Дикарь (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 24

— Света, ты не спишь?

— О, привет, Забава! Какой там спать, покой нам только снится. Глажу мужу рубашку на завтра, а ещё собираю вещи малому в садик. Даже пьяная мама должна выполнять свои обязанности. А ты как? Алка скулила, что он увёз тебя. Чего звонишь? Возвращайся в постель к жеребцу с чёрными глазами. Как же я тебе завидую!

Да уж, было бы чему завидовать. Вздохнув, свободной рукой продолжаю удерживать голову.

— Слушай, у нас нет на работе такой серенькой флешки с надписью «Кингстон»?

— Флешки? Да у нас одна была на весь отдел, для печати цветной, если вдруг на почту надо. Цветного-то принтера в конторе нет. Но я не помню, что там написано на ней. Да и цвет вроде белый. А что?

— Да я думала случайно взяла. Но ней данные закодированы. Невозможно прочитать.

— Да ну. Закодированы? — смеётся Света. — Скорей всего, вирус какой цепанула, вот и не открывается. Прям уж закодированы. Ты, Забава, фильмов пересмотрела детективных. Скажешь тоже. Неси её на работу. Программисты восстановят и глянем, что там.

Мы прощаемся. А я напрягаю свои несчастные извилины. Ну странно это. Я хоть и пьяная, но понимаю: не так выглядят заражённые вирусами документы. Да и к программистам я не ходила. И вот клянусь, вижу этот носитель информации впервые.

И тут до меня доходит кое-что. Несмотря на больную голову, я вспоминаю слова дикаря:

«Степановна небось разболтала тебе, кем я работал. Связи остались».

Он трогал мои вещи. Трогал мою сумку!

«Рассмотрел квитанцию услуг ЖКХ из твоей сумки. Она выпала, пока ты запихивала калькулятор».

Перед глазами вырисовывается лицо хозяйки гостиничного дома, и вспоминаются её слова: «Но ты же понимаешь, часто бывает, что подобные писульки, подделанные, кому-то не просто так нужны. В общем, Михайлова в очень строгой форме попросили уволиться. Дабы не рылся там, где не нужно. С тех пор он людей сторонится. Держится сам по себе».

В голове начинает уже не просто звенеть, там с бешено пульсирующей силой взрывается бомба. К горлу подкатывает тошнота, и я бегу в туалет, где меня благополучно выворачивает наизнанку.

— Вот почему всё зашифровано. Вот зачем он приехал. Козёл на коне! Совсем не серёжки он привёз мне. Он подбросил мне компромат на кого-то, понимая, что у меня это говнище искать не будут. Наверное, к нему уже приходили! А мы с ним никто друг другу. Ко мне не приедут. И флешка сохранится! Информация не пропадёт!

Перебираюсь на стул, закрываю глаза:

— А я, дура, подумала, что так сильно понравилась ему, поэтому он нашёл повод приехать ко мне. Ревную его к Алке, выкаблучиваюсь, представляю всякое. Фантазирую. Думаю, он серёжки притащил, ради того чтобы увидеть меня. А он мне подбросил какие-то важные данные, дабы они не пропали. В лесу бы лучше закопал, в пакетике, паскуда чернобровая! — делаю передышку, хватая воздух ртом. — Я его убью. Протрезвею окончательно и убью!

Глава 24

Глава 24

С моего первого рабочего дня прошла почти неделя. А я никак не решу, что мне делать с флешкой, найденной в сумке. Аккуратно спросила про неё у программистов, но они ожидаемо никогда такой не видели. Отдать им на расшифровку я боюсь. Очевидно, там что-то архиважное. Не хочу подставлять людей.

Я была очень смелой, пока не протрезвела. И ехать выяснять, действительно ли эта флешка принадлежит Михайлову, я не могу и не хочу. Не собираюсь я за ним бегать. Он как ушёл ночью, так и всё. След его простыл. Поэтому я спрятала странный предмет под отклеивающийся кусок плитки в ванной и работаю дальше. Надеюсь, никто не придёт меня за неё убивать.

Сейчас я у своей «первой бабушки», она мне нравится больше остальных. Очень душевная женщина.

— Ой, что-то высокое у вас давление. Может, скорую вызовем? — волнуюсь за свою подопечную, снимаю с руки манжету тонометра.

Бабулька откидывается в кресле и закрывает глаза.

