Белая грива (СИ) - "Jean Sugui" - Страница 8

- Просто сними мантию.

Мы переспросили одновременно:

- Что?

- Мантия длинная, и поэтому она мешает. Просто сними ее.

Я послушалась и отдала мантию Гарри. Был сентябрь. В тонком свитере и джинсах мне сразу стало прохладно. Меня охватила злость на Малфоя, на Гарри, да и на саму себя. Я снова поставила ногу в стремя, сгруппировала нужные мышцы, как учил Гарри, и вдруг оказалась уже сидящей в седле. Думаю, моя улыбка была торжествующей, но я рано обрадовалась. Малфой поморщился и начал командовать, время от времени поправляя мне руки и ноги. Его прикосновения были едва заметными, но я с трудом удерживалась, чтобы не вздрагивать каждый раз. Прошло не меньше получаса, прежде чем моя посадка его удовлетворила, и мы тронулись медленным шагом. Потом чуть быстрее. Потом Малфой что-то сказал на ухо Гарри. Он усмехнулся, и мне это совсем не понравилось.

- Держи!

Он вдруг перекинул мне поводья резким движением и легко хлопнул Белогривку по шее. Рефлекторно я поймала ремни, а лошадь еще раз ускорилась и теперь уже рысила по кругу. Я хотела заорать, но побоялась, что могу напугать Белогривку, и она понесет. Поэтому ограничилась яростным:

- Никогда вам этого не прощу.

Гарри засмеялся. Он бежал рядом и все повторял:

- Я тебя поймаю. Не бойся. Я тебя поймаю.

Малфой стоял на месте, только поворачивался, чтобы смотреть на нас. Я бросила на него такой взгляд, что, наверное, могла бы испепелить его на месте. Это ведь была его идея. Я оказалась без защиты по вине этой бледной немочи. А он стоял и… улыбался. Не злорадно, а так по-доброму. Я ни разу не видела, чтобы он так улыбался. И вдруг я поняла, что на самом деле он знал, что у меня все получится, что я не упаду. И захотел, чтобы я тоже поверила в это.

Потом мы пили сливочное пиво в гостиной. Снаружи сгущались сумерки. В камине ярко горел огонь. Гарри сидел на маленьком диванчике и делился планами, как собирается переделать конюшню к зиме, чтобы Белогривке не было холодно. В одной руке у него была бутылка, а другой он обнимал за Малфоя, лежащего у него на плече. И они выглядели так естественно вдвоем, как будто были созданы друг для друга. Как будто две половинки целого соединились. Я много раз видела Гарри с Чоу и еще больше с Джинни, но никогда у меня не возникало подобного ощущения.

В какой-то момент я отлучилась в туалетную комнату, а когда вернулась, увидела, что они целуются. И снова это выглядело очень естественно. Я видела их всего несколько секунд, но почему-то в памяти осталось очень много мелочей, которые обычно не замечаешь. Что у Малфоя закрыты глаза. Что рукав его рубашки задрался до локтя, и я воочию вижу Метку на его предплечье. Что пальцы Гарри зарылись в его волосы на затылке. Что они обнимают друг друга так, словно во всем мире нет большего сокровища, чем они сами друг для друга.

В этот момент я поняла одну вещь. Плевать было на всю нашу взаимную ненависть в школе. Забыть о том, что Гарри – герой, а Малфой – Упивающийся Смертью. Забыть, чего стоило вытащить его из Азкабана. Не думать, что отношения между двумя молодыми мужчинами все же претят природе. По одной простой причине.

Потому что это – любовь.

========== Гарри ==========

Сентябрь стремительно уходил. Все чаще в воздухе висела промозглая дождевая сырость. Все холоднее становилось по ночам. Да и днем Солнце показывалось не так часто, как хотелось бы. В Норе Молли варила варенье, и я принимала в процессе посильное участие. У Джинни снова сменился поклонник, но она никак не могла забыть Гарри. Я знала это по тому, как время от времени она отпускала ядовитые шуточки в его адрес. В основном, по поводу Малфоя и их отношений. Дошло до того, что миссис Уизли однажды заставила ее замолчать в таком резком тоне, какого я от нее не ожидала. Джинни надулась и молчала весь вечер, но все делали вид, что не замечают этого.

