Ловушка для дьявола - Осман Ричард - Страница 20

— С клюшкой для гольфа, представляете? — говорит она. — И с большим ножом для прокалывания шин. Как в каком-нибудь документальном фильме! Я бы сфотографировала, но не знала, как спросить разрешения, и не хотела показаться невежливой.

— Полагаю, выдвигать обвинения вы не собираетесь? — уточняет Крис, потягивая диетический тоник с лаймом.

— О, вам стоит хотя бы иногда брать выходной, — замечает Элизабет, и Патрис смеется в свой виски.

Крис расстроен. Он с удовольствием арестовал бы Дома Холта за противозаконное причинение небольшого ущерба. Это могло слегка освежить обстановку в файрхэвенской тюрьме. На днях он проходил мимо диспетчерской отдела полиции — просто хотел бросить взгляд, — но все жалюзи оказались плотно закрытыми. Патрис повела его и Донну в паб, чтобы немного подбодрить, и к ним присоединились Элизабет с Джойс.

Почему их отстранили от расследования? На этот вопрос у него до сих пор нет ответа.

— Контора Доминика Холта расположена недалеко от Нью-Хейвена, — сообщает Джойс. — Элизабет считает, что мы должны проникнуть внутрь и посмотреть, что там.

— Не смейте, — предупреждает Крис. — Честно говоря, мне очень хочется кого-нибудь арестовать. Если что, могу и вас.

Элизабет говорит:

— Ну, кто-то же должен что-то делать, Крис. Есть какие-нибудь новости от старшего следователя Риган?

— На днях она попросила Криса переставить машину, чтобы она могла парковаться на его месте, — отвечает Донна. — Это сойдет за новость?

— В моей старой школе была одна учительница, у которой имелась своя отдельная кабинка в туалете, — рассказывает Патрис. — К двери даже была прибита табличка: «ТОЛЬКО ДЛЯ ПОЛЬЗОВАНИЯ ДОРОТИ ТОМПСОН».

— Полагаю, ты все равно туда ходила? — спрашивает Донна.

— Конечно, ходила, — отвечает Патрис. — И все ходили. Просто это напомнило мне о вашей Риган. Такого рода штуки никогда не работают долго, правда? В конце концов эта Дороти закрутила роман с учителем Закона Божьего, и их застукали за потрахушками в одном из лабораторных кабинетов. Подобных людей лучше всего просто пережидать.

Донна фыркает:

— Сколько виски ты выпила, мама?

— Ровно столько, сколько нужно, — парирует Патрис.

— Но героин до сих пор не нашли? — спрашивает Элизабет.

— Насколько нам известно, нет, — отвечает Крис.

— Это хорошо, — кивает Джойс. — Я бы предпочла, чтобы его нашли мы.

Официант приносит счет, и Крис отмахивается от всех остальных:

— Со счетом разберусь сам. Хоть для чего-то я еще полезен.

— Есть что-нибудь новое о боссе Доминика Холта, Митче Максвелле? — спрашивает у него Элизабет. — За ним установили слежку?

— Я не знаю. Сколько раз я должен это повторять?

Элизабет продолжает:

— Тогда к более важному делу. Вы не знаете, есть ли на радаре Риган имя Саманты Барнс? Или на вашем?

— Никогда о ней не слышал, — отвечает Крис, глядя на счет с легкой досадой.

— Она похожа на Конни Джонсон, — поясняет Джойс, — только в мире антиквариата.

— Нам следует ею заняться? — интересуется Крис.

— Нет, нет, — отвечает Элизабет. — Я уверена, что эти два дела совершенно не связаны. В общем, какие у вас планы насчет Дома Холта?

Крис пожимает плечами:

— Мы ничего не сможем сделать. Мы отстранены.

— О, никогда не бывает так, чтобы ничего нельзя было сделать, — возражает Элизабет. — Было бы желание.

— В отличие от вас, Элизабет, — говорит Крис, прикладывая карточку к устройству для оплаты в руках официанта, — мы не можем преступать закон.

Элизабет кивает, встает и начинает надевать пальто.

— Вам не повредило бы время от времени огибать его, дорогой. Полагаю, нам с Джойс придется пока избегать Дома Холта, так что вам, возможно, пора подключаться к делу. Кстати, спасибо за выпивку.

— Не за что, — отзывается Крис.

— Никто не будет возражать, если я прихвачу эти свиные котлетки для Алана? — спрашивает Джойс.

— И я хотела бы попросить вас еще об одном одолжении, — говорит Элизабет, доставая телефон. — Донна, вы не могли бы проверить записи моих телефонных разговоров? Посмотреть, кому я звонила?

Донна удивленно глядит на нее:

— Вы что, не знаете, кому звонили?

