Заблуждения толпы - Бернстайн Уильям Дж. - Страница 23

Когда Лоу уехал во Францию, ему было на что жить: по оценкам историка экономики Антуана Мерфи, его выигрыш составлял сотни тысяч фунтов стерлингов – колоссальное состояние по тем временам¹⁵⁶. Далее он перебрался в Нидерланды, где смог воочию наблюдать за ультрасовременными операциями Амстердамского банка и новой городской биржи. Он также посетил Геную и Венецию, где ознакомился с их проверенной веками банковской системой.

Поскольку французы той эпохи не доверяли правительственным институтам своей страны, национальной банковской системы во Франции практически не существовало. Свободные ливры прятали под матрац или в носок, тем самым лишая экономику столь необходимого капитала¹⁵⁷. Лоу восхищался развитыми финансовыми системами Италии и Нидерландов и стремился распространить их на Францию; приблизительно за десять лет скитаний по континенту он превратился из профессионального игрока в экономиста, пусть даже сам последний термин еще не изобрели.

Лоу интуитивно понимал, что скудная денежная масса, обусловленная дефицитом золота и серебра, душит европейские экономики и что обильная денежная масса способна их стимулировать. Уже знакомый с понятием бумажных денег, выпущенных частным образом, он по своему опыту участия в голландских банковских операциях предполагал, что бумажные деньги, выпущенные центральным банком той или иной страны, могут решить проблему недостаточной денежной базы.

Подозрения Лоу относительно обилия бумажных денег, способных оказаться экономическим тонизирующим средством, можно проиллюстрировать хорошо известной (по крайней мере, среди экономистов) историей кооператива по присмотру за детьми в Вашингтоне, округ Колумбия, три столетия спустя. Такой кооператив предполагает обмен услугами по уходу за детьми. Одна из самых популярных схем включает использование «скрипов»: это клочки бумаги, каждый из которых по стоимости равняется получасу присмотра; паре, желающей потратить три часа на просмотр фильма, понадобится шесть «скрипов».

Успех подобных схем во многом зависит от точного количества «монет», или жетонов, в обращении. В начале 1970-х годов аналогичный кооператив в том же Вашингтоне, округ Колумбия, выпустил мало жетонов, и в результате родители устроили за ними охоту. Многие выражали готовность присматривать за детьми ради получения жетонов, но мало кто рвался их тратить, и поэтому все проводили вне дома гораздо меньше вечеров, чем людям бы хотелось.

Поскольку это Вашингтон, округ Колумбия, многие из упомянутых родителей были юристами и, как обычно делают юристы, они составили общий протокол, которым предусматривалось обязательное расходование жетонов. В экономической сфере, впрочем, юридические решения зачастую терпят неудачу, как произошло и в данном случае, после чего пара супругов-экономистов убедила кооператив печатать и раздавать больше токенов. Утомленные детьми, родители тратили жетоны более свободно и поэтому проводили больше вечеров вне дома¹⁵⁸.

Точно так же семейный и личный опыт ювелира / банкира подсказал Лоу, что экономическая стагнация Европы вызвана нехваткой звонкой монеты, но ситуацию возможно исправить, среди прочих способов, печатанием бумажных денег. Лоу осознал это далеко не первым; уже с момента изобретения эластичного кредита ювелирами / банкирами в начале семнадцатого века некоторые из них пришли к пониманию того, что монетарная экспансия посредством бумажных денег пригодна для стимулирования экономики. За три столетия до того, как Джон Мейнард Кейнс назвал денежную систему золотого стандарта «варварским пережитком», Уильям Поттер, королевский чиновник, заметил в 1650 году, что ограниченное количество монет в обращении означает следующее:

«Пускай ни одна лавка на свете никогда не будет полным-полна товарами, однако мы видим, что торговец не может позволить себе принять новый товар быстрее, чем распродаст уже имеющееся, и отсюда следует, что, если народ ввиду своей крайней нищеты не в состоянии приобретать товары у торговца, тем самым закрывается дверь для коммерции и для последующего обогащения… С другой стороны, можно предположить, что запас денег (или того, что считают таковыми) в народе увеличивается; из этого следует, что (при условии, что деньги не копят, а вкладывают в товары по мере получения) чем больше в руки народа попадает денег, тем шире становятся продажи товаров, то есть наблюдается рост коммерции; этот рост коммерции ведет к возрастанию богатства… Следовательно, увеличение запаса денег, или того, что признается таковым, не подлежащих накоплению, является ключом к богатству»¹⁵⁹.

