Н 4 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 47

Сегодня на пятиминутке в честь очередной победы я об этом и поговорю. Врачиха будет рвать и метать, костьми, то есть грудью ляжет, чтобы попытаться запретить. И в принципе ее позиция понятна: не может человек так быстро восстановиться после перелома!

Конференц-зал, превращенный в полноценную тренерскую, был полон. Команда собралась полностью, включая Жеку с Игнатом. Витаутович сидел на стуле с краю, вытянув скрещенные ноги и разглядывая свои руки. Анжелика устроилась рядом с Димидко возле доски. Дарина числилась не в команде, а в штате спорткомплекса, потому на собраниях не присутствовала. Я тоже занял крайнее сиденье рядом с Клыком, сосредоточенно читающим новости, и обратил внимание, что Микроб зачем-то принес гитару.

Обычно после матча парни усиленно искали статьи о «Титане».

— Ну что, все пришли? — спросил Димидко без особой радости. — Поздравляю, второй день подряд вы настоящие орлы. — Он с осуждением уставился на Клыка. — Клыков! Ты опять за старое?

Парень встрепенулся, помотал головой.

— Не, тут такое пишут! Не про нас, — улыбка его стала шире, он прямо аж расцвел. — Сегодня «Целтниекс» э… Я даже не знаю, как это сказать. Не просто обыграл «Динамо-2», а разорвал… рассеял на атомы. Семь — ноль!

Микроб не удержался, вскочил и зааплодировал. Он сегодня был особенно радостный и возбужденный.

— Ай, хорошо! — просиял Жека, погладил себя по груди. — Просто бальзам на душу!

— Фиг ли, тринадцатый тур, — подал голос наш краек Бурак. — А «Терек» добил обиженную нами «Балтику» со счетом шесть — ноль.

— Застрелиться, — задумчиво проговорил Думченко. — Вот тебе и тринадцатый тур!

— Главное, что в нашу пользу! — возликовал Матвеич.

Бывшие динамовцы оживились, остальным известие не принесло ничего особенного. А мне больше всего на свете захотелось посмотреть, как Кирюхин будет обтекать, когда мы раскатаем его подопечных.

Поерзав на стуле, Димидко откашлялся и сказал:

— Теперь давайте — к не очень приятным новостям. По семейным обстоятельствам команду покинул Анатолий Дрозд.

Я оглядел присутствующих: Дрозда среди них не было. Нас стало так много, что отряд не заметил потери бойца. Это что же получается, он вот свалил не прощаясь? Или Димидко дал ему пинка под зад после очередного опоздания? Как-то неуютно стало. С одной стороны, привык и к нему, Дрозд стал своим, с другой — вот так уйдешь, а никто и не заметит, потому что не бывает незаменимых людей.

Все ненадолго замолчали. Тишину нарушил я.

— Сан Саныч, я полностью восстановился и готов играть…

Анжелика глянула на меня волком и перебила:

— Я запрещаю. Потому что невозможно после перелома прийти в норму за месяц. И если ты травмируешься, кто будет отвечать? Это будет на моей совести! Мой ответ — нет!

Димидко встретился с ней взглядом, потупился и пробормотал:

— Саша, мы не можем так рисковать.

Да что ж ты будешь делать! Это ведь не его решение, врачиха его, выходит, окончательно под каблук загнала. Отступать я точно не намерен.

— Анжелика, вы же видели мой рентген, у меня все в норме, просто регенерация бешеная, такое бывает.

Она скрестила руки на груди и ответила:

— Тебе рассказать о регенерации и восстановительных процессах? Это будет долго.

— Есть факты. Факты — рентген и его расшифровка. Или мне сделать еще один?

— Я не понимаю, почему ты так настойчиво не считаешься с логикой…

Анжелику перебил Витаутович:

— Логика против фактов — это что-то новенькое. Как там говорилось? Если на клетке слона прочтешь надпись: буйвол — не верь глазам своим?

— Вот именно, — кивнула она, недобро глядя на Тирликаса, — я вижу слона, а мне твердят…

— Простите, вы новый тренер команды? — Витаутович встал и посмотрел на Анжелику так, что она проглотила язык, только моли ее глаз хлопали черными крылышками. — Факты говорят, что парень здоров. Может, и трещины не было никакой, врачи изначально ошиблись. Как вам такая мысль?

