Грех (СИ) - "Jana Konstanta" - Страница 32

Ренард вернулся через несколько дней. О том, что супруга захворала, слегла, ему донесли сразу же, правда, добиться внятного ответа, что же случилось, он так и не смог. Он приказал не тревожить ее, не докладывать о своем возвращении — вместо этого сам направился к ней в спальню.

Несмотря на ранний час, Эмелин уже не спала — девушка стояла перед зеркалом и расчесывала золотые локоны. Увидев в отражении стоящего в дверях Ренарда, вздрогнула, будто призрака увидела. Она хотела подойти к нему, но не удержалась на ногах — села в кресло, не сводя с мужа щенячьего, полного слез взгляда.

Ренард не узнавал свою жену. Да, они никогда не были настолько близки, чтоб замечать малейшие перемены друг в друге, и все-таки Эмелин, даже на его равнодушный к супруге взгляд, сильно отличалась от той женщины, которую он оставил перед отъездом. Ренард подошел ближе и присел на корточки перед женой.

— Эмелин, что случилось? — мягко прошелестел ласковый его голос; внимательный взгляд старательно искал ответ в глазах супруги. — Мне сказали, Вы приболели…

— Ерунда, — отмахнулась Эмелин, подушечками пальцев осторожно касаясь его лица.

Она будто прощалась с тем добрым, ласковым супругом, что сидел напротив и смотрел только на нее, а, может, даже действительно волновался за состояние ее здоровья. Она не заслужила этого доброго взгляда! Позор и изгнание — вот все, на что может рассчитывать падшая женщина, запятнавшая честь и доброе имя своего супруга. В глазах опять заблестели слезы — нужно собраться с силами и все ему рассказать, покаяться, на коленях вымаливать прощение!

— Эмелин, нам нужно серьезно с Вами поговорить, — Ренард так и не дождался ничего внятного от супруги и решил не терять понапрасну время — сразу же перешел к вопросу, ради которого, собственно, сюда и пришел. — Скажите, Вы что-нибудь понимаете в политике, экономике, праве? Вас ведь должны были учить править государством, распоряжаться деньгами?

— Ренард, что случилось? — столь странных вопросов Эмелин не ожидала.

— Отвечайте.

— Да, меня учили… Отец иногда даже брал меня в свои поездки по стране…

— Ну вот и хорошо. Это значительно упрощает дело.

— Да что случилось?!

— Не перебивайте меня. Эмелин, я понимаю, Вы себя плохо чувствуете, но все-таки Вам придется с завтрашнего дня присутствовать на всех совещаниях. Вы должны будете вникнуть в дела Риантии и в течение недели предоставить мне свои предложения по правлению ею. Через неделю я уеду, Риантия останется на Вас, и я должен быть уверен, что Вы справитесь.

— Опять уедете? Куда? Зачем? Ренард, что происходит?

Ренард встал, прошелся по комнате, не зная, как и сказать ей о нагрянувшей беде.

— Наши западные соседи объявили нам войну, — сказал он почти равнодушно, безучастно к случившемуся. — Я еду на границу…

— Что?! — возмутилась Эмелин. — Вы с ума сошли? Вы никуда не поедете, я не пущу Вас!

— Это не обсуждается, — отрезал Ренард.

— Ренард, зачем Вам лично быть там?! Неужели среди Ваших людей не найдется…

— Эмелин, не найдется. Повторяю, это не обсуждается. Я должен быть там, вместе со своими солдатами. Эта война объявлена мне, и я не стану отсиживаться здесь, пока мои люди будут гибнуть там.

— А если Вас убьют? Ренард, хорошо, Вам плевать на меня, но как же ответственность перед Вашим народом?

— Ну вот поэтому народу я оставляю Вас. В конце концов, Вы — королева, не забывайте об этом.

— Ренард, но… но… — взгляд Эмелин забегал по лицу мужа. — Но это же безумие! Хорошо, началась война… Ренард, одним из условий нашего брака являлась и военная поддержка — мы можем обратиться к моему отцу за помощью!

— Нет. Ни к Вашим, ни к моим родителям мы обращаться не будем.

— Но почему?!

