Лин-ли (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна - Страница 95

Пройдясь взглядом по спине Линдена, Лина удовлетворенно отметила, что царапины на его плечах уже побледнели и стали почти незаметны — это она сдуру вонзила в них ногти. А при этом воспоминании, кажется, заалели даже уши.

Прекрасный принц и прекрасная ночь — лучшая в ее жизни. Но с наступлением утра сказочный флер всегда рассеивается и наступает реальность.

Линетта снова тихонько вздохнула и осторожно встала с постели, стараясь не делать резких движений, чтобы кровать не заскрипела. Прошлась по комнате, собирая разбросанные на полу вещи.

Пыталась настроить себя на серьезный лад, однако события прошлой ночи продолжали напоминать о себе вспышками образов перед глазами. Его руки, справляющиеся с застежками на ее спине, ее неловкие пальцы, воюющие с пуговицами на его рубашке.

У нее явно получилось хуже, потому как на полу обнаружилась маленькая круглая пуговица. И когда только она успела оторваться?

Лина подняла крошечный предмет и бережно положила на тумбочку, чтобы не потерялась. Можно было бы предложить пришить ее самостоятельно, но она даже не сомневалась, что Линден отмахнется и прикрепит ее обратно при помощи магии. Или, вообще, избавится от рубашки, потому что он ее уже носил.

Она снова улыбнулась. Айрторн поразительно легко относился к вещам, деньгам и даже целостности своего тела. Удивительная легкость во всем — то, чего самой Лине никогда недоставало. Может быть, поэтому ее тянуло к нему так сильно?

Ее нижнее платье оказалось под кроватью.

Длинные пальцы, уверенно развязывающие шнурок и спускающие тонкую ткань с плеч… Платье, с тихим шелестом скользящее по разгоряченной коже и опадающее грудой у ног… Ладони, накрывающие освобожденную от белья грудь… Ее голова, откинутая на плечо стоящего сзади мужчины… Волосы, рассыпавшиеся по его груди… Горячие губы, целующие в шею…

А эти воспоминания вызвали не только румянец, но и томление внизу живота. И Лина, закусив губу, резко встряхнула поднятое с пола платье. Если так и пойдет, то, вместо того чтобы забрать свои вещи и уйти, как собиралась, она вернется в постель и потребует продолжения.

А вернуться в кровать на самом деле хотелось. Лечь рядом, прижаться всем телом, положить голову на плечо, снова почувствовать…

Линетта мотнула головой, надеясь вытрясти из нее нелепые мысли, и решительно надела на себя через голову нижнее платье. Прошла к верхнему, бордовому и, скомкав его, прижала к груди. Подхватила чулки и белье, взяла во вторую руки ботинки и босиком, чтобы ступать как можно бесшумнее, направилась к двери.

Так будет лучше для них обоих. Неважно, что было ночью. Совместное пробуждение приносит неловкость и некую ответственность за произошедшее. А Лине очень не хотелось все портить.

Им еще работать вместе, жить в соседних комнатах. Она слишком дорожила их дружбой, чтобы позволить проведенной вместе ночи ее разрушить. Глупо было бы рассчитывать на что-то большее, но дружбу Лина была намерена сохранить. Поэтому и стремилась избавить напарника от объяснений или, не дай боги, извинений. Мол, прости, дорогая, вчера было здорово, но это ничего не значит.

Значило. Для нее значило. Но это совсем другая история. Он скоро уедет, а она останется. Поэтому лучше избежать неловкости, насколько это возможно.

Линетта тихонько приоткрыла дверь и выглянула наружу. Стояла тишина. Коридор был пуст, а на кухне не стучала посуда (еще бы, ведь Айрторн спал, а не занимался организацией завтрака). Скорее всего, все еще отсыпались после бурного праздника.

Убедившись, что никого нет, Лина на цыпочках преодолела расстояние до соседней двери и, с облегчением захлопнув ее уже изнутри, обессиленно прижалась к дверному полотну с другой стороны.

Руки разжались, и удерживаемые ими предметы полетели вниз. Ботинок больно ударил по босому пальцу ноги, но она почти этого не заметила. Сползла по двери спиной и уселась на пол, подтянув колени к груди и обняв их руками.

Нет, она ни о чем не жалела, но почему-то так сильно щемило в груди, что хотелось плакать.