— Вполне резонный вопрос, — кивает Элизабет. — Но все равно, вы не могли бы меня побаловать?

Донна берет телефон.

— Здесь есть что-нибудь такое, чего мне не следует видеть?

— Полно́, — отвечает Элизабет.

— И что же мы надеемся найти? — спрашивает Донна.

— Если повезет, то нашего главного подозреваемого, — говорит Элизабет. — Спасибо вам заранее, дорогая.

Рон не может иметь ничего общего с компьютерами. Он изложил эту точку зрения Бобу Уиттакеру из Вордсворт-корта.

Рон полагал, что его речь была страстной, но, безусловно, справедливой. В какой-то момент он поймал себя на том, что употребил фразу «Карл Маркс, должно быть, переворачивается в гробу», но в целом он говорил кратко, разумно и по существу. Выпалив последним залпом: «И это я еще не коснулся соцсетей!» — он энергично откинулся на спинку стула.

Теперь Рон пытается разгадать выражение лица Боба. Он впечатлен? Нет, дело не в этом. Задумался? Вряд ли. Кроме того, куда делся Ибрагим?

Словно по сигналу, Ибрагим возвращается в гостиную.

— Я стою в коридоре уже восемь минут и сорок секунд, Рон, — говорит он. — Жду, когда ты закончишь.

— Я болтал с Бобом, — отвечает Рон. — О компьютерах.

— Да, отличная получилась беседа, — замечает Ибрагим. — За все это время бедный Боб сумел сказать всего четыре фразы, я их даже записал. Он произнес… сейчас будут прямые цитаты: «Ясно» — это прозвучало примерно через полторы минуты. Через три минуты семнадцать секунд он сказал: «Да, я понимаю, почему вам могло так показаться». Чуть позже пяти минут, пока ты набирал в легкие воздух, он успел произнести: «Ну, подобное мнение я определенно уже слышал». И примерно девяносто секунд назад последний вклад Боба в разговор был таким: «Интересно, куда делся Ибрагим?»

— Ну нет, он слушал, — возражает Рон. — Людям нравится выслушивать мое мнение, так было всегда.

— И все же Боб сидит здесь одновременно со скучающим и напуганным выражением лица.

Ах, да, соображает Рон, это тот самый взгляд: скучающий и напуганный. Ему следует признать, причем не в первый раз, что он способен увлекаться.

— Извини, Боб, — говорит Рон. — Иногда я раскрываю сердце нараспашку.

— Ничего страшного, — отвечает Боб. — Много пищи для размышлений. И я обязательно передам ваш отзыв кому-нибудь в IBM, как только представится возможность.

— Довольно скоро вы поймете, Боб, что с Роном не обязательно соблюдать такую вежливость, — говорит Ибрагим. — Мне потребовалось на это около недели.

Боб кивает.

— Кроме того, его легко отвлечь. Как только вы почувствуете, что Рон начинает уходить в сторону, что иногда с ним бывает, то простое «Вы видели матч?» или «Вы видели бой?» сработает как кнопка перезагрузки.

— Как «Челси» выиграл этот матч, я даже знать не хочу, — ворчит Рон, качая головой. — Грабеж средь бела дня!

— Тогда за работу, джентльмены, — говорит Ибрагим.

Ноутбук Боба стоит открытым на столе, и трое мужчин собираются вокруг него. Вчера Рон с Ибрагимом нанесли Мервину еще один краткий визит, объяснив по-мужски, что, по их мнению, происходит. Рон рассудил, что будет лучше, если Мервин узнает это от них, поскольку он из тех мужчин, которым труднее усваивать информацию, когда она исходит от женщин.

Мервин согласился притормозить общение на неделю и передать им свою переписку с Татьяной. Главная идея состояла в том, чтобы расставить ловушку и посмотреть, кто стоит за аферой и можно ли вывести этих людей на чистую воду. Затем, по мнению Рона, их следует «хорошенько вздуть» или же, по мнению Ибрагима, «сдать соответствующим властям».

Разумеется, Мервин продолжает надеяться, что Татьяна — это именно Татьяна и что его одиночеству может прийти конец. Рон это понимает. Он провел Рождество с Полин, и все прошло не совсем гладко. Она потрясная цыпочка на самом деле, и Рон знает, что попытался прыгнуть выше головы, но он собирался открыть подарки сразу после завтрака, поскольку это правильно, в то время как Полин хотела подождать окончания обеда. Конечно, они открыли их после обеда, но это было совсем не то. Рону не привыкать к компромиссам, отнюдь, но на сей раз дело зашло слишком далеко. Так что теперь у них небольшой перерыв, чтобы побыть отдельно друг от друга и остыть. Рон скучает по Полин, но не собирается извиняться, ведь он явно прав.