Цветы и тени (СИ) - Трапная Марта - Страница 5

Мне, наконец, пришло в голову спросить, куда мы едем.

— В Шолда-Маре, — нехотя ответил дядя Орэль.

— Где это? Я даже не знаю.

— Уверен, даже их ближайшие соседи слабо представляют, где этот Шолда-Маре, — буркнул дядя Орэль. — Если нас оставили в живых, то уж наверняка засунут в такое место, где мы подохнем сами по себе.

Кейталин повернулся и тяжело посмотрел на меня.

— Лучше бы нас казнили. Да, Ровена?

Я покачала головой.

— Нет, Кейталин. Не лучше.

Он поднял брови.

— Ты что, согласна жить неизвестно где, в какой-то дыре на северной границе, где даже летом не бывает травы?!

Я снова пожала плечами.

— Не в траве дело. Но если выбирать, жить или не жить, то я выберу жить.

— А ты, Орэль? — Кейталин требовательно смотрел на дядю Орэля.

Дядя Орэль покачал головой и вздохнул.

— Я не знаю, Кейталин. Мы же не выбирали.

— Но ты можешь выбрать сейчас, — зло усмехнулся Кейталин. — Повеситься ночью на постоялом дворе. Или попытаться сбежать — конвой тебя мигом пристрелит.

Дядя Орэль пожал плечами и не стал отвечать. Кейталин переключился на меня. Когда он был в таком настроении, ему лучше было не попадаться под руку. А в таком настроении он бывал, когда не получал то, чего хотел. Учитывая, чего именно он не получил в этот раз, в таком настроении он теперь будет всегда. Всю свою жизнь.

— А может, это ты нас сдала, а, Ровена? — Спросил он, щуря свои кошачьи глаза.

— А может, это ты?

— Мне бы зачем?

— А мне зачем?

Он буравил меня взглядом, я не отводила глаз.

— А может, ты влюбилась в него, а? А что, вполне может быть. Лусиан Гунари вполне в твоем вкусе.

— Не мели ерунды, Кейталин, — буркнул дядя Орэль. — Мы с тобой в одной телеге, если не заметил.

— Так что пошло не так? — спросил Кейталин. — По-твоему, что пошло не так, если нас никто не выдал?

Дядя Орэль пожал плечами.

— Я скажу, что пошло не так, — сказала я. — Окно в желтом кабинете. Зря вы вынули из окна стекло заранее. Перед приездом гостей в замке проверяют все комнаты, все. Надо расселить гостей, их слуг, их свиту.

— Никого не стали бы подселять в личные покои принца, — возразил Кейталин.

Дядя Орэль задумчиво почесал небритую щеку.

— А ведь могли перевести туда личного целителя, или секретаря. Да запросто.

Идея с окном принадлежала Кейталину, и он считал ее блестящей.

— Ну и что, что обнаружили вынутое окно? — Не сдавался Кейталин. — Как они узнали, кто это сделал?

Дядя Орэль махнул рукой:

— Люди не такие дураки, как ты привык думать, Кейталин. Кто еще это мог сделать, кроме нас?

Следующее, что я помню, — вечер. Не знаю, того же дня, или позже. Мы на очередном постоялом дворе. Чем дальше мы забирались на север, тем хуже становились места наших ночлегов. До некоторых из них мы добирались глубокой ночью. Я боялась, что однажды наступит время, когда нам придется ночевать прямо в повозках. Забегая вперед, скажу, что он так и не наступил, спасибо белому свету.

Тот дом был черным — черные бревна стен, в комнате, где мы ночевали, черные потолки — от копоти и плесени. Вместо пола — черная утрамбованная глина. Нам выделили две комнаты — одну женщинам, другую — мужчинам. Охране наверняка тоже выделили какие-то спальни, вполне может быть, что и более тесные, чем нам. Я сидела на кровати, обдумывая самый важный на тот момент вопрос: ложиться ли спать, сняв верхнюю одежду или, наоборот, надев еще и жилет с меховой лисьей подпушкой. Кейталин распахнул дверь и, ни на кого ни глядя, сказал:

— Ровена, надо поговорить! — И вышел, захлопнув за собой дверь.

Пока я пробиралась к двери, я чувствовала на себе взгляды всех женщин. И когда я обернулась, они смотрели на меня… с надеждой. Это убило меня. Чего они ждали, на что надеялись? Они все еще видели в Кейталине своего спасителя?

Я вышла в общий зал и думала выйти во двор — с Кейталином мы всегда разговаривали на улице. Но дорогу к двери мне преградил один из охранников.