— Да поймите же, они объявили войну мне! Мне, а не кому-то еще. И от того, как я поведу себя сейчас, будет зависеть будущее страны. Да, мы можем обратиться за помощью, и через пару недель никакой войны не будет. Но проблему это не решит. Ни мой, ни Ваш отец не вечны, и прятаться за их спинами всю жизнь мы не сможем. Я поеду туда сам. Я должен быть там, понимаете? Если меня убьют, значит, править Риантией придется Вам, и кого звать на помощь, решите сами. Но если я выстою, если мы сейчас дадим достойный отпор противнику, то пока я жив, нам никто не осмелится больше угрожать. К тому же я получу доверие народа. Так что готовьтесь принимать дела. Не волнуйтесь, Вы будете не одна, я оставлю людей, которые помогут Вам, всему научат. Ну а раз в месяц Вы будете присылать ко мне гонца с подробным отчетом.

— Ренард, не уезжайте! Я боюсь за Вас!

Эмелин бросилась к мужу, вынуждая обнять, и вдруг заплакала, отчаявшись отговорить его от безумного поступка; Ренард, казалось, совсем не обращал внимания на ее слезы. Так только казалось — в конце концов, он не выдержал, улыбнулся и заговорил совсем тихо:

— Эмелин, ну прекращайте плакать и изображать любящую супругу. Не думаю, что для Вас станет большой трагедией моя смерть.

— Но я вовсе не желаю Вам смерти! — закричала она.

— И на том спасибо, — вздохнул Ренард.

— Да неужели Вы ничего не видите? Я не хочу Вашей смерти — я хочу, чтобы Вы были живы и здоровы, я хочу видеть Вас каждый день, хочу, чтобы Вы были рядом, здесь, со мной! Ренард, я же успела к Вам привязаться, я… может быть, полюбила Вас!

— Ну это Вы уже совсем преувеличили, — рассмеялся Ренард, впрочем, крепко прижал жену к груди, а потом добавил почти шепотом: — У нас с Вами есть еще одно дело, которому мы должны посвятить эту неделю. И уж если Вы действительно так благосклонны к своему супругу, то, надеюсь, это не станет для Вас трагедией.

— Какое дело? — шмыгнула носом Эмелин, заглядывая в уставшие, но смеющиеся глаза мужа.

— Нам нужен наследник, Эмелин. Если меня не станет, Вы подарите стране нового короля или королеву.

Наследник… Она вновь вспомнила о Риньесе, но признаться уже не решилась, уткнулась носом в теплую грудь мужа и наслаждалась каждым мигом сегодня ласковых к ней его объятий.

Свой последний рассвет перед отъездом Ренард встретил на озере.

Он частенько приезжал сюда втайне от жены — подолгу сидел на берегу и вспоминал счастливые часы, подаренные Терезой своему пастушку. Сегодня он пришел проститься. Букетик лаванды бережно лег на песок, на то самое место, где когда-то он впервые увидел свою девочку — она должна понять его послание; не могла ж она забыть тот запах, что так сводил ее с ума, заставляя вновь и вновь утыкаться носиком в смуглую кожу и жадно втягивать воздух. Она должна понять: он не забыл ее, он до сих пор приходит сюда и все еще надеется, что чудо случится, и судьба подарит им еще хотя бы одну встречу. Впрочем, может быть, она сдержала обещание и давно позабыла своего пастушка — об этом думать не хотелось. Ренард напоследок окинул задумчивым взором зеркальную гладь озера, вскочил на коня и умчался прочь, оставив после себя лишь маленький душистый букетик сиреневых цветов.

В то же утро он уехал. Новость о разгоревшейся на границе войне в тот же день разнеслась по стране, а вместе с ней и весть о том, что молодой король сам отправился в самое пекло. Две молодые женщины, не знавшие друг друга, но знавшие друг о друге, стояли на коленях перед иконами и молились, каждая о своем: одна молила, чтобы как-нибудь все устроилось, и коли зародилось под сердцем чадо, то чтоб принадлежало ему, законному супругу; вторая же молила только об одном: чтобы вернулся он живым и невредимым, пусть даже к той другой, законной своей женщине.

Спустя год и 3 месяца

— Всем спасибо, господа. Вы можете быть свободны. Жду вас завтра в тот же час.

Утро королевы всегда начиналось с одного и того же: отчетов министров, писем граждан и горстки экстренных вопросов, которые нужно решить «еще вчера». Сегодня Эмелин торопилась — разогнала посетителей на целых полчаса раньше, и все ради того, чтобы, наконец, остаться наедине с человеком, только-только прибывшим с горячих границ.