КОМ 2 (СИ) - Войлошников Владимир - Страница 28

Не успел я удивиться — что за столик в театре и какой такой выход с кеглями — как плотная портьера, отгораживающая внутреннее помещение от фойе, отдёрнулась, и звуки сцены стали отчётливей и сочнее, а вместе с ними и прорвались звон бокалов, гул разговоров, звяканье приборов по фарфору, смех… Более всего открывшееся полутёмное помещение напоминало театр, в котором вместо рядов кресел был устроен ресторан. Столики были выстроены несколькими удаляющимися от сцены дугами, а на небольшом возвышении, по периметру, в нишах наподобие театральных лож — ещё ряд. Похоже, это для господ познатнее, потому что Соколов привычно направился к одной из таких ниш.

Не успели сесть — половой летит с подносом. Шампанское в ведёрке со льдом тащит:

— Презент от заведения нашему новому гостю!

Пробкой «пык!» — и скорее по бокалам разливать. И не абы что, цимлянское игристое или даже «Абрау-дюрсо» — настоящая «Вдова Клико»! Это они, понятно, перед Иваном выслуживаются.

— После «Орфея»-с, — с загадочным видом сообщил капельдинер Великому князю, — очень рекомендую Мими. Свежа, сочна и весьма аппетитна.

Иван согласно моргнул двумя глазами:

— И другу моему что-нибудь подберите.

— Всенепременно-с!

Капельдинер исчез.

— Что за фрукт такой, «мими»? — спросил я, вполне уже понимая характер заведения, но слегка подначивая Великого князя.

— Увидишь, — вполне довольно ответил тот и поднял бокал: — Ну, за славный вечер! — мы слегка чокнулись, и Иван посмотрел на меня искоса: — Как?

— Да как… Чуть покрепше лимонада. У нас эти шампанские в основном барышни пьют.

— Да я тебе про обстановку! Взять хоть Зизи, — он посмотрел на сцену и слегка причмокнул губами: — Хороша!

— Фигуристая барышня, — согласился я. — Вывеску-то, похоже с неё рисовали. Ток там платье поскромнее было.

Иван хохотнул:

— А хочешь, за столик её пригласим?

— Петь, что ли?

— Ну, ты меня уморил! Петь!

— Так певица ж?

Тут зал разразился аплодисментами, и Зизи принялась приседать в благодарных реверансах.

— Интересно, тут у них специальный человек есть для таких целей? — вслух подумал я.

— Для каких? — заинтересованно переспросил Иван.

— Ну, учить кланяться вот так, чтоб титьки почти выпали, но всё ж таки не выпали.

Соколов довольно заржал и только собрался что-то этакое ответить, как на сцену выкатился кругленький лощёный дядечка, торжественно объявивший:

— А теперь, господа, дуэт жонглёров из солнечной Италии! Сёстры Тутти и Фрутти!

Дурацкие им тут имена придумывают, честно скажем…

Грянула развесёлая музыка, из-за кулис выскочили девицы, ряженые в яркие панталончики и какие-то чашечки с верёвочками (вместо рубашек). Ага. А вот и кегли.

Надо признать, с кеглями артистки управлялись весьма ловко, всячески по многу штук их подбрасывая и перекидывая меж собой. Интересно, кроме меня ещё кто-нибудь на кегли смотрит?

ГВОЗДЬ ПРОГРАММЫ

Тутти-Фрутти убежали, оркестр заиграл новое вступление, а конферансье выскочил на сцену с воплем:

— Господа!!! Звезда нашего вечера! Фрагмент сочинения господина Жака Оффенбаха! Из оперетты «Арфей в аду»! Ка-а-а-анка-а-а-ан!!! — и кинулся прочь, потому как одновременно с этим на сцену из обеих кулис с оглушительным визгом повалили артисты. Сперва мне показалось, будто там были и мужчины, но быстро понял, что мужские партии танцевали тоже девицы, фигурами чутка поплоще.

Вместо кофточек у девиц (которые были в роли девиц) были напялены такие крошечные лоскутки, что было вообще странно, как это всё держится. Юбки же, напротив, выглядели совершенно цыганисто — пышные, непомерно широкие, со множеством оборок, но прелесть, надо понимать, состояла не в самих юбках, а в том, как они задирались, когда девицы принимались скакать и разнообразно закидывать ноги (иногда, натурально, выше головы). Подолами при этом они трясли и размахивали, демонстрируя всем присутствующим свои прелести в прозрачных панталонах. Также я насчитал пять штук, которым панталон не досталось вовсе. Или уж спрос на сих танцорок не так велик, что девчонки решили таким образом в дамки пройти…

Соколову канкан явно нравился, он улыбался, притопывал и поигрывал плечами, подбоченясь.