Банковские системы во Франции и в родной для Лоу Шотландии были гораздо более примитивными, чем те, с которыми Лоу столкнулся в Нидерландах и Италии, и в результате экономика Франции и Шотландии функционировала плохо. Особенно Лоу удручало состояние текстильной промышленности в долине Роны, и он составил план развития для фабрик, пекарен и мельниц, финансируемых за счет выпуска бумажных денег. В конце 1703 года один из его знакомых, французский посланник в Турине, передал предложение Лоу маркизу де Шамильяру, генеральному контролеру ^[71] Франции, но тот вежливо отклонил проект.

На рубеже нового года Лоу вернулся домой, в Шотландию, где положение было еще менее стабильным. Ранее, в 1695 году, парламент Шотландии предоставил монополию на междугородную торговлю страны компании Шотландской торговли с Африкой и Индией, более известной как «Дарьенская компания». Она планировала создать торговый форпост на Панамском перешейке, в Дарьене, чтобы сократить путь товаров из Европы в Азию. Компания отправила две экспедиции на перешеек, первая провалилась из-за скверной организации и снабжения, а вторую уничтожили испанцы.

Форпост в 1699 году перешел к испанцам, и Банку Шотландии пришлось приостановить операции. Эта ситуация сильно обеспокоила Лоу, заставила его внести коррективы в свое экономическое мышление, и плодом размышлений стали два трактата – «Опыт о земельном банке» и «Вопросы денег и торговли». Первый трактат призывал выпускать бумажные деньги под залог земли, второй же, подробный и проницательный труд, на семьдесят лет предвосхитил многие положения «Богатства народов» Адама Смита.

Лоу представлял себе природу денег вполне в современном духе. Он полагал, что настоящие деньги обладают семью основными признаками: это стабильность стоимости, однородность (то есть постоянство обменного курса), простота доставки, одинаковость от места к месту, возможность хранения без потери стоимости, делимость на меньшие или большие количества и наличие свидетельства или доказательства стоимости¹⁶⁰.

По мнению Лоу, земля отвечала всем этим критериям, значит, привязанные к ней по стоимости бумажные деньги окажутся лучше обычной валюты, привязанной к серебру. Сегодня представление о стоимости денег, выраженной в земельных единицах, кажется странным, но в начале восемнадцатого столетия оно было обоснованным. Приблизительно с 1550 года Европу заполонило серебро из богатейших рудников Перу и Мексики, что сказалось на ценности этого металла. Сертификат на конкретный участок земли, напротив, можно было оценить в соответствии с суммой будущего производства зерна, урожая или дохода от животноводства. Кроме того, для серебра доступно ограниченное применение: оно использовалось в качестве денег, в ювелирных изделиях и посуде или в промышленности. Тогда как земля может одновременно обеспечивать бумажные деньги и широко использоваться в сельском хозяйстве¹⁶¹. Лоу писал, что «земля производит все, а серебро есть лишь плод производства. Земля не возрастает и не уменьшается в количестве в отличие от серебра или любого другого плода. Потому земля более надежна по ценности, нежели серебро или любые иные товары»¹⁶².

Лоу постепенно расширял свое определение денег, включая в него помимо земли акции крупных компаний той эпохи, прежде всего Английской и Голландской Ост-Индских компаний и Банка Англии, прибыль которых, по его мнению, также должна быть более стабильной, чем прибыль от серебра. Это было разумное предположение, однако Лоу не смог понять того, что сама его система внесет роковую нестабильность в эти цены.