Дети Солнца (СИ) - "Гаранс" - Страница 67

— Не хочешь выйти во двор? Мне что-то душно.

Уирка с радостью согласилась. Хельга отворила дверь — прямо в молочное месиво. Звуки доносились глухие, странные: тревожное блеяние овец, лай собак, негромкий окрик, далекое позвякивание металла. Уирка вытянула руку — и не увидела ладони. Хельга взяла ее за локоть и уверенно шагнула вперед.

И тут — как будто специально кто-то могущественный, управляющий делами людей, ждал ее шага — справа, со стороны ворот, послышался невнятный шум, ропот, а потом всё перекрыл громкий низкий голос:

— Откройте ворота, впустите конунга Сверри! Встречайте конунга!

— С каких это пор изгои из леса ставят условия воинам лагмана? — крикнул, кажется, Бьярни. Голос у него был громкий, уверенный, а всё же не мог сравниться с зычным басом, рокотавшим из тумана. Каков же этот Сверри?

Туман впереди осветился, словно зажгли сразу несколько костров. И Хельга пошла туда, выставив вперед одну руку, а другой поддерживая Уирку. Они сделали несколько шагов в молочной пустоте, заполненной тревожным гомоном. Все постройки как исчезли. Всё казалось сном. Всё расплывалось. Из настоящего, подлинного — только твердая теплая рука Хельги.

Уирка остановилась:

— Давай послушаем.

Зажмурилась, чтобы отдохнуть от неверной мглы, и попыталась на слух определить, что происходит. Звуки, разбавленные туманом, искажались до неузнаваемости.

Крики впереди. Что кричат — не понять. Ругань откуда-то сверху. Глухие удары, от которых вибрирует земля. Штурмуют ворота? Бьют тараном? Тихо, на грани слуха, свистит спускаемая тетива. Стреляют со стены? Куда? Они там хоть что-нибудь видят?

Сверри со своим войском явился под стены? А ведь Бьярни расставил наблюдателей у леса. Могли они не заметить в тумане столько народу?

И тут Уирке ясно представился Ансельм: на раскисшей земле, с серым лицом, с развороченным черепом, безнадежно мертвый. Над ним склонилось какое-то чудище, тощее, длинное, полупрозрачное, всё в коричневых пятнах… Уирка вытаращила глаза, разинула рот, глотая туман.

Звуки ударов стихли. От ворот послышался другой голос. Тоже громкий, но не такой властный, повыше и пожиже. Он шел не только от ворот, а как бы отовсюду, слово один и тот же человек разместился по периметру стены или как если бы усадьбу окружили, и все окружившие ее говорили одновременно и как один человек.

— Делайте что говорят. Здесь конунг Сверри. Мы легко сломаем ворота и спалим ваши халупы. Но покорность вам зачтется. Отворяйте ворота. Сами.

Уирку скрутило от воспоминания. «Открывайся! Сама!» И она тогда открылась, пустила врага в душу. Как? Как именно? Что тогда произошло? Мысль резанула как нож, быстро и больно.

Придя в себя, Уирка узнала голос. Это говорил колдун Скъегги. Вот как раз его Уирка не боялась. Растуса — да. И Артуса. И Флавия. И еще с недавнего времени — себя. Но Скъегги! Уирка видела, как тот лежал связанный в собственном доме. Собственноручно снимала с него амулет. Она знала: с этим колдуном можно справиться. Однако выходит, что, если здесь колдун, то и Растус тоже здесь?

— Наш конунг Магнус, — ответил между тем Бьярни. — А за голову Сверри назначена награда. Вы сами ее доставили сюда, к воротам. Покажите мне вашего Сверри, я хочу с ним говорить.

Уирка потянулась к уху. Пока Бьярни тянет время, нужно сообщить дяде, сообщить лагману! Сказать, что Сверри окольными путями провел свое войско к усадьбе. Возник прямо под стенами из тумана!

Но успеет ли лагман вернуться? Уирка опустила руку, так и не коснувшись сережки.

Ох уж эти скогарцы! Не берегут домашних. Эти их дома захватить ничего не стоит. Усадьбу лагмана окружала стена в три человеческих роста, из деревянных срубов, заполненных плотно утрамбованной землей. Тяжелые дубовые ворота, окованные железом, не так просто пробить. И всё же осаду здесь долго не выдержишь. Продержатся ли Бьярни с Акселем полдня? Всё ли войско Сверри здесь, под стенами? И точно ли Растус здесь? Вдруг это ловушка для Ансельма и лагмана? Они вернутся назад, и их — что? Постреляют в лесу? Встретят у стен? Знает ли Сверри, что Бьярни может вызвать лагмана прямо сейчас, не отправляя гонца? Что он вообще знает?