— Куда?

Я пожала плечами и села на лавку у стены, спиной чувствуя сырость. Через минуту появился Кейталин и сел рядом со мной. Он взял меня за ладонь и крепко ее сжал. Так крепко, что это нельзя было назвать братской поддержкой.

— Я знаю, что это сделала ты, — шепнул он мне в самое ухо.

— Ну-ка, отодвинься от нее, — рявкнул охранник Кейталину. — Натешитесь еще, голубки, когда на место приедете.

— Я ее брат, — взвился Кейталин.

Все охранники, что были в зале, рассмеялись.

— Все так говорят, — сказал один из них, не обращая внимания на гневный взгляд Кейталина.

— Зачем ты меня позвал? — Спросила я, выдергивая свою ладонь из его рук.

— У меня было время подумать, — тихо начал он. — И я подумал. Я знаю, это ты сделала. Ты предала меня. Почему, Ровена?

Я рассмеялась.

— Ты ищешь, кто виноват, Кейталин? Зачем?

— Ты не ответила.

Я пожала плечами.

— Кейталин, что я должна тебе сказать? Все сложилось не так, как ты хотел. Как мы хотели. Это плохо. Но прошлого не вернуть. Давай жить дальше!

— Все равно, — упрямо повторил он, будто не слышал моих слов. — Я знаю, что это сделала ты. Я думал, ты любишь меня.

— Ты мой брат. Конечно, я люблю тебя.

— Тебе больше нечего сказать?

Я промолчала.

Кейталин встал и ушел. Я смотрела в его прямую спину и понимала, что у меня больше нет брата. Собственно, его не стало в тот момент, когда я решила рассказать о заговоре Лусиану. Но на самом деле, он у меня остался. Живой брат. И живой принц Лусиан. Теперь уже его можно было называть принцем.

Я помню, что в тот момент меня оставили все силы. Мне стало все равно, что со мной будет дальше. И даже ссылка в Шолда-Маре не волновала меня.

Если бы Кейталин повторил свой вопрос сейчас, я бы сказала, что мне пора умирать. Но не потому, что мои желания не исполнятся, а потому, что они уже исполнились. Принц Лусиан жив, ему ничего не угрожает. Это все, чего я хотела. Мой брат жив. Ему не грозит смертный приговор. Кейталин, конечно, был уверен, что убийство Лусианасойдет ему с рук и несмотря ни на что принцем выберут его, но у меня были сомнения в силе его аргументов. Хотя бы потому, что я все еще верила в древнюю силу света. И еще потому, что в отличие от Кейталина, у меня была своя тень. Ни у кого из живущих Ванеску ее больше не было. Я проверяла.

Кейталин думал, что сила Старейшин держится на традициях. Все привыкли, что так устроен наш мир. Думаю, что Кейталин планировал распустить Совет, если бы они не одобрили его действий и не признали его право на трон. Распустить или уничтожить. И чем дольше я думала в тот вечер, тем отчетливее понимала, что никто из нас не выжил бы во время переворота. Ну, может быть, у меня были шансы. А может быть, и нет. Но у Кейталина их не было. Странно, что я не подумала об этом, когда мы планировали переворот. Но с другой стороны, как бы я рассказала брату и всем остальным о своей тени? Они поверили бы мне? Нет. В лучшем случае просто бы посмеялись. В худшем… назвали бы сумасшедшей. Ровно до встречи со Старейшинами. А в Совет Старейшин входили только те, у кого были тени. Я знала, потому что видела их. С детства. И мне было странно, что никто, кроме меня, не замечает огромную рысь, сопровождающую повсюду примара Ульрика, или медведя генерала Зольдича. Я не знала, что могут тени. Но я не сомневалась, что тени у Старейшин — это не простая случайность. Они что-то значат, но я не знала что. Моя тень вела себя как обычная тень. Только выглядела она как волк.

Отчаяние, отчаяние, отчаяние. Конечно, я искал ее.

Не то, чтобы очень усердно. Первые дни мне было не до того, церемония, вступление на трон, то да се. Но в голове я все равно держал ее лицо, ее голос. Иногда оглядывался, заслышав смутно похожие интонации или увидев похожий силуэт, но напрасно. Я плохо помнил ее, но был уверен, что узнаю, когда встречу. Дело было не в том, как она выглядела, а в том, кем она была. Какое ощущение исходило от нее. Это как запах сирени или шум водопада — сложно описать, но ни с чем не спутаешь. Так было и с этой девушкой.