Дикарь (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 16

С одной стороны, она сейчас уйдёт. И мы останемся наедине. А с другой…

Он же хотел, чтобы я уехала! Значит, не желает меня видеть. Только зачем тогда так отчаянно рубит дрова? Почему не ушёл? Все так запутано!

Он вполне мог порубить их потом.

Степановна тем временем бежит через двор, кутаясь в свой пуховый платок. Я снова липну к окну и вижу, как дикарь, кивнув хозяйке, опять смотрит в сторону дома.

Калитка закрывается, и Михайлов отшвыривает топор в снег. Решительно и жёстко!

Отлипаю от окна как ошпаренная. Мечусь по комнате. Не нахожу себе места. Думаю, куда бы спрятаться. Но потом понимаю, что это глупо. Данила же знает, что я всё ещё тут! Не могу же я испариться!

Он пытался меня прогнать, значит, сейчас вытащит за шкирку и оттянет к станции, а может вообще отвезёт в город. Точно! Он засунет меня в кузов грузовика и выкинет где-нибудь в лесу. Тогда я несомненно перестану его раздражать и маячить перед носом. Мужики успокоятся, и бабы тоже. Вся деревня выдохнет.

Машинально пытаюсь найти укрытие, но топот совсем близко. Он усиливается!

У меня сдают нервы. Захныкав, замираю посреди комнаты.

Слишком остро ощущаю его присутствие. Казалось бы, такая большая хата у Степановны, но сейчас она кажется тесной.

Он грубо вышвырнет меня на снег! Я уверена. Его глаза уже не просто тёмные! Они чёрные! И он ударит! Замучает! Обзовёт! Убьёт! Бросит волкам на растерзание! Возможен любой из вариантов! С ним никогда не понятно, чего же ждать дальше. Да, он сделал со мной что-то невообразимое, но потом как будто проклял, зарычав, что есть мочи, заорав, чтобы я убиралась! Я не знаю, куда себя деть.

Он здоровый и сильный… А я дура, что не уехала сразу.

Но Даниил мигом настигает меня и, обдав холодным морозным воздухом, скользит рукой на затылок, обхватывая основание шеи. Он даже дверь не закрывает, слышно по звуку, что она плавно захлопывается сама.

Дикарь впивается в мои губы, мучая настойчивым, глубоким и очень порочным поцелуем.

Непроизвольно приподнимаюсь на носочки. Ахаю и жмурюсь, потому что, несмотря на то что я боюсь его до чертиков, он меня порабощает.

Ненормальная… Надо бы вырваться, только вместо этого я цепляюсь за его крепкие плечи.

А он, не останавливаясь, сжимает мои пряди и жадно ласкает губы.

Постыдно постанывая, я пытаюсь себя контролировать, но у него надо мной какая-то власть, потому что с тех пор, как приехала в это место, я только и делаю, что плавлюсь, дрожу и веду себя как неадекватная.

Дикарь не останавливается, втягивает в рот мой язык и яростно толкается своим. И это волшебное ощущение делает мои ноги ватными. Все тело как желе.

Сильные руки сжимают волосы на затылке крепче. И вдруг он останавливается и буквально отдирает меня от своего рта.

Тяжело дышит, почти рычит, смотрит в глаза. Всего миг, а потом тянет вниз.

Я даже не сразу соображаю, чего он хочет. Но его свободная от моих волос рука действует быстрее, чем работает моя голова. Звякающий звук. Вжик молнии…

Чёртов дикарь! Перебирая волосы, он заставляет меня плюхнуться перед ним на колени. И всё это требовательно и жадно! Почти жестоко и яростно!

Не понимая, что творю, я подчиняюсь ему. Приоткрываю губы и, почувствовав солоноватый, немного терпкий вкус его возбуждения, послушно открываю рот шире. Покорно смотрю ему в глаза и радуюсь тому, как сильно он меня хочет. Просто до предела.

Но дикарю мало лёгких поцелуев. Ему не нужны мои ласковые кружения языком. И он давит мне на голову, заставляя принять его полностью.

Ещё никогда я не была настолько страстной. Ни разу в жизни ни отдавалась этому на миллион тысяч процентов.

Мне доставляет дикое удовольствие наблюдать за тем, как он превращается в зверя: раненого, рычащего, ненасытного.

Мы не переставая смотрим друг на друга, и в загнанном блестящем взгляде столько всего, что я хочу угодить ему ещё сильнее и добавляю руку.

