара.

— Тьма всегда терпелива, — продолжал Аш.

Эвета прикусила губу.

— Поздравляю, кстати, с успешной акцией против Дианеля, — сказала она, чуть склонив голову. — Наши ловцы сработали безупречно. Эльфийское посольство вырезано до последнего. Вот бы еще до князя Тиссена добраться…

— Доберемся, — перебил демон. Его голос стал глуже, будто говорил не он, а сама гора. — Ждать осталось недолго. После того как пал Марций, Фесс ослабнет. Мы заберем его силой, без всяких чар. Пусть их маги молятся — им никто не ответит.

Он медленно вышел из ванны, распрямляясь. С его тела стекали густые капли лавы, падая на каменный пол и прожигая в нем дыры. Эвета инстинктивно отступила, хотя знала, что пламя не причинит ей вреда — Аш сам отмечал ее печатью.

— Скоро всё закончится, — произнес он, глядя куда-то вдаль, туда, где горизонтом тянулись багровые тучи. — Свет потухнет, и мы создадим новый порядок. Без богов. Без света. Без их лживых клятв.

Эвета отвела взгляд к марширующим легионам. Там, внизу, скелеты двигались ровно, в такт, гремя оружием. Над ними пролетали огненные демоны с крыльями, похожими на плавники лавовых рыб. С неба сыпался пепел, медленно оседая на шлемы, знамена, панцири. Всё казалось безжизненным, даже пламя светилось тускло, как умирающий уголь.

Она вздохнула.

— И всё же, Аш… когда магия исчезнет, что будет с нами?

Демон повернулся к ней. Его глаза светились, как два раскаленных камня.

— Мы не исчезнем, — сказал он. — Мы — пепел. А пепел вечен.

Вертан теснился на холме, словно зверь, уткнувшийся в землю мордой и выставивший к небу спину из башен и зубцов. Снизу, с дороги, его каменные стены казались сплошными, но стоило подняться на вал, чтобы понять — крепость не просто старая, она древняя. Камень потемнел от времени, местами пошел трещинами, но стоял. Плотно пригнанные блоки серого гранита всё ещё держали обрушившиеся века. Ров перед стеной очищали с рассвета: в нем стояла вода, смешанная с золой и пеплом, по поверхности плавали черные хлопья. Ширина рва — десять сажен, глубина почти пять. По краям вставлены заостренные колья, пропитанные дегтем.

Мы с военачальниками шли вдоль стены, можно сказать инспектировали укрепления. Камень под ногами теплый, прогретый вчерашним солнцем, хотя небо серое, тяжёлое. На зубцах стояли дозорные, уставшие, но бодрые. Вдали, за городом, клубился дым от потухших пожаров — вчера сгорели два квартала, но продовольственные склады удалось отстоять. Теперь там копошились люди: разбирали завалы, таскали камни, собирали уцелевшие балки.

— Ваша светлость, — окликнул меня капитан стражи Рауль Первес. — Хотите глянуть на катапульты? Сегодня проверяли ходовую часть.

— Конечно, — ответил я. — Показывай.

Мы поднялись на северную стену, где площадка расширялась и служила боевым постом. Там, на массивных станинах, стояло с полдюжины новеньких большие катапульты — скрипучие, но добротные, с натянутыми жилами и каменными противовесами. Рядом — бригада солдат и мастер в кожаном переднике. Один из бойцов подал сигнал, верёвка натянулась, деревянный рычаг щёлкнул. Камень, размером с бочонок, описал красивую дугу и с глухим ударом рухнул где-то на дальнем поле — шагов за сто от стен. Пыль взметнулась облаком.

— Сто шагов ровно! — радостно отрапортовал мастер после того, как к нему прибежал мальчишка посыльный. — Если ядро поменьше, дотянем и до ста пятидесяти.

Хартен довольно кивнул.

— На северной стене таких двенадцать. На западной — восемь катапульт и шесть баллист. На южных башнях ещё четыре, но их пока не смотрели — механизмы нужно подтянуть. Общий залп даст нам больше тридцати тяжёлых ядер, если бить одновременно.

— А в арсенале?

Капитан почесал в затылке — Еще с десяток наберем.

— Что боеприпасы? — спросил я.

— Камня хватает, ваша светлость, — вмешался второй офицер, начальник северной стены. — А ещё кузнецы предложили изготовить железные шипованные ядра, если дадим им несколько суток.

Я кивнул.

— Пусть делают. Мы должны быть готовы к осаде.

С высоты крепостной стены город казался почти спокойным. Пожары утихли, синие клубы дыма лениво поднимались над руинами. В центре, возле рынка, толпились горожане — разбирали завалы, грузили обломки на телеги. Вдалеке виднелась церковь, на колокольне которой флаг ещё держался, хоть и обгорел по краям. Ветер приносил запах дыма, мокрой земли и чего-то горького, металлического — запах войны.

— Из лагеря Марция есть новости? — спросил я, глядя на дорогу, ведущую с юга.

Капитан нахмурился.

— Прибывают дезертиры. Говорят, не только битва проиграна, но и отступить не получилось. Остатки войска разбежались. Только что одного задержали у ворот — хотел пройти без проверки.

— Веди его ко мне, — приказал я.

Мы спустились вниз по каменной лестнице. У главных ворот стоял молодой солдат — точнее, жалкое подобие солдата: грязный, с оборванным плащом, без шлема, глаза пустые. Дежурный сержант держал его за ворот.

— Имя? — спросил я.

— Ласко… из Тарсийского полка, — выдавил тот хрипло. — Рядовой. Господин… мы держались два дня. У Аша десятки тысяч адских отродьев! Всё горело. Земля плыла под ногами. Наша маги сбежали первыми. Потом — тьма. Пепел летел, как снег. Из него выходили… твари.

Он дрожал, губы посинели. Я положил руку ему на плечо.

— Сколько осталось живых?

— Может… пара тысяч, не знаю

— Слушай меня, Ласко, — сказал я жёстко. — Хочешь жить — возвращайся в строй.

Я повернулся к стражникам — Всех, кто пришёл с ним, собрать у северной стены. Кто бежит второй раз — повесим. Ясно?

— И ещё, — обратился я к капитану, — запретить разбирать завалы у южных ворот. Пусть остаются. Может, и пригодятся.

Тот взглянул на меня вопросительно, но промолчал. У меня уже зародилась идея, и пока не было нужды объяснять.

Мы вернулись во двор крепости. Возле кузни стояли два человека — мастер-горшечник, долговязый старик с копной седых волос, и толстяк в меховом плаще — ключник замка. Первый поклонился неловко, вытирая руки о фартук.

— Ваша светлость, — начал он, — по вашему приказу проверил склады. Горшков много. Есть особые — с двойными стенками, купцы в своё время придумали для перевозки грузов по плохим дорогам. Выдерживают жар и тряску. Хотите использовать их под ядра?

— Возможно, — ответил я. — А что скажет ключник?

Тот кашлянул.

— Есть ещё кое-что, милорд. На складах при южной башне стоят бочки с земляным маслом. Привозили недавно гномы — для освещения улиц. Но по правде сказать, столько масла можно было бы сжечь полгорода.

Я усмехнулся.