Авиатор: назад в СССР 12 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 34

Один мальчуган подошёл ко мне и протянул свой серебристый шарик на резинке.

— Серёжа, тебе никогда не покупали «раскидай»? — посмеялась Вера, разглядывая, как я бросаю игрушку и притягиваю к себе.

Ничего не ответив, я вернул любимую вещь мальчишке, купив ему ещё одно традиционное лакомство — карамельную звёздочку.

— Серёга, а ты чего без реквизитов? — спросил у меня со спины один из коллег по фирме МиГ, указывая на свой красный бант.

— Не подготовился.

Обойдя практически весь сквер, мы медленно пошли с Верочкой домой.

— Ты не расстроен? — спросила она.

— Чем?

— Лётчиков фирмы Яковлева пригласили с Вигучевым в Москву на Красную площадь. А тебя и Сагита нет.

— Да, но я ничего плохого не вижу в том, что меня не позвали.

— Странно. Вы вместе с Сагитом совершили первую посадку на палубу…

— И Жора Вигучев. Мог бы быть и Ваня, — вздохнул я.

Проходя мимо стадиона «Восход», снова вспомнил, как тут встречались Катя и Ваня. Вот и сейчас вижу похожую на них пару. И девушка — вылитая Катя. Только выходит из очень знакомой чёрной «Волги». Весёлая!

— Ой! — воскликнула Вера.

Одним «ой» подобную ситуацию я бы не смог объяснить. Светлое пальто, яркий маникюр и красная помада. Екатерина выглядела весьма счастливой, когда ей открывал дверь товарищ Чубов.

Похоже, что он рад присутствию на заднем сиденье машины красавицы Кати не меньше, чем она. Вера встала как вкопанная, а широко открытый рот прикрыла ладонью.

— Серёжа, так ведь она… Как же быстро Ваню забыла! — воскликнула Вера, но я тут же приложил палец к губам.

— Не кричи. Возмущениями ты ничего не добьёшься.

— А что делать? Он ведь женат!

Сомневаюсь, что столь радостная Катя нуждается в наших советах.

— Ничего. Домой пошли.

Уводя жену, я заметил, что Егор Алексеевич поцеловал руку Екатерине и вручил белую розу. Пожадничал большой букет подарить!

Войдя в квартиру, Вера продолжала негодовать от увиденного. Кем только она не назвала Екатерину. Сам же я не знал, как относится к этим её новым отношениям.

Понятно, что она не сможет добиться от Чубова похода в ЗАГС. Не будет расставаться Егорка с дочкой видного партийного деятеля. С другой стороны, не может он себе позволить, чтобы о таких похождениях узнали. Вот и будет задабривать девушку, чтобы та молчала.

Включив телевизор, я обнаружил по Первой программе трансляцию праздничной демонстрации из Москвы. С трибуны мавзолея, генеральный секретарь Константин Черненко приветствовал сотни тысяч людей. У него был весьма болезненный вид. Заметно, как ему тяжело. Рядом с ним стоял министр обороны Устинов, и товарищ Русов, и… Михаил Горбачёв.

Камера переключилась на корреспондента, который брал интервью у Вигучева.

— Рядом со мной настоящий герой. Лётчик-испытатель прославленного конструкторского бюро Павла Сухого.

Короткое интервью моего коллеги было приятной неожиданностью. Это ещё раз показывает, насколько важное дело для страны мы смогли сделать.

— Смотришь? — подошла Вера, протягивая мне чай.

На столике рядом она поставила торт «Чародейку», а сама села в соседнее кресло. Уюта домашней атмосфере, добавил аромат чая с мятой.

— Да. Жору показали.

— А могли бы и тебя…

— Хватит. Я не для этого работаю в КБ МиГ. Ты сама знаешь, для чего я из кожи вон лез в этой командировке.

Вера кивнула и отпила из чашки чай.

— Недавно читала в «Правде» про то, как Григорий Русов летал на МиГе с одним из лучших лётчиков-испытателей, — улыбнулась супруга.

— Они мне льстят.

— Почему ты вечно скромничаешь?

— Потому что это всё неважно. Ордена, медали, промежуточные достижения — это всё не то. Есть нечто большее.

— Вот что? Попробуй мне объяснить.

Я посмотрел в глаза Веры. Она даже отставила в сторону кружку, чтобы выслушать меня.

А мне это сделать непросто. Ведь то, что я хочу ей сказать — она может не понять.

