Трофей некроманта - "Каин" - Страница 39

Я покачал головой.

— Вон оно как…

— Так вы не возражаете, если мы с вашим гостем пообщаемся? — вновь задал вопрос лекарь, открыв блокнот на пустой странице.

— Можете воспользоваться приемной, чтобы сделать записи. Я оставлю тотем, пока он вам будет нужен, — позволил я.

— Это не сильно вас затруднит? — лекарь внимательно посмотрел на меня. — Мне бы не хотелось, чтобы вы истощились.

— Если вдруг Василий для вас пропадет, то кликните меня, — предложил Питерский. — Я вам стану переводить его слова, чтобы вы их записали.

— Как славно! — восхитился лекарь. — Не возражаете, если я останусь в гостевой на ночь?

Я не стал отказывать парню, точно понимая, что он не заснет, пока не запишет рецепты сборов. А оставшуюся часть ночи будет придумывать собственные.

Когда лекарь с призраком покинули гостиную, Питерский посмотрел на дверь комнаты Яблоковой и уточнил:

— Полагаете, она бросит эту гадость?

— Мне кажется, что она и сама больше не хочет курить. Я точно помню, что она жгла сигареты, будучи призраком, хотя и не могла чуять дыма. Ей было важно помнить о своем прошлом, чтобы не потерять себя в посмертии. Думаю, сейчас она ищет какой-то якорь, который позволит ей ощутить себя живой.

— А может, ей просто нравится, что мы уговариваем ее не браться за сигареты? — предположил помощник.

— Может, так оно и есть, — кивнул я и усмехнулся. — В любом случае стоит придумать для Людмилы Федоровны занятие, при котором она будет чувствовать свою важность.

— Она и так важная, — вздохнул Фома. — Для меня она стала доброй тетушкой, которой у меня никогда не было. Она научила меня танцевать, кормила блинчиками, заботилась, когда меня шарахнуло взрывом. Иногда бранила, но делала это по-доброму. Никто обо мне не заботился так, как это делала наша женщина.

Мы с ним и не заметили, как дверь комнаты Яблоковой отворилась, и у нашей беседы оказалась свидетельница.

— Спасибо, мой хороший! — сипло сказала она и стремительно подошла к Питерскому, чтобы его обнять. — Спасибо, что ты видишь меня такой!

— Вы для меня очень важная, Людмила Федоровна, — глухо пробормотал парень. — И уж если вам так нужны эти треклятые сигареты…

— Не буду я курить, — всхлипнула женщина. — Не хватало еще из-за них меньше жить. У меня ведь еще столько дел задумано…

С этими словами Яблокова положила на стол портсигар и мундштук.

— Выбрасывать их было бы глупо, — пояснила она смущенно. — Можно отнести антиквару, он заплатит за все большие деньги.

— У нас и без этого хватает денег, — неожиданно выдал Питерский. — Я сам закажу вам трубку для трав. И потрачу на нее сколько понадобиться, чтобы вам было не стыдно вынуть ее в самом высоком обществе!

Мне оставалось лишь диву даваться, глядя на этих двух самых бережливых на моей памяти людей, которые вместе отправились на кухню, чтобы выбросить столь дорогие вещи в мусорное ведро. Затем Яблокова поставила чайник на плиту и предложила напечь нам блинов. Отказываться никто и не подумал. Чуть позже Людмила Федоровна с Фомой отправились в приемную, чтобы узнать, как движется опрос призрака. И заодно выяснить, не пострадал ли там лекарь от вредного Козырева.

Я же отправился в свою комнату, быстро принял душ и лег спать. Уже лежа в постели, я решил наведаться завтра на мануфактуру, где работал парень, который изготавливал игрушки и к которому придирался управляющий.

После этого я провалился в глубокий сон.

Будильник я устанавливать не стал и поэтому проснулся чуть позже обычного. Мануфактура, которую я сегодня собирался посетить, работала до шести часов вечера, так что торопиться было некуда. Поэтому некоторое время я просто лежал в кровати, глядя в потолок и думая ни о чем, а затем с неохотой встал и направился в ванную, где холодная вода быстро согнала с меня остатки сна. Я наскоро привел себя в порядок, взглянул в зеркало и вышел из комнаты.

