Провинциал. Книга 6 (СИ) - Лопарев Игорь Викторович - Страница 40

— Неполадки… Неполадки в работе систем… — голос Зоэ был абсолютно безжизненным. Он был механическим. Мёртвым.

— Что с тобой? — я не знал, что и думать. Подобное в моей практике происходит первый раз. Как это говорил один древний государственный деятель, мол, никогда такого не было, и вот опять…

— Неполадки в работе систем… Неполад… — и в моём мозгу воцарилась гнетущая тишина.

— Зоэ, ответь! — воззвал я к псевдоличности, к которой уже успел привыкнуть и, следует признать, уже не мыслил себя без этого электронного симбионта.

Но все мои попытки добиться хоть какого-нибудь отклика не имели никакого успеха. ИИ умолк, и это повергло меня в тихую панику.

Зоэ не отзывалась.

И я не мог подобрать для этого никакого разумного объяснения.

Это просто случилось и повергло меня в полную растерянность и смятение.

Я же с ней сжился, сросся, привык к ней… И теперь, кстати, я понял, как чувствует себя шизофреник, лишившийся в процессе удачного лечения своей добавочной личности, в разговорах с которой он коротал бесчисленные дни. Он остро ощущает себя покинутым…

— Теперь и поговорить то не с кем, — возникла абсурдная мысль.

Но жизнь грубо указала мне на то, что у меня есть много, с кем поговорить, да и тема для разговора рельефно обозначилась.

Наш эвакобот затрясся мелкой дрожью, входя в верхние, разряженные слои атмосферы, и, что меня особенно насторожило, куда-то исчезла вибрация от работающих движков. Раньше я её ощущал, а вот теперь — нет…

Народ в салоне встревожился, заёрзал, начал задавать друг другу вопросы…

И постепенно все взгляды, как того, впрочем, и следовало ожидать, сконцентрировались на мне. И были все эти взгляды, как один, вопросительные и обеспокоенные.

А у меня не было никаких ответов…

Я поднялся с кресла, и сказав, чтобы все сидели тихо и пока не паниковали, отправился в рубку эвакобота, где сидел один из наших гвардейцев, имевший корочки пилота кораблей класса «Ближний космос — Поверхность».

Когда я туда вошёл, то застал его за кипучей деятельностью. Он щёлкал какими, то тумблерами, изредка дёргал большой кривой рычаг, и вообще, был очень занят.

А пульт перед ним был мёртв. Абсолютно мёртв. Ни единого огонька.

На лице нашего пилота растерянность соседствовала со злостью и решимостью.

— И что тут у нас стряслось? — поинтересовался я нейтральным тоном, — а то народ на тряску жалуется, а пакетиков у нас маловато…

— Господин Антонов, — отозвался гвардеец, — накрылся автопилот, да и вообще, вся электроника накрылась.

В голосе его сквозило удивлённое непонимание, типа, как такое, вообще, могло случиться?

А у меня в мозгу с тихими щелчками начали сопрягаться кусочки мозаики…

Так, планету почему-то покинули, это раз.

Зоэ перестала выходить на связь, едва мы приблизились к стратосфере, это два.

Вся система управления эвакобота, то есть то, что было завязано на электронике, объявила бессрочную забастовку, и тоже при входе в атмосферу, это три…

Самое время проверить мою очень неприятную догадку… И я привычным усилием пожелал вырастить их правой руки небольшую металлическую палочку…

Результат этой попытки подтвердил мои самые нехорошие опасения.

То есть, результат-то оказался нулевым. Ни один нано-робот на мой призыв не откликнулся, да…

И выдавить из поверхности ладони хотя бы малюсенькую капельку металла у меня не получилось…

А ведь раньше я проделывал фокусы и много сложнее, да и не один раз.

Вывод напрашивается сам собой — эту планету покинули именно потому, что с какого-то момента вся электроника сошла с ума и наотрез отказалась функционировать.