Но слезы — это почти всегда бессмысленно. Поэтому Линетта заставила себя встать, аккуратно приставила разбросанные ботинки к стене, убрала остальные вещи в мешок для грязного белья и отправилась в ванную.

* * *

В доме до сих пор стояла тишина. Ванна была принята, волосы тщательно расчесаны и даже наполовину высушены, а все по-прежнему спали.

Можно было бы и самой снова прилечь, но, несмотря на почти бессонную ночь, Линетта чувствовала небывалый прилив сил. Тело требовало движения, и, собрав еще немного влажные волосы в свободную косу, она вышла из комнаты и направилась на кухню.

Раз уж завтрак не доставили, так почему бы не позаботиться о нем самой? Лина уже и не помнила, когда что-нибудь готовила в последний раз. Тем более — по собственному желанию, а не в ответ за какую-нибудь услугу Дорнану или проспорив Петеру.

Петер… Она мотнула головой, отбрасывая от себя невеселые мысли, и полезла в кухонный стол за мукой. Блинчики с вареньем показались ей наилучшим вариантом на завтрак.

На столе образовалась уже внушительная горка блинов, когда в кухню вплыла Розария. Уже одетая и аккуратно причесанная, а оттого не выглядящая сонной, несмотря на то что поздно встала.

— Что это с тобой, Деверо? — нахмурила женщина мохнатые брови, встав в проходе и уперев руки в бока.

Линетта обернулась от плиты, пожала плечами.

— Захотелось что-нибудь сделать своими руками.

В ответ Розария лишь покачала головой, без слов осуждая неугомонную молодежь, и прошла к столу.

— Угощайтесь, — сказала Лина.

— А ты можешь брать мои полотенца, — буркнула соседка, что с ее стороны было неслыханной щедростью. Линетта оценила. — Чай-то заварила?

— Не успела.

Розария мученически возвела глаза к потолку.

— Эх, вечно все приходится делать за вас. — И прошла к ящику на стене, со скрипом распахнула дверцы и извлекла оттуда свои запасы.

Лина тихонько улыбнулась, умолчав о том, что соседка лично грозилась оторвать руки любому, кто притронется к ее чаям на верхней полке. С появлением в общежитии Айрторна Розария частенько угощала жильцов своим чаем, но заваривала его всегда собственноручно, тщательно отмеряя дозу и контролируя процесс.

Наполнив кипятком заварник и накрыв его полотенцем, женщина с громким выдохом опустилась на стул у стола; придвинула к себе тарелку с блинами и немедленно попробовала один.

— М-м… — протянула, вскинув на Лину удивленный взгляд. — Вкусно. Ночные танцы пошли тебе на пользу.

Линетта поспешила отвернуться, чтобы та не заметила вновь заливший ее щеки румянец. Танцы, как же…

Однако Розария и не думала замолкать, что совершенно не мешало ей поглощать блины, щедро обмакивая их в тыквенное варенье.

— Как вы вчера с лордом отплясывали, — выдала, замолчав только на несколько секунд, чтобы прожевать откусанный кусок. — Не знай я вас, решила бы, что вы влюбленная парочка.

Интересно, а со спины видно, как у нее краснеют уши?

— Мы не парочка, — буркнула Лина. Хотя она уж точно влюбленная дальше некуда, но это неважно. — Вам горячий подложить? — Обернулась вполоборота со сковородой в вытянутой руке.

— Давай уж, — благосклонно кивнула соседка. — А вы, между прочим, отлично смотрелись вместе…

— Розария…

— А как он на тебя смотрел… Я даже своего покойного мужа вспомнила. Вот по молодости…

— Госпожа Шосс, — не выдержав, Лина повысила голос.

Она тоже видела, как Айрторн на нее вчера смотрел, и от этого взгляда буквально плавились кости. Но это было вчера, поэтому нечего тут обсуждать, и точка.

— Ладно-ладно, — в кои-то веки покладисто согласилась соседка, потянулась к следующему блинчику. — Но готовить, должна признать, ты умеешь отменно.

— Танцевать, кстати, тоже. Когда не зажимается, — раздался веселый голос от двери, и Линетта едва не выронила сковороду из рук.

Линден стоял на пороге кухни, подперев плечом дверной косяк и скрестив ноги на уровне голеней, и улыбался.