В гостиной меня встретила Людмила Федоровна, компанию которой составляли Арина Родионовна и мой отец. Они пили чай и о чем-то тихо переговаривались. Из обрывков фраз я понял, что Яблокова и Чехов делились друг с другом байками времен Смуты. Нечаева же с интересом слушала эти истории.

— Доброе утро, — произнёс я, чтобы обозначить свое присутствие в комнате.

Собравшиеся в гостиной тут же прервали разговор и одновременно взглянули на меня.

— Какое утро⁈ — удивленно произнёс отец. — Время близится к полудню, а ты…

Он хотел добавить еще что-то, и я уже был готов выслушать лекцию о том, как полезны ранние подъемы, но Яблокова укоризненно посмотрела на старшего Чехова, и к моему удивлению отец смущенно оборвал речь на полуслове.

— Не знал, что ты приехал, — ответил я, усаживаясь за стол. — Мог бы и предупредить, что заглянешь в гости с утра. Например, позвонил бы.

— Я хотел. Но Людмила Федоровна сказала, что этого делать не стоит…

Яблокова мягко процитировала саму себя:

— «Мальчик и так работает на износ, пусть хотя бы день отдохнет от забот».

Я заметил, что при этих словах Арина Родионовна лукаво улыбнулась, но все-таки промолчала.

— Фото… — начал было я, но Филипп Петрович меня перебил.

— Арина Родионовна уже передала мне их. И… — Отец взял со стоявшего рядом кресла папку и протянул ее мне. — Вот. Все твои подозреваемые.

— Быстро, — оценил я, принимая документы.

— Все они либо неоднократно привлекались, либо в свое время помогали жандармерии, — просто ответил отец. — Тем более, ты сам сказал, что все они мертвы. Даже годы жизни были указаны. Так что задача была несложной.

— Спасибо, — растерянно ответил я и отложил папку, посчитав, что, если начну просматривать бумаги за столом, то проявлю тем самым неуважение к собравшимся.

Вместо этого налил себе чай и сделал глоток.

Филипп Петрович и Яблокова сразу вернулись к своей беседе, которую я слушал вполуха. Но, судя по всему, они нашли общий язык. Мы же с Ариной Родионовной допили чай и, откланявшись, покинули гостиную.

Глава 19

Деловой день

— Простите, что не предупредил вас о том, что сегодня можно взять выходной, — начал я, когда мы спускались по лестнице.

— Я поначалу хотела заняться своими делами, — ответила Нечаева и смущенно улыбнулась. — Даже проснулась пораньше, а потом все же решила заехать в гости. Полагала, что Яблокова будет рада меня видеть. Я захватила для нее дамские журналы.

— Нам стоит оформить подписку на и некоторые издания, — спохватился я.

— Не надо, — успокоила меня девушка. — Я с радостью буду приносить свои журналы для Людмилы Федоровны. А потом она сама решит, какие захочет выписать.

— Я ведь получил от почты грамоту! — вспомнил я. — Полагаю, можно будет попросить у них каталог, чтобы ознакомиться со всем списком изданий.

— Это хорошая мысль, — поддержала меня девушка. — Когда я пришла, то встретила в гостиной князя Чехова. Оказывается, он приехал по вашему приглашению. Мне даже показалось, что я ужасно смутила Филиппа Петровича.

— Вы ему нравитесь, — уверил я Нечаеву, и девушка опустила глаза.

— Надеюсь на это. Я не использую свои способности на тех, кто мне близок. И на их родных тоже. Поймите меня правильно: мне ужасно не хочется, чтобы они относились ко мне хорошо только потому, что я сама так пожелала…

Я поймал девичью ладонь и слегка ее сжал. А потом заговорил со всей уверенностью:

— Мне и в голову не приходило, что вы можете манипулировать кем-то из нас. Ни на секунду.

— Спасибо.

Девушка оглянулась, убеждаясь, что свидетелей нет и привстала на носочки, чтобы коснуться губами моей щеки.

Я на мгновенье зажмурился, ощутив, как во мне кружатся искры белой силы. Каждый волосок на коже приподнялся, а в груди жарко забилось сердце.

— Всегда будет так? — сипло спросил я.

— Не знаю, — рассеянно ответила Арина Родионовна.

Я улыбнулся ей, отчего-то совершенно уверенный, что счастье будет зависеть от нас самих.