— Это невозможно, дорогая. Здесь всё вместе. Ответственность за будущее авиации, которой предстоит защищать наше небо. Ответственность за жизни лётчиков, которым предстоит летать на этих самолётах. Возможно, никто из них не скажет мне спасибо за мою работу. Я же буду делать всё, чтобы на мне не было их смертей.

— Ты бы так мне в любви объяснялся, как о работе говоришь.

Вера покачала головой и повернулась к телевизору. До самого вечера она не проронила ни слова.

Утром меня разбудил ранний телефонный звонок. Взяв телефонную трубку, меня сразу оглушил пронзительный голос генерала Хрекова.

— Родин! Ты чё, спишь? — радостно спросил Андрей Константинович.

— Стараюсь каждую ночь это делать. Доброе утро!

Взглянув на часы, я обнаружил, что ещё даже нет и пяти утра. Откуда в этом человеке столько неиссякаемой энергии, понятия не имею.

— Ладно, много спать вредно. Собирайся. Сейчас за тобой машина приедет.

— Чем обязан такой чести?

— Ну как⁈ Ты просил подёргать за ниточки? Так я их чуть ли не оторвал, пока продвигал твою идею. А теперь все хотят послушать дельные предложения.

— Кто все?

— Да тут есть пара человек. Георгий Андреевич, Борис Дмитрич… короче, готовься. У тебя двадцать минут. Отбой!

Не успел я хоть что-то возразить, как в трубке уже зазвучали короткие гудки. Что ты с этим Хрековым поделаешь!

Широко зевнув, собрался уже идти лечь обратно в кровать. Андрей Константинович хоть человек и авторитетный, но от моей работы он меня освободить не может. А мне на неё вставать через пару часов. Так что лучше использовать их для сна.

Только я прилёг рядом с Верой, как прозвучал ещё один телефонный звонок.

— Серёжа, просто сними трубку и давай спать, — проворчала жена, когда я слез с кровати.

Теперь мне позвонил Федотов. Судя по голосу, он тоже был недоволен столь ранним отъездом в столицу.

— Александр Васильевич, обязательно ехать сейчас?

— Это же военные. Они ждать не будут. Пока доберёмся до штаба ВВС Военно-морского флота, пока сядем, обсудим. Мы так ещё и до вечера домой не вернёмся.

Как объяснил Федотов, задача поставлена сформировать полк очень быстро. Вот и решили с нами посоветоваться по порядку формирования и обучения.

Я начал собираться. Когда надевал рубашку, поймал на себе вопросительный взгляд Веры.

— Не надо так смотреть. Я не виноват, что приспичило совещаться в такое время.

— Меня другое волнует… В нашей стране закончились лётчики? Почему ты?

— Потому что нужен я. Прими уже, что у меня такая работа.

— Я давно уже смирилась. Понять вот только не получается, — ответила Вера и отвернулась к стенке.

Одевшись, я подошёл и наклонился к жене, чтобы поцеловать. Но в ответ, никакой реакции. Разбираться времени не было.

Через несколько часов мы с Федотовым сели на указанные нам места в кабинете, где должно было состояться совещание. Александр Васильевич был одет в генеральскую форму со всеми наградами. Со стороны чувствовалось, что ему некомфортно носить её.

— Лётный комбинезон привычнее, — расправлял он плечи.

— Вам идёт генеральская форма, — сказал я, и это не было подхалимством.

Федотов действительно смотрелся в генеральских лампасах весьма органично. С его суровым видом и морщинистым лбом форма хорошо сочеталась.

Кабинет в главном штабе Военно-воздушных сил ВМФ постепенно заполнялся генералами и полковниками. Рядом со мной и Федотовым присел Хреков.

— Здесь можно говорить всё. Эти люди собрались, чтобы не буквоедствовать, — шепнул он.

Как только Хреков это произнёс, вошли ещё два человека, про которых это сказать нельзя.

— Что скажете про этих ребят? — спросил Федотов.

В кабинете появился Чубов и… заместитель генерального конструктора нашей фирмы Паклин Борис Николаевич. Тот самый, который вёл себя неоднозначно на совещании по-корабельному МиГ-29.

Судя по тому, как они весело беседуют с Егором Алексеевичем, «спелись» они круто.

Как только наши взгляды с Чубовым встретились, он поменялся в лице. Слегка скривил улыбку. Задрал нос, будто пытался им достать до потолка.