Блудная дочь - Джексон Лайза - Страница 47

• Предыдущая
• 47/77
• Следующая

– Вы Шелби Коул!

Шелби подпрыгнула от неожиданности; кофе выплеснулся из стакана и обжег ей пальцы. Обернувшись, она увидела перед собой незнакомую женщину – миниатюрную, стройную, с холодным и острым взглядом голубых глаз.

– Катрина Неделески, – представилась женщина, протянув руку.

– А, вы та журналистка...

– Да, из «Лон стар». – Пожатие ее оказалось удивительно крепким и энергичным для такой маленькой ручки. – Мне хотелось бы с вами поговорить.

В волнистом зеркале под потолком Шелби заметила искаженное отражение Вианки – та внимательно наблюдала за ними из-за кассы.

– О чем?

– Ну... обо всем, что здесь происходит. Вы, должно быть, слышали, что я брала у Калеба Сваггерта эксклюзивное интервью. А теперь узнаю, что он умер!

Что-то в этой женщине – то ли холодные голубые глаза, то ли манеры, резкие и самоуверенные, – казалось Шелби знакомым. Словно она похожа на кого-то... но на кого – Шелби, хоть убей, не могла понять. Знала только, что Катрина Неделески ей совсем не нравится.

– Не знаю, чем я могу вам помочь, – неловко ответила она, чувствуя, как сверлит ей спину взгляд Вианки.

Видимо, сообразив, что здесь не место обсуждать убийство Рамона, Катрина сказала:

– Я вам позвоню. Вы ведь живете с отцом?

– Пока да.

– И надолго вы сюда?

– Не знаю. – Она отхлебнула кофе.

– Так я вам позвоню.

С грохотом распахнулась дверь, и в лавку ворвался Роберто, брат Вианки. Бестолково размахивая руками, что-то затараторил по-испански: Шелби почти ничего не понимала, но различила слово madre, а также часто повторяемые имена Маккаллума и Сваггерта. Когда он сказал что-то насчет carbon, Вианка сердито прикрикнула на него, бросив предостерегающий взгляд на посетительниц. Но Роберто не внял предупреждению и продолжал свой взволнованный монолог: Шелби то и дело слышались слова «Маккаллум», «Сваггерт» и «Смит», сопровождаемые витиеватыми испанскими проклятиями. Вся кровь отхлынула от лица Вианки; она начала что-то говорить в ответ на тираду брата, но, оборвав себя, схватила сумочку и бросилась вон из лавки. Роберто, что-то бормоча себе под нос, поспешил за ней.

Катрина, подняв брови, наблюдала за этой сценой.

– Интересно, что у них стряслось, – заметила она, провожая глазами Вианку.

Через окно Шелби увидела, что Вианка с братом садятся в машину.

– Понятия не имею, – сухо ответила она.

– А я, кажется, догадываюсь. Скажите, это правда, что их мать... гм... немного не в себе?

– Не в своем уме, вы хотите сказать?

– Именно.

– Я с ней никогда не встречалась.

Я тут поговорила кое с кем, и все в один голос твердят, что у, Алоис в голове винтиков не хватает.

Говорю вам, я с ней незнакома, – с намеренной резкостью ответила Шелби.

И снова в нее уперся холодный взгляд странно знакомых голубых глаз.

– Как насчет завтрашнего дня? – поинтересовалась Катрина. – Я могла бы вам позвонить после обеда.

– Право, не знаю, чем могу быть для вас интересна. Катрина усмехнулась неприятной злорадной усмешкой – словно знала какой-то секрет, неизвестный ее собеседнице.

– Быть может, я вас удивлю. До завтра.

– Только сперва позвоните.

– Непременно.

Она развернулась и энергичной деловой походкой направилась к дверям. Шелби проводила ее глазами, не в силах избавиться от завладевшего ею дурного предчувствия.

Перед домом Эстеванов, мигая огнями, стояла красно-белая, небрежно припаркованная у тротуара машина «Скорой помощи». Поодаль Шеп Марсон заметил полицейский автомобиль: в нем сидел только один офицер, другой, как видно, находился в доме. Оттуда доносился разноголосый шум и детский плач.

Рабочий день Шепа давно окончился. Он ехал из «Белой лошади», где просидел часа два – потягивал пиво, слушал, как Люси перекидывается шутками с посетителями, и искал предлог, чтобы еще хоть ненадолго оттянуть возвращение домой.

