Проект Re: Третий том (СИ) - "Emory Faded" - Страница 19

— Даже если мы сейчас займём каким-то образом первое место, то это будет бесполезно: даже учитывая наше нынешнее состояние, уже завтра мы ощутим всю полноценную отдачу от перегрузки наших тел; а если продолжим двигаться в таком состоянии и далее, то вполне можем встретить команду «охотников», члены которой могут быть не такими слабыми как из той группы, и в таком случае мы можем полностью покинуть данный экзамен, и тогда уже точно не сможем занять первое место.

— И что же ты предлагаешь? Снова бездействовать?

— Это не бездействие, это отдых, который каждому из нас сейчас необходим.

— Знаешь, сколько мы заработали баллов, пока я решили, что, возможно, ты действительно что-то полезное придумаешь?

Я промолчал.

— Ноль, — повернувшись ответила она. — Мы ничего не заработали, и это притом, что в команде есть гений вроде меня. Это просто позор. А знаешь, сколько мы заработали баллов, действуя по-моему?

Я снова не стал отвечать, хотя и снова знал ответ.

— Двести шестьдесят, — и сказав это, развернулась обратно и пошла вперёд, договорив: — Как по мне, прогресс очевиден, как и разница в полезности двух подходов.

— Но ты смотришь лишь на короткий промежуток времени.

Она остановилась, и спустя промежуток времени, повернулась.

— Мне послышалось, или ты мне «тыкнул»?

Мне даже не нужно видеть рядом стоящую Нанаку, чтобы почувствовать, как сильно она напряглась.

— Он оговорился, Токи-сан, — ответила за меня Нанака, встав передо мной, словно беря удар на себя.

— Я не тебя это спрашивала, слабачка, — и с этими словами Мицуки кивнула на меня. — Так мне послышалось, или нет?

— Нет.

— Что!? — чуть ли накричала Нанака, развернувшись ко мне. — Акира, ты же просто оговорился! Скажи, что просто оговорился — и всё!

— Нет, я не оговорился.

— Тогда просто извинись!

— Он не будет извиняться, — сказала Мицуки, смотря на меня. — Уж не знаю, почему ты так за него печёшься, слабачка, но у этого бесталантного явно голосок прорезался, стоило ему получить внимание рода Мори.

— Что? — с непониманием в голосе, спросила Нанака, развернувшись в Мицуки.

— О, а ты не знаешь? Этот бесталантный настолько привлёк внимание рода Мори своим выступлением на прошлом экзамене, что его даже пригласили на их приём. Так ещё не просто на приём, а в сопровождение самой Мияко-сан. Думаю, даже тебе не нужно объяснять, что всё это значит. И что хуже всего — видимо, пройдя через всё это, он теперь думает, что вправе быть мне равным и разговаривать со мной на «ты», верно?

Повисло недолгое молчание. Я перевёл взгляд на Нанаку.

— Давай не сейчас, — попытался я.

Но Нанака проигнорировало моё желание.

— Это поэтому ты мне сказал не идти туда?

— В смысле, ты сказал не идти ей туда? — заинтересовалась Мицуки.

— Ты навредишь нам обоим, если сейчас продолжишь это, так что давай отложим этот разговор на потом? — проигнорировав Мицуки, сказал я Нанаке.

— Нет! Я хочу знать сейчас!— сжав от злости кулаки, выкрикнула она.

— Ты игнорируешь меня? Я спросила: в смысле, ты сказал не идти ей туда? — продолжила лезть в разговор Мицуки, начав приближается.

— Если ты забыла, то нас слышит не только Мицуки, — вновь попытался я достучаться до неё, стукнув пальцем по своему шлему.

— Плевать! Я хочу знать, какого хрена с тобой происходит! А главное — какого хрена происходит с нами!

— Вы слишком высокого о себе мнения, если думаете, что меня можно так просто игнорировать, — не унималась Мицуки, подходя к нам. — Если вы сейчас же всё не расскажете мне и не перестанете тратить наше время, то...

— Со всем уважением к вам Токи-сан, но не могли бы захлопнуть свой рот?! — не выдержала Нанака.

Мицуки от такого даже на секунду остановилась, видимо пытаясь осознать произошедшее и то, как ей на такое произошедшее реагировать.

— ТЫ! Да ты! — и фыркнув, произнесла: — Плевать... у вас пять минут, — на удивление, успокоившись, легко сказала она, не став приближается ближе, но и так же не отошла дальше.

