Дело спящей красавицы (СИ) - "Каин" - Страница 62

— Ваш «Империал» в ремонте, Павел Филиппович? — уточнила у меня Арина Родионовна.

— Нет. Фома поехал с Иришкой на танцы, и я решил дать машину ему, — честно ответил я. — Вам разве не по душе хорошее такси?

— Нет, что вы? Очень комфортно, — поспешно ответила Нечаева, пряча в уголках губ улыбку. — Просто вдруг стало интересно.

Она немного помолчала, а затем добавила:

— Если бы высокое общество знало даже о части ваших поступков, Павел Филиппович, вас уже давно сочли чудаком.

Я удивленно обернулся к девушке и уточнил:

— Вот как? Я думал, меня и так считают чудаком. Адвокат из аристократов, который ратует за права простых людей. Это ли не повод объявить меня скудоумным? Хотя, некоторые полагают, что я собираюсь занять кресло Государственной Думы.

Щеки Нечаевой покрылись румянцем.

— Я не считаю вас таковым, Павел Филиппович, — едва слышно произнесла она. — И подозреваю, что вы делаете это от чистого сердца, а не ради важной должности.

— И ваше мнение стоит для меня куда больше, чем предположения многих из высшего света, — искренне сообщил я.

Арина Родионовна не ответила. Просто перевела тему разговора.

— Мне правда понравился букет, который вы прислали. Очень люблю полевые цветы и ромашки. Есть в них что-то, отчего у меня сжимается сердце.

— Мне показалось в прошлый раз, что вам и в лесу понравилось. Хотя мы и были там по не самому хорошему поводу, но вы выглядели там немного иначе.

— Обычно я выгляжу так, словно мне что-то не нравится? — удивилась девушка.

— Вовсе нет. Но тогда ваши глаза буквально сияли. Вы часто проводили время в таких местах? Может быть в детстве?

Арина слегка погрустнела и ее брови сдвинулись к переносице.

— Отец обычно не позволял мне гулять в таких местах. Он очень меня опекал, знаете ли.

— Это вас смущало? Или… — мне вдруг стало не по себе от мысли, что у Арины было не самое счастливое детство. И Нечаева словно бы догадалась, о чем я думаю:

— Вы неправильно все поняли, — поспешно ответила она. — Отец во мне души не чает. Как и маменька. Они боялись, что со мной что-то может случиться. Иногда мне казалось, что они думали, будто я сделана из фарфора. Когда я разбивала коленку, отец тотчас вызывал лекаря. Я научилась прятать царапины, чтобы мама не охала и не заставляла меня пить мятный чай. Родители следили за моими тренировками, беспокоясь о возможных травмах.

— Разве это вам не мешало? — мягко осведомился я.

— Мне ужасно не хотелось их беспокоить. Но однажды мы собрались за обедом и обо всем поговорили.

Девушка вздохнула и покосилась на меня с виноватым видом.

— Вы уболтали их с помощью вашей сверхспособности, — догадался я.

— Я ведь понимала, что родители хотели мне только добра. Потому я не видела ничего плохого в том, чтобы донести до них, что лишняя опека будет мне вредна. Но в то же время я пообещала им, что всегда буду осторожна, и не заставлю их переживать.

— И вы держите слово?

Нечаева улыбнулась и на ее щеках появились небольшие ямочки.

— Конечно держу. Я не стану подводить тех, кто мне дорог. Папенька решил, что мне не помешает пожить отдельно, и приобрел для меня квартиру в комплексе. Но мы встречаемся по выходным. И иногда я заезжаю в отчий дом по вечерам на ужин. Маменька чудно готовит сливовый пирог.

— Сама? — удивился я.

— Мы из новой аристократии, — пояснила девушка без малейшего смущения. — Отец получил титул во время смуты и женился на маме, которая хоть и имела благородное происхождение, но при этом ее род был обнищавшим и не признанным новой властью. Потому она умела работать по дому. Она и меня учила готовить, стирать и делать все, что умеют слуги. Не зависеть ни от кого здорово. К тому же так проще контролировать прислугу. И для меня не зазорно уметь работать руками.

Девушка вскинула подбородок, словно ожидала, что я начну ей возражать.

— Моя бабушка такая же, — с теплом сказал я. — Она с легкостью может указать кухарке, как надо поставить тесто.