— Нет, пока не нужно, Забавушка, таблеточку розовую дай мне с полочки.

— Хорошо, — поднимаюсь с корточек и иду на кухню налить стакан воды.

Сегодня мне ещё нужно сходить за молочными продуктами для старушки, живущей в соседнем подъезде, но она такая скупая и дотошная, что нужно будет найти именно то молоко в пакете, которое она хочет и при этом не потратить ни копейки лишней. Старушка ведёт строгий учёт денег.

А я бегаю по всем магазинам в округе и ищу «правильное» молоко. Но моя работа в этом и заключается. Помогать и угождать своим подопечным. Слава богу, пока совсем ненормальные мне не ещё попадались.

Попрощавшись, аккуратно закрываю за собой дверь. Обещаю позвонить.

Выполняю работу дальше. И ближе к обеду возвращаюсь в кабинет.

С Алкой мы почти не общаемся. Она всерьёз думает, что я увела у неё мужчину. Хотя, если хорошо подумать, так это она пыталась отбить у меня дикаря. Доказывать, что Михайлов уехал и ничего у него со мной не было, мне лень. Легче совсем не разговаривать. Оно даже и к лучшему, что, заполняя дневники, мы сидим молча.

Ем бутерброд. Периодически откусываю кусочек и прячу остаток в стол. Жду первую получку, чтобы хоть что-то отложить. Вечерами в интернете ищу подработку. Ем овсяную кашу на завтрак и ужин. Вот этот бутерброд — моё главное пиршество на сегодня. Стараюсь думать о хорошем. Верю в светлое будущее.

— Забава, нужно в банк сходить. Я сейчас дам тебе документы, — просит Светлана, и я с грустью смотрю на только что заваренный чай.

Но, несмотря на желание выпить горяченького, я понимаю, что со Светланой надо дружить. От неё зависит моя премия. Молча выслушиваю, что именно нужно сделать. Подхожу к шкафу, открываю дверцу, надеваю верхнюю одежду и, взяв в руки бумаги, спускаюсь вниз. Выхожу на улицу.

Банк, обслуживающий нашу богадельню, находится всего в двух шагах. Нужно всего лишь перейти улицу по пешеходному переходу.

Внутри помещения организации, основным видом деятельности которой является размещение денежных средств, а также проведение расчетов, сегодня особенно много народу.

Я подхожу к терминалу, выбираю необходимую операцию и, получив талончик с номером очереди — сорок семь, сажусь на диванчик для ожидания.

Люди меняются. Кто-то приходит, кто-то уходит. В какой-то момент рядом со мной садится девушка, и я вижу длинные женские ноги в шикарных высоких сапогах.

Мне становится интересно посмотреть на их обладательницу и, повернувшись, я утыкаюсь взглядом в смотрящую на меня Елизавету, жену дикаря.

Только этого мне ещё и не хватало. Еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

— Забава, какая встреча!

— Здравствуйте. Действительно, неожиданно.

— Вот так судьба свела. Дела твои как? Нашла работу?

— Да, всё хорошо.

— Замечательно!

Документы по работе лежат у меня на коленях. Жалею, что не спрятала их в папку, ибо Елизавета суёт в них нос, читая название.

— Социальная служба? Правда? Ну и работу ты себе нашла, Забава.

Скривив хорошенький носик, она брезгливо отворачивается, какое-то время загадочно смотрит вдаль.

На ней тонкая белоснежная шубка, она без головного убора, по плечам рассыпаны длинные волосы. Я в шапке, натянутой до носа, и в чёрном, немарком пуховике.

— Впрочем, я всё равно за тебя рада. Главное, что работа есть. А я так и не получила подпись. Представляешь?

— Сочувствую.

Я не хочу говорить с ней о Михайлове. Я бы вообще предпочла забыть его. Единственное, что меня вводит в ступор, — это флешка. Не хочу я к нему ехать, как будто навязываться и спрашивать насчёт подброшенного мне информационного носителя.

А Елизавета царственно вздыхает.

— Я уже и сама туда каталась и ещё одну девушку послала, толку нет.

У дикаря была ещё одна гостья? От этого неожиданно горько во рту. Мне не нравится сама мысль, что он кого-то так же, как меня, хватал, лапал, обнимал, возил вверх ногами на лошади, кидал попой в снег. Дикарь был в городе, когда в деревне была бывшая, но что же случилось с приездом новенькой соискательницы подписи?