КОМ 2 (СИ) - Войлошников Владимир - Страница 29

— А мне чуть до пятнадцати не хватало, я с батей на первый контракт поехал, в Среднюю Азию. От Чарджуя на восток километров семнадцать стоит посёлочек. Там и база наша была, пограничная, — чокнулись, выпили. — А на базе, как полагается, отделение терпимости.

— И она там?.. — допёр Великий князь.

— М-гм. Акулина. Ей тогда уж лет восемнадцать было, в самом соку девка. Да и весёлая… была. Как сейчас помню, на левой груди под соском две родинки. Первая она у меня ведь. Ей забавно тогда казалось. Учила меня всяким… постельным забавам.

Иван снова разлил, удивлённо покачал головой:

— Как же она не узнала тебя?

— А чего ей меня узнавать? Изрос, поди, за девять-то лет. Да и за что меня запоминать было? Я тогда, — я усмехнулся, — ни особыми статями не отличался, ни умениями. Пацан зелёный. Да и недолго это было. Заехал как-то к нам хрен один с большими погонами. Акульку увидел, да и сманил. Девки говорили, обещал ей жизнь устроить в столицах. А вот как устроил, значицца…

Выпили, не чокаясь. Иван потёр подбородок:

— Так ей, выходит…

— Тридцатка скоро.

— Для её профессии, считай, край. Вылетит из прим, как пить дать.

— Ещё бы! Поскачи-ка кузнечиком! — как нарочно на сцене запищали и замахали юбками очередные танцовщицы.

Долго мы сидели, мало обращая внимание на то, что на сцене делается. Вспоминали всякое из военных наших походов. На улицу вышли, друг друга поддерживая. Ещё какой-то шаромыжник под ноги кинулся:

— Нет ли огоньку, дядя?

— Не балуюсь! — рявкнул я на него. И откуда он с такими привычками? Это за морем, говорят, повальная страсть, а у нас как-то не прижилось…

Еле как добрались до расположения… тьфу! До спального корпуса! Ивана коменданту сдал, до своей двадцать девятой доковылял, последнее — из остатних сил разделся и матушкин назначенный бутылёк выпил.

Спать.

УТРО БОДРОЕ

Проснулся утром от настойчиво врывающегося в уши звонка. Подскочил с ужасом — опоздал, что ли? Нашарил на прикроватной тумбочке отстёгнутые с вечера карманные часы — семь утра всего. Звонок в коридоре ещё потрещал и затих. Эва, не иначе здесь таким образом общая побудка организована? Ну, допустим.

Из зеркала в уборной на меня смотрела слегка помятая морда. И не сказать, что особо злоупотребили вчера. Впрочем… Приведши себя в порядок, я взгромоздил на стол в комнате маманину алхимию. Вроде бы, она говорила, что с местными снадобьями нормально сочетается.

Чёт я вчера никаких снадобий, кстати, не видел.

Ладно. А с антипохмелином? Так-то стоило бы принять. Я выставил на стол зелёный бутылёк первой недели и лимонный антипохмельный из своих припасов. Подумал. Махнул рукой: не попробуешь — не узнаешь, верно? Выпил оба. Главное, чтоб в животе не бурчало, остальное переживём.

Китель к мундиру в этот раз одел обыкновенный, приличествующий для неторжественных случаев, не с наградами, а лишь с колодками, правда с теми же нарукавными нашивками и отличительными знаками, что и на парадном. И саблю обычную. По правилам я, вообще-то, имел право и кобуру с револьвертом прицепить, но это по-моему в учебном заведении уже излишнее. А вот без сабли я никак не мог обойтиться — ровно голый, честное слово.

На выходе из спального корпуса меня окликнул Семёныч:

— Илюха!

— Я, господин комендант!

— Да брось это, просто по отчеству зови. Ты, слышь, как с завтрака пойдёшь, загляни в преподавательскую экстернатуры, ваша кураторша просила. Это в том же крыле, где вы сидите, соседняя дверь. Там табличку увидишь.

— Понял, загляну.

— Как вчера дуэль-то отметили? Ты, я гляжу, огурцом!

— Подозрительно — все хотят меня огурцом назначить. Вы тот огурец видели? Нормально посидели. Как грицца, пусть благословит Господь того человека, который придумал антипохмелин.

Семёныч хохотнул:

— Ну, давай, казак! Со светлой головой.