— Что ты молчишь?! — взяв меня за плечи, продолжила Нанака. — Тебе что, плевать?! Плевать после всего, что было?!

«Как же всё невовремя.»

— Нет, — спокойно ответил я.

— Что «нет»?

— Мне не всё равно. Если я так поступил, значит на это была причина.

— Какая ещё причина тут может быть!?

— А разве это важно? Я думал, смысл таких взаимоотношений, как у нас, прежде всего в доверии. Разве я не прав?

— Да о каком ты доверии можешь говорить после такого!?

— Какого? — попросил уточнить я, и спустя секунду заминку продолжил: — Откуда тебе знать, что это обозначает, и что это обозначает для нас? Ты сейчас что-то себе навоображала и из-за того, что не смогла проконтролировать свои эмоции, подставила нас обоих, рассказав то, что не следовало, тем, кому не следовало об этом знать.

— Но ты... но...

— Что «но»? Хочешь сказать это не так? Тебе ли не знать, как я к тебе отношусь, и при этом ты всё равно не доверяешь мне и устроила это, навредив обоим. Сейчас, когда эмоции отошли на задний план, ты уверена, что не совершила ошибку?

— Но просто ты... ты так изменился, и... ну я не знаю...

— Всё хорошо, я понимаю и я не злюсь, но давай поговорим об этом позже?

— Да... да, хорошо, давай погорим позже...

И не прошло и секунды, как...

— Вы закончили разыгрывать свою сценку? — спросила Мицуки.

Я кивнул.

— Тогда условимся так: мне совершенно плевать на то, какие у вас отношения и кто из вас накосячил, но до конца экзамена, пока я привязана к вам, более никаких сценок. Вы слушаетесь меня, говорите со мной в уважительной форме и даже не думаете противиться моим приказам.

— Хорошо, — тихо произнесла Нанака, смотря в землю и явно обдумывая произошедшее.

— Я не согласен.

— И пришли к тому, с чего начали... — произнесла она, устало выдохнув, — и почему же?

— Я не против взаимоуважения, а так же выслушивая предложений каждого, но подчиняться беспрекословно я, к сожалению, не могу.

— И почему ты это, вдруг, не можешь? Не уж-то уже считаешь себя выше, чем просто простолюдином? — тихо усмехнулась она.

— Нет, дело совершенно не в этом. Я лишь хочу быть в числе победителей на этом экзамене — и это всё, чего я хочу.

— И ты думаешь, что если придерживаться моего плана, то победителем тебе не быть, верно?

— Да, придерживаясь твоего плана, высока вероятность поражения.

— И снова, значит, на «ты»... — вскользь подметила она. — Значит, у нас разные мнения насчёт моего плана, и с этим ничего не поделать. Но кому-то всё равно придётся уступить, и это точно буду не я.

— Боюсь, у тебя не будет выбора.

— А не слишком ты наглые слова выбираешь, слабак? Готов ответить за сказанное?

«„Ответить за сказанное?“ Она явно не подбирает слова, как Мияко.»

— Не вижу в этом смысла. Экзамен устроен так, что двое без третьего ничего не смогут сделать; но при этом и третий без двоих ничего не сможет сделать. Понимаешь, к чему я клоню?

— Иначе говоря, шантаж — если я тебя не послушаюсь, то мы все пойдём ко дну?

— Верно.

— Ты хоть понимаешь, что за шантаж меня тебе потом будет?

— Примерно, и я готов к этому.

— Хо, ну значит ты не черта не понимаешь, что тебе реально за это будет. Или думаешь, что твоя крыша тебя защитит, но поверь — они в это фиг полезут, пока не будет всё «официально», а этого времени мне хватит.

— Я же сказал, что всё понимаю. Так к чему эти расписания?

— Наивный невежа, — чуть ли не выплюнула она с отвращением, после чего громко щёлкнула пальцами.

«Это был не простой щелчок пальцами для вида. Это был приказ к действиям. Но к каким именно — я узнаю только после окончания экзамена. Хотя вариантов не слишком много.»

— У тебя всё ещё есть шанс одуматься. Нужно лишь пасть ниц и вымолить прощение.

— Спасибо, но я, пожалуй, откажусь.

— Когда этот экзамен закончиться, ты пожалеешь об этих словах.