Кажется, я и сама одичала. Ибо делаю это всё активнее и сильнее, срывая нас обоих в бездну.

Я ласкаю его ртом, и мне не то что не стыдно — мне это нравится… И я не останавливаюсь, пока не слышу рёв удовольствия. Тот самый, о котором мечтает любая из женщин.

Его плоть пульсирует у меня во рту, ладонь до боли дёргает волосы, а я будто ненормальная никак не могу перестать шевелить языком и губами. Собираю всё до капли. Не торможу до тех пор, пока он сам не отстраняет меня от себя и, приподняв за подмышки, не впивается в мой рот.

И это необъяснимо сильно меня впечатляет. Потому что он не брезгует, сейчас мы как единое целое. Грязное, порочное и совершенно счастливое. Его наслаждение — моё наслаждение, его экстаз — мой экстаз.

Наши языки отчаянно переплетаются. Наши вкусы и запахи сливаются, и, поцеловав меня ещё глубже и жёстче, чем до этого, дикарь резко отшвыривает меня от себя, заставляя кулём плюхнуться на стул.

Безумие! Шизофриния!

Ничего не соображаю. Руки повисают вдоль тела словно плети. Голова пустая и тёмная. Я дышу медленно и заторможенно. В каком-то бессознательном состоянии бесцельно глядя на захлопнувшуюся дверь.

Глава 16

Глава 16

Эйфория медленно отпускает, и я понимаю, какую глупость совершила. От стыда сводит каждую клеточку тела. Моментом чувствую себя больной и одинокой. Я могла бы списать всё это на дикую страсть, и она, конечно, была, но на деле я позволила дикарю то, чего раньше никому не разрешала. Ни один представитель сильного пола не ставил меня на колени.

Михайлов не мой мужчина. Мы друг другу никто. И он просто воспользовался мной. Вот так, без связи, использовал как уличную девку. Понятно, что отношения бывают разными и кто-то предаётся утехам и без особого знакомства. Но тогда и относиться нужно к этому иначе. А не так, что руки колотятся и голова будто дурная.

Слышу своё дыхание. Оно громкое и болезненное. То, что я допустила, — это полный абзац.

Меня накрывает сильным откатом.

Испытывая слабость и дрожь в руках и ногах, медленно подхожу к мойке и, подсунувшись под кран, набираю в рот воды. Капитально прополоскав рот, сплевываю. Смотрю на себя в старое, мутное, раскрашенное пятнами зеркало. Тру лицо, будто пытаюсь размазать своё отражение.

— Шлюха, — обзываю сама себя и, держась за стены, бреду в комнату.

Даже когда я села в машину Петра, я не ощущала себя настолько паршиво. То я совершила назло дикарю, из гордости. А сейчас…

Худшего унижения для женщины и придумать сложно.

Где сейчас была моя гордость?

Беру со дна шкафа чемодан и начинаю собирать вещи.

Чёрт с ней с подписью. Теперь даже разговаривать с ним стыдно, а зная его способность подкалывать и ёрничать, высмеивать мою слабость, развитие событий даже предсказать страшно. Михайлов способен на многое.

И то, что мне понравилось, ничего не значит. Я совершила ошибку, поддавшись его силе и привлекательности, и мне придётся отказаться от этих денег.

Будто понимая, что я сбегаю, на кровать запрыгивает кот Васька, он мяучит, привлекая моё внимание.

— Что? — спрашиваю его, понимая, что с моей стороны это трусость.

Кот мяукает активнее и даже урчит, подняв хвост, словно уговаривает остаться. Отступать от своей цели плохо, но как я буду смотреть Михайлову в глаза?

— Как я буду с ним разговаривать, Василий?

Кот снова мяучит, сверкая жёлтыми глазищами и выгибая спину, царапая покрывало. Интересно, как это Степановна такое разрешает? Кот очень привлекательный, но совершенно невоспитанный. Совсем как дикарь.

Запихнув все вещи, присаживаюсь на край кровати, и кот тут же прыгает ко мне на колени. Ласково глажу, он выгибается.

Я буду по нему скучать. Имею в виду Ваську.

Вытягиваю чемодан в сени, надеваю куртку, заматываю шарф. Закрываю дом.

Я всё правильно делаю. После такого — только исчезнуть.

Думаю, где бы мне разыскать хозяйку, чтобы отдать ключи, но практически сразу натыкаюсь на Степановну.