— Наслышана о Софье Яковлевне. О ней ходят удивительные слухи.

— Большую часть которых она распустила о себе сама, — усмехнулся я.

— Даже малой доли этих слухов хватит, чтобы принимать ее всерьез. Она ведь сама занималась вашим воспитанием?

— Она дала мне классическое образование, привила манеры. И научила, что себя надо уважать больше, чем незнакомцев. То есть мне с самого детства было не особенно важно, что обо мне думают посторонние люди.

Секретарь внимательно посмотрела на меня и произнесла:

— Хорошее качество характера. Потому вы и стали таким, какой есть сейчас.

— Это комплимент? — уточнил я.

— Возможно, — ответила Арина и опустила взгляд.

Остаток пути мы болтали на разные темы. По счастью, дорога до места, где проходило мероприятие, не заняла много времени. И когда мы прибыли, я мысленно поблагодарил Искупителя, что отдал «Империал» Фоме. Потому что парковка у здания была практически заполнена.

Водитель остановился у ворот особняка. Вышел из авто, обошел машину, услужливо открыл заднюю дверь, помогая нам выйти.

— Спасибо, — поблагодарил я водителя и вынул из кармана бумажник. Извлек купюры и протянул их извозчику. Тот благодарно кивнул.

Арина Родионовна взяла меня под локоть, и мы направились к воротам. Где нас уже встречал отряд дружинников.

— Ваши приглашения, — произнёс один из них. И Нечаева тотчас вытащила из сумочки два свитка, перевязанных яркой подарочной лентой. Охранник осторожно развернул их, сверил имя со списком. А затем вручил свитки Нечаевой и произнес:

— Добро пожаловать на прием, устроенный семьей Голицыных. Для входа вам нужно надеть маски и подойти к распорядителю.

Он указал в сторону девушки, лицо которой скрывала маска совы. На объемной груди девицы был закреплен бейджик, на котором было написано: «распорядитель Анна».

— Благодарю.

Арина Родионовна зашла мне за спину, чтобы помочь закрепить маску, а потом обошла меня и попросила сделать то же самое. Пока Нечаева придерживала полумаску кошки у лица, я завязал ленточки в бантик. Когда пытался его расправить, то коснулся ее кожи пальцем и заметил появившиеся мурашки, которые почти сразу же исчезли.

— Вам очень идет образ кошки.

— А вам образ некроманта, — сказала моя спутница.

Мы прошли в открытые ворота и направились к девушке-сове, которая в этот момент как раз общалась с парой гостей, которые прибыли незадолго до нас.

— Будьте здравы, уважаемые гости, — распорядительница склонила голову, и перья на ее полумаске показались почти настоящими. — Добро пожаловать на прием. Правила просты — маски нельзя снимать до полуночи. Никто не спрашивает имён собеседников и не называет свои. Для того чтобы вам было удобно, возьмите программки.

Она протянула нам небольшие брошюры. Я благодарно кивнул, раскрыл ее, и с интересом принялся изучать. На страницах нашлась карта парка с указанием особых мест, которые рекомендовалось посетить. Дом был отмечен закрытой территорией. Что в принципе не очень удивляло. Подобные мероприятия обычно проводились на свежем воздухе. Тем более помощники закрывали разные участки сада куполами, которые не позволяли мешать людям, которые отдыхали под соседним.

— Как вы думаете, тут будет кто-то из императорской семьи? — с предвкушением спросила Арина.

— Все возможно. Но к счастью, перед ним не обязательно будет кланяться.

— Только задержись мы тут до полуночи, — беззаботно заметила девушка. — Тогда придется следовать этикету.

— Если вы желаете, мы можем остаться тут до рассвета, — заявил я.

— Посмотрим, — лукаво усмехнулась девушка.

Мне вдруг показалось, что под маской совсем другая девушка. В Нечаевой что-то изменилось, словно с маской она стала улыбаться иначе.

Мы прошли по дорожке между пышными кустами роз, над которыми наверняка работали природники высокого уровня. Под первым куполом оказалось свежо. Воздух был напоен ароматом соли и едва заметной горечи. Над нашей головой прокричала пролетающая чайка. Она раскинула крылья и рассыпалась голубоватыми искорками. Официант в костюме юнги и в простой повязке на глазах с прорезью подошел к нам с подносом.