Под конец выступления танцорки под музыку хлынули со сцены, заполняя пространство зала и в особенности ниши. В нашу набилось штук, наверное, пятнадцать, и так они начали вокруг метлесить, что у меня аж в глазах зарябило. Потом, вроде как, мелькнул капельдинер, и девиц словно вымело, осталось две: одна уж сидела на коленях у Великого князя, хихикая и обтираясь об него своими прелестями, а другая подскочила ко мне, всей своей, так сказать, профессиональной вывеской наружу.

— Тише-тише! — я показал глазами на пустое место: — Сядь вон на стульчик, коли тебе так положено, да посиди спокойно.

Девица отсела, но надула губки:

— Ежли вы намерений не имеете, так я другу вашему компанию составлю, — и шкодливо подмигнула Ивану: — Втроём веселее будет!

Великий князь засмеялся, но кивнул ей на меня:

— Давай-давай, старайся, для чего тебя пригласили!

Тут меня уже заусило:

— Ты, Иван Кириллыч, конечно, высоко летаешь, но в таких вопросах позволь мне за себя решать.

Он аж удивился:

— Неужто у вас в Иркутске такие нравы строгие?

— Строгие-не строгие, а у меня любимая жена есть, и я от неё гулять не собираюсь.

А он всё своё:

— Нешто девочка не понравилась? Это ж местная звезда, прима! А коль хочешь, так мы сейчас свистнем, нам целый строй предоставят — выбирай!

Я аж крякнул:

— Да как тебе объяснить-то⁈ Ну, притащил ты меня в это варьете. Девицы полуголые скачут, прелестями трясут — есть на что посмотреть, как на подбор. Я молодой казак. Понятно, что у меня в штанах уже своё голосование за этих баб идёт. Но это ж не значит, что та голова, которая в штанах, главнее этой, — я постучал себе по лбу пальцем. — Аль тебе нужен такой друг, которого, сиськой поманя, как телка на верёвочке повести можно?

— Ах, какие вы слова правильные говорите, — вдруг вступила в разговор отставленная мной девица. — Молодец какой! Неужели вы уйдёте из нашего весёлого заведения необласканным?

Она провокаторски облизнула полные губы… и тут я её вспомнил, аж навстречу подался:

— Как, говоришь, тебя зовут?

Девица соблазнительно улыбнулась:

— Коко.

— Коко, значит… Ты меня, конечно, не узнала. Так и я тебя признал не сразу.

— А мы с вами где-то уже встречались? — Коко жеманно повела плечами, практически вывалив декольте на стол.

— Встреча-ались, — я дотянулся до бутылки с шампанским, налил почти полный бокал и подвинул ей. Ну и себе немного плеснул. — Только имя у тебя тогда было не куриное. Выпьем за встречу.

Она приняла бокал осторожно, словно чашу с ядом. Неуверенно перевела взгляд на Великого князя и обратно:

— Но я вас совсем не помню.

— А русскую базу в Фарабе?

Улыбка сползла с её лица. Коко резким жестом, почти как водку, опрокинула бокал и встала. Губы её дёргались. Так ничего и не сказав, она резко развернулась и выбежала из ниши.

— Так, — Иван ссадил с колен вторую, совершенно растерянную, красотку и сунул ей красненькую бумажку*: — Иди-ка, после потолкуем.

*Червонец.

Девица ушла, недоумённо оборачиваясь. А Иван отодвинул тарелки и облокотился на стол:

— Ну, колись. Что за база?

В нишу чёртиком из табакерки заскочил капельдинер:

— Господа? Всё в порядке? Может быть, пригласить других девушек?

Я потёр затылок. В голове неприятно… не шумело даже… шелестело, что ли? От шампанского, поди. Настроение сделалось… странное.

— Ты вот что, любезный. Вели нам принести полуштоф* водки. Да закусок к ней. Поживее.

*1/20 ведра (0,616) л.

— Сию секунду-с!

Заказанное появилось мгновенно, вместе с подходящими рюмками. Я разлил.

— Ты, Иван, в настоящий бой когда в первый раз попал?

— Сразу после военно-технического училища, самый хвост Третьей Польской захватили, пару месяцев успели повоевать.