Н 4 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 48

Наши уже не выстраиваются в пять защитников — Саныч, как игра пошла, как пошли победы, решил закрепить успех и четко перешел на 4-3-3. Передо мной — два центральных защитника, Колесо и Думченко. Я же в роли последнего заща, страхую, и все пасы — через меня.

Туп! Пинают мне. Буц — принимаю, а сам уже вижу, кому отдать. Туп — пинаю налево или направо.

Воздух! Зелень! Трибуны! Наши вокруг — и плевать на дождь, на капли, стекающие за шиворот, и липнущие шорты. Настоящая игра и чувство единения — это не адреналин, это круче наркотика!

А еще наши как побежали, как придавили луганчан! Я толком и не напрягаюсь, мне только отстреливаются издали, когда нет возможности паснуть вперед. Понятное дело — пас должен быть вперед и по возможности любая передача должна быть обостряющей. Но если игрока зажали у бровки, нет никого впереди и есть возможность потерять мяч, остается только лупить вратарю.

Ему виднее, он распасует с фланга на фланг, кинет в прорыв центрального, придержит мяч при необходимости.

Правильный вратарь должен не только ловить и отбивать круглого, это по сути одиннадцатый игрок в поле.

И вот парни меня вроде как разминают, чтобы не мерз. Как чуть что, тут же пасуют мне. И я не зеваю, стою на линии штрафной, выбрасываюсь к мячу, прихватываю, качу, веду, а потом — удар — и нашему на другой фланг.

Хороший матч: мы давим, давим! Я чувствую, что мы в себе уверены. Вот на Гребко выходит пара полузащитников, а он спокойно поворачивается спиной, отдает Микробу, потом принимает, кидает мяч через половину поля мне — и снова получает уже от меня. Луганчане теряются, а нашим только того и надо: вперед! Давить! Бить!

Я даже не слишком прыгал и радовался, когда мы забили первый гол. Был уверен, что скоро накидаем полную корзину, потому что игра шла, полевые действовали уверено и напористо.

Так и на перерыв ушли, выигрывая со счетом ноль — один, — солидно ушли, не толкаясь в коридоре. Академики. Саныч тоже не ругался. Потому что в гостях заканчивать первый тайм с преимуществом — это дорогого стоит, да и «Заря» — команда крепкая, всегда в верхней трети таблицы.

Мы отдышались, кому надо было отдышаться, и четко, цепочкой выбежали на поле. Я подумал, что опять начнется тотальное доминирование, но ошибся.

У луганчан тоже есть тренер, который их, видимо, накрутил. Известно, что если в раздевалке матом поорать или бутсами покидаться, игра потом иначе. В общем, наверное, их тренер знал слова волшебные, мотивирующие, потому что после свистка начался прессинг уже в другую сторону.

В общем, наши опять были академиками, в то время как луганчане — спущенными с цепи псами.

Тут уж пришлось спасать ситуацию мне. Я превратился в зрение и слух.

Верхом били. Низом били. Головой с углового. Но этот нап просто голову подставил, боднул наугад, и мяч полетел прямо мне в руки. А вот если бы он нацеленно пробил, может, и не получилось бы спасти ворота. Уж очень близко он стоял.

И опять угловой!

Это такая четкая примета: угловых всегда больше в ту сторону, которая обороняется. И с углового нет положения вне игры, даже если противник на одну линию со мной встанет. Тут надо зоны распределить и посмотреть, чтобы «лишний» никто не остался. Потому что в упор ведь расстреливают…

Опасно!

Уф… Опять прямо в руки. Аж волосы зашевелились.

— Думченко, — заорал я. — Чей? Убью, нафиг! Не спать!

Парень развел руками — типа да, виноват. Но мне на него не дал обрушиться Матвеич, налетел коршуном:

— Думченко, твою мать! Кто смотрел? Чей он? Как он смог попасть по мячу, а наших — никого? Ан, он-то ладно, но ты-то!

А еще через пять минут нам поставили пенальти. Нет, я спорить не буду — пенальти был: Колесо в штрафной зацепил их нападающего. Сперва толкались туда-сюда, рука за руку, плечо в плечо… Но когда Колесо ногу сунул — это чистая подножка. А луганчанин и рад стараться, сам свалился, почувствовав касание!

Я сглотнул, сосредоточился на противнике, чтобы прочувствовать его желание. Есть! Правый верхний угол.