Пегги Сью день ото дня становилась все угрюмее и раздражительнее – на нее дурно влияла беременность. К тому же она упорно не подпускала мужа к себе. Не позволяла даже обнять или похлопать по заду! «Сначала получи место шерифа, – твердила она, – и съезди в город, сделай операцию. Да и Скипа с собой прихвати! У Фентонов сука снова в течке, и с твоим псом никакого сладу нет – день-деньской лает и рвется с цепи!»

Никакие уговоры и убеждения не помогали: во всех особях мужского рода, не исключая даже пса, Пегги Сью видела своих личных врагов. И Шеп покорно обещал сделать вазэктомию – и откладывал со дня на день, твердо зная, что никогда на это не пойдет. Стать кем-то вроде кастрата? Ну нет, это не для Шеппарда Марсона!

Вот почему, услышав по радио, , что по адресу, который он знал наизусть, вызвана «Скорая помощь» и полиция, он, не раздумывая, свернул к дому Эстеванов.

Протиснувшись сквозь толпу любопытных соседей, Шеп увидел Вианку. По щекам у нее ручьем текли слезы, за шею цеплялся рыдающий племянник.

– Что случилось? – спросил Шеп.

– Madre... бедная madre... Dios... – Больше она ничего не могла сказать.

На крыльце показались двое парамедиков; они несли на носилках мать Вианки. Восковые пальцы Алоис сжимали четки. Бледное лицо было бесстрастно, как у мертвой, только губы шевелились, словно в беззвучной молитве. Вианка с малышом на руках бросилась за матерью; громко, по-детски всхлипывая, она все пригибалась, ловя ее безжизненную руку.

– Madre! Madre!

Шеп отвел глаза – его охватило тяжелое и непривычное чувство острой жалости.

Двери захлопнулись, парамедики сели в кабину, и «Скорая помощь» в визге сирены и блеске мигалок сорвалась с места.

– Я отвезу тебя в больницу, – предложил Шеп, успокаивающе кладя руку Вианке на плечо. Кожа у нее была теплая, гладкая – одно удовольствие ее касаться! – Найдется, на кого оставить ребенка?

– Нет.

– Я за ним присмотрю, – предложила пожилая женщина в халате и шлепанцах. – Я тут рядом живу, за три дома.

– Не надо, – резко ответила Вианка, и лицо ее затвердело, как каменное. – Рамон поедет со мной.

– А если вам придется долго там просидеть?

Роберто его заберет. Он закроет магазин и приедет прямо в больницу.

Но...

– Мы должны быть вместе. Мы все – одна семья. Может быть, вы не понимаете.

Малыш Рамон все цеплялся за тетю, уткнувшись заплаканной чумазой мордашкой ей в плечо.

– Понимаю, – вздохнув, ответил Шеп и повернулся к толпе: – Все, ребята, расходитесь. Спектакль окончен.

Не дожидаясь, пока рассосется толпа, он подвел Вианку к своему грузовичку и помог ей забраться внутрь. Она молча села на пассажирское сиденье, а Рамона усадила между собой и местом водителя.

Укол совести напомнил Шепу, что ему давно пора домой, к своей собственной семье. Во время беременности Пегги Сью всегда нездоровится; она быстро устает, и теперь, после целого дня возни с ребятней, должно быть, просто с ног валится. А ведь есть еще старшие сыновья – от них тоже одни неприятности. Тимми Шеп недавно застукал, когда тот с приятелями курил травку, хорошо хоть Пегги Сью об этом не узнала. А Робби вечно где-то пропадает с мальчишками Мэнни Доубера, у которых на лбу написано, что они плохо кончат.

Думая о своих детях, Шеп не чувствовал родительской гордости, которую, как говорят, должен испытывать каждый отец. Разумеется, он никогда и никому бы в этом не признался, но Робби его разочаровывал. С самой колыбели у парня винтиков в голове не хватает, и чем он старше, тем меньше надежды, что он выправится. Кендис – красавица и умница, но слишком тиранит младшего брата; Донни – слюнтяй, плакса, мужика из него не выйдет. А теперь еще один на подходе – подумать страшно! Нет, хватит о детях! Лучше подумать о чем-нибудь приятном – например, о том, как от Вианки пахнет духами и на щеке ее блестит одинокая слеза, которую было бы так сладко стереть поцелуем.

• Предыдущая
• 47/77
• Следующая