Сегестус просил не вызывать Ансельма, если нет ничего важного. Теперь куда уж важней. Но что скажет Уирка, если даже не знает, сколько людей стоит под стенами усадьбы?

— Они нас окружили? — спросила Хельга, почти невидимая в тумане. Голос у нее был на удивление спокойный, только вот пальцы слишком сильно, до боли, вцепились в локоть Уирки.

— Разведчики сказали, что у Сверри три с половиной сотни бойцов, — ответила Уирка. — У Растуса около сотни. Если все они выстроятся вдоль стены цепью, по одному человеку…

— Там колдун, — голос Хельги дрогнул.

Уирка поняла: Хельга тоже узнала Скъегги. И наверняка боится. А она-то думает только о себе. Надо уводить дочь лагмана в дом. Надо, чтобы там всё знали и готовились… К чему? Что им сказать, если сама она еще ничего толком не знает?

— Тебе удалось от него уйти, госпожа.

— Да, удалось, — прошептала Хельга. — Удалось.

— Конунг будет говорить с хозяином усадьбы, — говорил между тем колдун. — Конунг Сверри и мой господин Растус. Пусть лагман поднимется на стену. Я вижу всех вас хорошо. Всех, кто наверху.

«Ага, значит, Растус точно здесь! — подумала Уирка. — А про «всех вижу» колдун врет, это невозможно! Даже если ему не мешает туман… даже если он сам наслал этот туман — всех, кто стоит на стенах усадьбы, снизу взглядом не охватить». Но голос-то идет со всех сторон! Кто их знает, местных колдунов. Может, Скъегги сам стал туманом?

— Лагман поручил мне говорить от его имени, — ответил колдуну Бьярни. — Для твоих хозяев уже это — слишком большая честь. Я… — тут он осекся. Целое мгновение было тихо — и вдруг вскрикнули сразу несколько человек. Что-то тяжелое ударилось о землю, и взревели сотни глоток. Рев распался на ругань и причитания, и снова закричал колдун:

— С одним наглецом покончено. Теперь я обращаюсь к остальным. Хотите последовать за этим грубияном? Мне достаточно взглянуть на любого — и он умрет. Я вижу вас хорошо — всех, кто стоит на стене.

— Поднять щиты! — закричал Аксель Серебряный. — Каждый второй пусть сойдет со стены. Встретим врага у ворот. Примем смерть, если так угодно богам.

Уирка слышала, как люди спускаются со стены, видела мечущиеся в густом тумане тени. На нее налетели, сшибли в сторону. Хельга возмущенно вскрикнула. Подбивший Уирку боец проскочил дальше, но вернулся, подошел вплотную, так, что стало видно мокрый мех на опушке плаща и запотевший от сырости шлем. Воин сказал смущенно:

— Это вы, госпожа? Простите. Я к вам и бежал… Люди Сверри ломают ворота!

— Я поняла. Скажи-ка, Грегер, сколько, по-твоему, врагов у стен?

— Да разве что разберешь в таком тумане? По тому, как орут, — их не меньше двух сотен. А может, и нет. С Бьярни худо, госпожа. Мертвый он. Со стены его уронил проклятый колдун.

— Ты сам видел, что Бьярни мертв?

— Да, госпожа. Я только что от него.

— Как думаешь, сколько продержится Аксель?

— Госпожа…

— Послушай, Грегер, сделай вот что: возьми еще двоих и с ними проверь, следят ли за восточным выходом. И пройдите по оврагу до леса. Ясно?

— Госпожа… проверить, нет ли врагов на восточном выходе в лес?

— Да. Проверить и сказать мне. Быстрее!

— Понял, сделаю, — ответил Грегер и канул в белую пустоту.

Хельга ухватила Уирку за плечо:

— Скорее в дом!

По дороге Хельга говорила Уирке в ухо:

— Колдун видит сквозь туман. Но ведь не все воины видят как он. Пока туман не рассеялся, пока Аксель держит врага у ворот — я уйду из усадьбы и уведу людей. Мы возьмем лошадей и посмотрим, получится ли у Сверри нас догнать.

Дом напрыгнул на них из тумана. Уирка попятилась, когда плотная серая громада возникла прямо перед носом. Внутрь туман не забрался, здесь было как обычно: светло и дымно от очага, воздух густой, насыщенный множеством запахов. Живой.