Трофей некроманта - "Каин" - Страница 38

— Для кошачьих сигаретный дым вреден, — пояснил Лаврентий Лавович. — Даже если они находятся рядом с курящими, или в комнате, где этим занимались.

— Вы ведь шутите? — нервно уточнила Людмила Федоровна.

— Зачем бы я стал так поступать⁈ — оскорбленно вскинулся парень. — Вы намекаете, что я лгу?

— Искупитель с вами, Лаврентий Лавович! — тотчас всполошилась Яблокова. — Я просто предположила, что это всего лишь теория.

— В доме курильщиков коты живут на несколько лет меньше, чем у людей, которые этой зависимости не подвержены, — авторитетно заявил лекарь. — И учтите, что это для человека не будет вредно, если комнату проветрят после курения. А коту еще неделю будет дурно от табачного дыма.

В этот момент Питерский слегка кашлянул, словно подавившись. А потом постучал себя по груди кулаком.

— Пойду я, пожалуй, проветрюсь, — негромко объявил он, сложил многострадальную газету и вернул ее на стол. Направился к выходу.

Яблокова проводила парня встревоженным взглядом, а потом подалась к лекарю и цепко ухватила того за ворот.

— Признавайся, негодник, ты все это выдумал⁈ — прошипела она.

И от ее разъяренного вида опешил даже я. Парень попытался вывернуться из рук Яблоковой, но это было не в его власти. Людмила Федоровна цепко держала гостя, не давая ему ни одного шанса вырваться.

— Нет… — прохрипел он после некоторой паузы.

— Небось, вместе с Фомой придумали способ, как меня отучить от курения? — не унималась женщина.

— Надеюсь, меня вы не подозреваете? — осведомился я и тотчас пожалел, что напомнил о себе.

Людмила Федоровна взглянула на меня коршуном. Прищурилась, и мне показалось, что в ее зрачках колыхнулось пламя. Обстановка накалилась в прямом смысле этого слова, даже несмотря на то, что блокирующие браслеты на руках огневички не позволяли ее стихии вырваться наружу.

— Все знают, что котам становится дурно от табака, — проворчал вовремя явившийся на огонек Козырев. — Я когда про то прознал от зверского лекаря, так сразу же курить бросил! Мне Барсик был дороже этого баловства.

— И как же ты бросил? — недоверчиво спросила Яблокова, выпустив из пальцев воротник лекарского пиджака.

Призрак обрадовался, что к нему обратилась хозяйка дома, и сразу приосанился. Я же вызвал тотем и проявил Козырева в нашем мире, чтобы его слова услышал любопытный Лаврентий Лавович.

— Да все проще, чем кажется, — с готовностью затараторил дух, погладив пенек, который устроился рядом с ним. — Я понял, что привычка — вторая натура. Потому я таскал с собой трубку на случай, если мне станет невмоготу. Стоило забыть эту треклятую вещицу, как в меня словно бес вселялся. Я злился, нервничал и доставал всех вокруг…

— То есть, обычно вы были тихим и милым собеседником, и только отсутствие табака делало вас несносным? — иронично уточнил я.

Призрак тотчас поправился:

— Я имел в виду, что я начинал доставать людей намного больше, чем в обычное время. Порой заходил в ближайшую лавку и покупал пачку самых вонючих сигарет, которые, конечно же, никогда не курил. Но от того, что в кармане лежал табак, мне становилось легче. В очередной раз, когда я выбрасывал дома такую вот запечатанную пачку, я наконец смекнул, что мне не хватает не табака, а вот этого ритуала, когда я раскуривал трубку и подолгу сидел у камина, читая книжку. И я попросил одного мастера выточить мне трубку из кварца, в которую вместо табака можно помещать травы и пропитанную маслами щепу. Сверху у трубки имелась крышка, которая не давала ароматам выветриться. Так вот, я завел привычку частенько втягивать в себя целебный воздух, словно куря обычную трубку. И даже выдыхал так, будто выталкивал из себя дым… Лекари признали позднее, что именно эта моя новая привычка помогла мне избавиться от хронического кашля, которым я мучался много лет.

— Травы и смолы? — с сомнением фыркнула Людмила Федоровна.