— Главное, чтоб не с пустой, — согласился я и бодрым шагом потопал в столовую. Раз Эвелина просила заглянуть, значит разговор есть. А на голодные зубы учиться не хочется.

ВОТ ТЕ НОВОСТИ…

Ядрёна колупайка!

Нет, сначала всё было скучно и нудно, как полагается: туда не ходи, сюда ходи, вот те правила, почитай да распишись. Думал, на этом всё. Ан нет!

Кураторша, настойчиво напоминающая мне сушёную треску с мальчишечьей стрижкой, довольно подгребла к себе журналы с моими автографами о том, что «осведомлён» и «обязуюсь исполнять», и сложила на них ручки стопочкой:

— Илья Алексеевич! — она завораживающе моргнула какими-то пергаментно-полупрозрачными веками… я едва не передёрнулся! — Методические принципы нашего учреждения состоят в том числе и в формировании у студентов единого… — она с сомнением посмотрела на меня, словно гадая: пойму я её высокий слог или так, сижу тут, как тумбочка с глазами, — общественно-значимого начала.

Я молчал, и она сделала ещё одну попытку:

— Товарищеского духа, если хотите.

В такие моменты мне прям особливо охота самоваром прикинуться. Сделать такой вид, мол: люди мы от сохи, гимназиев не заканчивали, книжков в глаза отродясь не видали… С трудом подавив в себе этот порыв, я уточнил:

— И что конкретно в данном разрезе от меня требуется?

Кураторша обрадовалась моей вменяемости и зачастила:

— Каждый студент в обязательном порядке должен участвовать в нескольких объединениях. Прежде всего, спорт. Это командный дух и сила воли! — она взмахнула костлявым кулачком.

— И какие же… э-э-э… виды спорта у вас практикуются?

— Несколько, разнообразных. Это вам нужно обратиться к Павлу Геннадьевичу, он заведует спортивным отделением. Насколько я знаю, на дверях крытого спортзала висит его расписание, но обычно он ежедневно с обеда у себя или на территории в одном из спортивных павильонов, советую сегодня же подойти.

— Та-ак. Насколько я понимаю, одним спортом дело не ограничится?

— Конечно же нет! — заморгала на меня кураторша. — Второе и обязательное: заседания дискуссионного клуба. Встречи ежедневные, в зале заседаний первого корпуса. Темы можно взять у старосты клуба, рядом с дверями зала заседаний увидите табличку «ЛАБОРАТОРИЯ ДУСКУССИОННОГО КЛУБА», на ней обычно вывешивается список дискуссий на предстоящий месяц.

— Ясно. Могу идти?

— Это ещё не всё! Обязательно ваше участие в одном из профильных научно-магических направлений! — и она начала перечислять мне действующие кружки, от одних названий которых уши готовы были в трубочку свернуться. И главное — ну, совершенно всё не моё!

Я готов был даже впасть в некоторое уныние, как вдруг услышал:

— На стыке оружейных и магических дисциплин: «Исследование возможностей применения магоэнергетических компонентов в новейших образцах вооружения»…

— А вот это интересно! — воскликнул я. — Хотелось бы на этот кружок попасть. Где, вы говорите, он проходит?..

Я, конечно, оружейник никакой, но, может, эти светлые головы на «Саранчу» мне что-нибудь интересное навинтить предложат? Или хоть шмальнуть из чего-нибудь новейшего сподоблюсь.

Уходя уже спросил про снадобья. Эвелина пергаментно моргнула:

— А-а! Это со следующей недели, когда период привыкания к временны́м перепадам закончится. И вот ещё, — она порылась в бумажках, вложенных в одну из папок, и извлекла на белый свет разлинованный листок, — возьмите. Это расписание занятий на ближайший месяц. Обратите внимание на разницу между чётными и нечётными неделями.

— А сейчас какая?

— Чётная, — она дёрнула сухонькими плечами, — вторая же.

— А, ну да. Спасибо.

ОБЕД

Егоров, как я почему-то и предполагал, на занятия не явился. Прочая дуэльная компания сидела плотной мрачной кучкой и старательно изображала индифферентное ко мне отношение. А мне и всё едино: что пнём об сову, что совой об пень, лишь бы ко мне не цеплялись.

Первые две лекции проскочили стремительно, как сало сквозь утку. На обед я потопал бодро — надо же ещё хотя бы частично успеть с этими дурацкими кружками разобраться.