И исправить ничего не получилось, так как планету оставили и благополучно о ней забыли. И, я так думаю, предпочли забыть и о тех, кто остался тут, не имея никакой возможности покинуть этот мир, ставший в какой-то момент коварной ловушкой…

А это полная задница и для нас, ибо без посторонней помощи нам тоже покинуть этот шарик не удастся.

Теоретически я смогу всё организовать, когда прокачаю свои способности к телепортации до того уровня, когда смогу совершать межпланетные прыжки… Только вот не знаю, хватит ли моей жизни, чтобы добраться до столь высокого уровня в искусстве мгновенного перемещения…

А почему же так произошло, что тут теперь невозможно использовать электронику?

Этот вопрос сейчас был сугубо теоретическим, а потому я отбросил его ввиду его неактуальности.

Да, обдумывать все аспекты сложившейся ситуации будем потом. А сейчас надо обеспечить хотя бы относительно мягкую посадку, а то ведь сейчас летим к поверхности, как огромная наковальня. Со свистом, как говорится…

— Так, Викентий, — обратился я к гвардейцу, который продолжал свои попытки получить от автопилота хоть какой-то отклик, — прекращай этот онанизм, раз электроника накрылась, как ты сам сказал, то твои действия ни к чему не приведут. И, слышишь, движки больше не гудят?

— И что теперь делать? — парень не паниковал, он просто ждал руководящих указаний. И он их именно от меня ждал, как от самого главного на борту.

Тут мне пришлось, хочу я того, или нет, что-то соображать. Ответственность за принятие решения в этой кризисной ситуации переложить совсем не на кого, однако. Да, вот, всегда так…

И я, кажется, таки сообразил!

— Вот что, дорогой ты мой человек, — я придал своему взгляду максимально оптимистичное выражение, — движки тоже тю-тю, мы теперь просто падаем, и упасть отвесно нам мешает только имеющаяся инерция… Так что надо переходить на ручное управление, причём управление не с электронным, а с гидравлическим приводом. Гидравлика должна работать. И нам надо, кровь из носу, придать нашему падению хоть какую-то упорядоченность. В идеале, нужно сесть на поверхность планеты, и не разбиться при этом в лепёшку…

— Есть, не разбиться в лепёшку! — браво ответил гвардеец.

Теперь он знал, что следует делать, хотя возможно, и сам уже давно догадывался об этом.

Но, раз уж возникла возможность переложить принятие решения на начальника, то зачем тогда проявлять инициативу, а вдруг что не то получится? Пусть начальство думает, у начальства голова большая…

Викентий поднялся и перегнулся через пульт. На ощупь что-то там поискал, после чего раздался тихий щелчок, пульт отъехал немного в сторону, а перед креслом пилота из пола поднялись несколько рычагов весьма затейливой конфигурации.

Наш пилот деловито угнездился обратно, и посмотрев на аналоговые приборы, небольшая панель с которыми появилась перед ним вместе с рычагами, приступил к процессу выравнивания нашего дёрганого полёта.

Посмотрев на то, как уверенно он манипулирует управлением нашего эвакобота, я, покидая тесную рубку, только и сказал ему:

— Ну, занимайся, — ну да, я вот взял, и просто ушёл оттуда.

А что мне там было делать, если за рычагами находится человек, который, по любому, более чем я компетентен в вопросах управления свободным падением шаттла?

Гораздо больше пользы от меня будет сейчас в салоне, где народ строит себе самые нелепые предположения…

Так что, лучше внесу-ка я некоторую ясность в разбросанные мысли моих соратников…

Когда я вошёл в салон, все присутствующие сразу уставились на меня. И я, ухватившись за спинку ближайшего кресла для обеспечения надлежащей устойчивости, начал вдохновенно вещать.

Вещал я о том, что не взирая на незначительные поломки, у нас всё остаётся под контролем и прочее успокоительное бла-бла-бла…

Прозвучало, конечно, не совсем убедительно, но, уж как вышло…

Потом, правда, отвечая на многочисленные вопросы, мне пришлось обрисовать ситуацию более детально и реалистично, а в конце я честно сказал, что шансы у нас, конечно есть, но я не могу утверждать, что они достаточно высоки…