— Эвкалипт очень хорош, — закивал призрак, а потом тоскливо вздохнул. — Мой кот любил сидеть рядом со мной, когда я дышал через трубку. И оно того стоило…

Яблокова поджала губы и решительно направилась в свою комнату. Как только она скрылась из виду, я взглянул на Лаврентий Лавовича.

— Мне вы можете признаться, что придумали все вместе с Питерским.

Затем я посмотрел на Василия и уточнил:

— Но как они вас-то смогли уговорить подыграть в этом спектакле?

— Даже уговаривать не пришлось, — призрак развел руками. — Лекари настрого запретили мне курить, потому как от этого у меня ужасно страдали легкие. И даже хорошие целители признали, что эта дурная привычка однажды меня убьет. Дошло до того, что я не мог спать без кашля. И задыхался даже во время обычной прогулки. А жить мне все же ужасно хотелось! Вот один из лекарей и придумал для меня эту трубку с травами. И назвал ее «энгалятором». Он велел мне энгалировать по три раза в день, не меньше. Я поначалу не понял, что он имел в виду, и даже собирался его поколотить, но вовремя одумался.

— И вы так сами и бросили курить? — удивился я. — Без помощи душеправа?

— Поверьте, юноша, тяга к табаку изрядно преувеличена, — авторитетно заявил Козырев. — Она всего лишь у нас в голове. Когда я понял, что табак меня на самом деле убивает, то выбросил его в тот же день и больше никогда не прикасался к этому яду. И трубку с ароматным сбором я с собой таскал лишь потому, что меня привыкли видеть с трубкой. А пояснять каждому, что у меня проблемы со здоровьем, мне не хотелось.

— И она вас не успокаивала? — разочарованно уточнил лекарь.

— Ну, уж если откровенно, то трубка и впрямь помогала не думать о табаке, — признался призрак.

— Это очень интересный метод расстаться с дурной привычкой, — воодушевился парень. — Я бы хотел провести исследование на эту тему и все задокументировать тщательнейшим образом. Это может многим оказаться полезным. Ведь принято считать, что избавиться от вредной тяги с табаку крайне сложно.

— И назовите метод «козырным»! — заулыбался Василий. — Я вам расскажу про все травы и смолы, которые добавлял в сборы.

— Там ведь не было ничего дурманящего? — деловито поинтересовался Лаврентий Лавович.

— Молодые сосновые шишки считаются? — без тени улыбки уточнил призрак.

Лекарь покачал головой:

— Нет.

— Значит, ничего дурацкого я не использовал, — заключил мужчина. И добавил: — Я никогда не был дураком, и не стал бы избавляться от одной вредной привычки, чтобы заменить ее на другую.

Лаврентий Лавович вынул из кармана небольшую записную книжку и обломок карандаша, приготовившись записывать.

— Мне хочется составить список ингредиентов, — пробормотал он и лишь потом взглянул на меня. — Вы позволите мне поговорить с вашим миньоном?

— Я не слуга некроманта! — возмутился Козырев и сразу же раздался в плечах.

— Спокойно! — Я слегка повысил голос, добавив в него силу. — Лаврентий Лавович — часть моей семьи.

— Прямо уж и припугнуть нельзя… — проворчал Василий, разом стряхивая с себя жуткую маску.

— Так вы свободный призрак? Такой же, как Виноградова? — восхитился лекарь.

— Она тут? — всполошился старик. Он замерцал и принялся озираться.

— Вы знали эту женщину? — спросил я, жестами давая понять Лаврентию, что говорить лишнего при новом призраке все же не стоит.

Василий пригладил волосы.

— Про нее среди призраков ходят разные слухи, мастер некромант, — начал он. — Она умеет шептать, и даже я сам не раз ее слышал. Неужто она у вас обитает? Вы ее сделали своей прислужницей?

— Любовь Федоровна перебралась в другое место обитания, — уклончиво ответил я. — Здесь ее призрака больше нет.

— Слава Искупителю! — с облегчением пробормотал мужчина. — Я слышал, что при жизни она была на редкость стервозной дамой. Даже боюсь представить, как испортила ее смерть.

— Просто ты боишься, что она могла бы тебя сожрать, — проворчал Фома, который как раз поднялся по ступеням.

— А если и так! — не стал отпираться Козырев. — Меня редко когда бабы пугали, я при жизни и сам мог кого угодно застращать. Но про Виноградову даже мертвые говорят шепотом.