Он перевел взгляд на Димидко, который окаменел и вытянулся.

— Так что Нерушимый едет в Луганск.

Перечить ему Димидко не осмелился. Да и никто не осмеливался, кроме, пожалуй, меня. У Сан Саныча испортилось настроение, он косился волком. Ну вот, не хватает конфликта на ровном месте! И снова в центре конфликта Анжелика. Казалось бы, ерунда, а вот заползет такая змея, и вот все уже собачатся и не отслеживают момент, откуда это началось.

— Что у нас еще на повестке дня? — продолжил Лев Витаутович, всем своим видом показывая, как ему не нравится эта буря в стакане. — Есть ведь и положительные новости. Федор Хотеев сочинил гимн «Титана» и положил слова на музыку.

Поднялся Микроб, который отлично считывал настроение коллектива и потому утратил воодушевление, ему испортили торжественность момента. Взяв гитару, он проследовал к доске. Димидко уступил ему место, Микроб ударил по струнам и запел:

«Титан» мяча быстрее, титан прочнее стали,

Атака за атакой — соперники устали.

Вперед, к воротам, братья! Нам Прометей дал пламя,

Как ни силен противник, он не сравнится с нами!

«Титан!» Мы держим свод стадиона как небо.«Титан!» Мы верим в победу. Идем за победой.Свисток — и титаны все по местам.Мы — михайловский «Титан»! Мы — михайловский «Титан»!

«Титан», лети к Олимпу! С тобой мы, а ты — с нами,

Повержен твой противник, расстрелянный голами!

В сердцах огонь пылает, и лава вместо крови,

Нас на пути к победе никто не остановит!

«Титан!» Мы держим свод стадиона как небо.«Титан!» Мы верим в победу. Идем за победой.Свисток — и титаны все по местам.Мы — михайловский «Титан»! Мы — михайловский «Титан»!

Он пел сперва робко, но каждое слово придавало ему уверенности, а уверенность через слова проникала в наши взбудораженные мозги и перенастраивала их на рабочий лад.

А ведь неплохо! В поэтике наш гимн точно на порядок выше, чем у других футбольных клубов. Я зааплодировал первым, меня все поддержали. Даже Лев Витаутович смотрел на Федора с одобрением и тоже хлопал, но — мысленно. Не выдержал, оценил:

— Вот только пусть мне кто-нибудь после этого скажет о, кхм, альтернативных умственных способностях футболистов!

Все хлопали, даже Анжелика, словно мы одержали очередную победу.

Луганск встретил противной моросью, которая не прекратилась и к вечеру. Димидко шутил, что всегда в преддверии чего-нибудь хорошего идет дождь, обмывает. Но все понимали, что месить грязь — то еще удовольствие, но тут никуда не деться.

Сегодня — моя первая игра после длительного перерыва. Самолетом мы прибыли в луганский аэропорт, который в той реальности, насколько я знаю, был полностью разрушен. Да и как он выглядел при жизни, я не знал. Этот был продолговатым, бело-зеркальным и маленьким.

В этот раз все было быстро: автобус уже ждал, мы погрузились и, горланя новый гимн «Титана», покатили на стадион. Ощущение было странным. Это как если зимой пройти через город, замерзнуть, устать, а потом открыть дверь, зайти, вдохнуть — я дома! Здесь мое место! И сразу тепло, уютно, и появляется уверенность и в себе, и в команде.

Потом мы приехали на стадион, и Сан Саныч собрал нас в тренерской, расставил фишки по доске.

— Ну, вот так, значит, — сказал Димидко, а сам на меня смотрит неодобрительно.

Накрученный Анжеликой, он не верил, что я в норме, боялся за меня и больше всего хотел заменить Васенцовым, который неплохо справлялся. Мне же казалось, что череда неудач в прошлом. Дайте мне ворота! Дайте мне игру! Порву всех!

— Сан Саныч, я в абсолютном порядке, — попытался его утешить я — без толку.

— Поломаешься — убью нафиг, — серьезно проговорил он и занялся прокачкой команды.

Его недоверие настроение не испортило — откуда ему знать, что я и не такое могу? Побесится — перебесится. Как он ни старался, игру я начал на взводе, и даже отсыревшая одежда и хлюпающая под бутсами вода не испортили настроение.