Я вытянул руку и прыгнул, хоть он и попытался меня обмануть. Есть! Отбил! Удар был сильным, я отсушил ладонь, но с ключицей все в порядке.

С этого момента пошла совсем другая игра. Теперь волны накатывались на ворота луганчан — и обратно. Потом волна — на наши ворота, и пришлось попрыгать и поорать на защей, но какое-то время равновесие держалось. А потом так стало видно, что на нашу волну — две от них. И теперь выходило, что они сильнее, и уже они академики.

И вдруг — от луганчан пас вразрез, и несется их нападающий, здоровенный, как слон, и прямо по центру, а наши кеглями от него разлетелись, упустили, и нет никого, кроме меня.

Опасно! Нужно спасать ситуацию, и я кинулся в ноги, коснулся мяча… и получил коленом в плечо. Потемнело в глазах. Что — опять? Снова перелом? Неужели врачиха была права? Я скорчился на газоне, ожидая врачей.

Гул трибун слился в фоновый шум, как когда самолет взлетает. Мяча в воротах я не видел, не до того было. Неужели опять поломался? Это как же так? Остеопророз, что ли? Боль растекалась волнами от ключицы и вниз по руке.

Врач подбежал ко мне, когда разрешил арбитр. Оттянул веки, зачем-то посветил в глаза, ощупал ключицу, плечевой сустав.

— Перелом? — спросил я, стиснув зубы.

Врач покачал головой.

— Не похоже. Вроде бы ничего страшного, просто ушиб. Но снимок я бы на вашем месте сделал.

Боль сразу утихла, как капризный ребенок, которого погладили по голове. Мир обрел очертания: радостно ревели трибуны, из-за плеча медика выглядывал Димидко, раздосадованный и злой, и Анжелика, на лице которой читалось торжество. Так и казалось, что вот-вот скажет: «Я же говорила!»

Но Анжелика смолчала. Когда я сел на скамейку запасных, уже не местный врач, а она осмотрела место травмы, вскинула бровь.

— Да, на перелом не похоже.

Я поднял руку. Все было нормально, чуть ныло плечо — и все. Злость на лице Саныча сменилась недоумением, он махнул рукой и убежал следить за игрой, когда Васенцов чудом отбил мяч.

Нет, это не перелом, не разрыв связок и даже не серьезный ушиб. То, что со мной случилось, называют страхом мяча, и в ближайшее время мне придется работать больше не над техникой, а над тем, чтобы перестать беречься.

Осознав это, я уставился на футбольное поле, и в этот момент луганчане забили второй гол. Я выругался — больше на себя. Но играть меня сегодня Димидко так и не выпустил, мы продули со счетом 2:1, а после игры ко мне подошел Гребко, который, помнится, тоже шарахался от мяча, и принялся делиться опытом, как боролся с этим страхом.

Тогда-то я и убедился, что не ошибся. Вспомнил статьи про травмированных спортсменов. Там ведь было об этом, но я считал такие психологические выверты блажью! Думал ли, что сам начну шарахаться от мяча? Футбол, типа, игра простая, гоняй себе мяч — ага! А столько нюансов появляется, что хоть книгу пиши. Своя жизнь со своими законами, и мне придется учитывать новые реалии.

А со страхом мяча справиться, думаю, не составит труда.

Возвращаться из Луганска в Михайловск, чтобы семнадцатого ехать в Днепропетровск, не было никакого смысла, и мы остались на два дня. Пятнадцатое июня посвятили тренировкам, шестнадцатого полдня — тоже, чтобы в пять вечера стартовать в Днепр на автобусе. В Луганске мы тренировались на том же стадионе, где играли.

Матч с «Лори» перенесли, и 27 июня наступит час Иск — к нам в гости приезжает «Динамо-2», где тренером по-прежнему Кирюхин, всеми нами горячо любимый. И если мы ждали игру, как стая гончих — кабана, то Кирюхин, наблюдая стремительный взлет «Титана», наверняка ощущал себя тем самым кабаном, которого будут загонять и в конце концов пристрелят. Ну, мне хотелось верить, что он трепещет перед этой встречей и возводит оборонительные рубежи. Но ничего, «автобусы» нам теперь на один зуб.

От моей травмы остался небольшой синяк на плече, который никак не мешал стоять на воротах. Анжелика сперва встала в позу, загоняла меня по врачам, потом все-таки сдалась и дала добро, но ей очень хотелось, чтобы на ворота я не встал, и это ее желание очень настораживало.