Наши с Роном отношения пришли к шаткому равновесию. Мы старательно обходили стороной тему моих визитов на ферму. Он ничего не спрашивал, а я ничего не рассказывала. Хотя видела, как он давит злорадную улыбку, когда Джинни снова начинает высказываться. Меня это коробило, но я и в этом случае предпочитала молчать.

Гарри и Драко начали перестраивать и утеплять конюшню. Снова руками. Видимо, у Гарри снова было что-то, о чем он хотел «не думать». А у Малфоя просто не было волшебной палочки. Ему запретили любое использование магии, и даже Гарри не смог ничего с этим сделать. Моя помощь была отвергнута, на этот раз в два голоса. Поэтому я ограничивалась тем, что смотрела за Белогривкой, выпущенной на вольный выпас, иногда готовила обед и варила грог.

Цветов возле дома больше не было. Последний букет стоял в гостиной на каминной полке, и иногда я подходила, чтобы вдохнуть его аромат. Сама не заметила, как привыкла к тому, что цветы всегда есть, и их запах неуловимо разливается по всему дому. Застав меня однажды за этим занятием, Гарри сказал, что весной у них будут нарциссы. В память о матери Драко. Судьба леди Малфой до сих пор оставалась неизвестной, но он уже смирился с мыслью, что она, скорее всего, мертва. Я знала, что Гарри пытался вернуть хотя бы часть имущества Малфоев, но потом почему-то отказался от этой идеи.

Драко больше не уходил при моем появлении, и теперь я постоянно видела их с Гарри вместе. То, что происходило между ними, было настолько явным, что я не могла не замечать. Они стремились прикасаться друг к другу, хотя бы кончиками пальцев. В любой момент, словно боялись, что снова придется разлучиться, и хотели впитать в себя эти прикосновения. Много раз я видела, как Гарри сидит на диване, а Малфой лежит у него на плече или на бедре, и их пальцы переплетены. Комната, приготовленная когда-то для Драко, оставалась в полном порядке. Потому что, кажется, он ни разу не ночевал в ней. Иногда в конюшне, вместо того, чтобы работать, они просто стояли и целовались. Тогда я тихо отходила назад и специально звала Гарри снаружи. Чтобы не смущать их. Мне казалось, что одно неверное движение или слово, и я разобью их хрупкое счастье. Я чувствовала себя лишней рядом с ними. Но то чувство, о котором говорил доктор Ричардс, чувство, что теперь все в полном порядке, и я могу ослабить внимание к Гарри, все никак не наступало. Что-то было не в порядке, и я это чувствовала.

С понижением температуры Гарри решил, что им нужна новая теплая одежда. Я предложила заказать у мадам Малкин, как мы все делали это уже несколько лет, но Гарри идею отверг.

- Понимаешь, мы сейчас живем, как нормальные люди. И нам нужна нормальная одежда. К чему все эти мантии, если их некуда носить? Поэтому мы пойдем по обычным магазинам. Только надо будет денег наменять.

Эти его «нормальные люди» и «нормальная одежда» лучше любых других слов сказали, насколько сильно Гарри отдалился от магического мира. Не было больше палочек. Не было больше магглов. Не было мантий и других волшебных вещей. Просто двое обычных людей, живущих на ферме. То, что ферма эта была в Хогсмиде, не меняло ровным счетом ничего.

И все же я не удержалась:

- А Мал… Драко согласиться носить одежду, сшитую магглами? Как же чистота крови, гордость фамилии и все такое?

По тому, как изменилось лицо Гарри, я поняла, что сболтнула не то, и тут же прикусила язык. Но было уже поздно. Прозрачная зелень снова начала затуманиваться. Лицо стало непроницаемой маской.

- Знаешь…

В его голосе была такая боль, что я чувствовала ее физически. Он долго молчал, видимо, перебирая в уме все, что мог мне сказать. Но закончил совсем коротко.

- Не ожидал от тебя.

Сказал, и как ножом отрезал.

- Гарри…

…мне очень жаль. Прости.

Я не успела этого сказать, потому что он развернулся и вышел, хлопнув дверью. В окно гостиной я видела, как он почти бегом пересек двор. Малфой в это время проверял дверь в конюшне. Гарри подбежал к нему и порывисто обнял. Прижал к себе, уткнулся лицом в светлые волосы. И Драко обнял его в ответ так же крепко. Видимо, Гарри сказал ему, потому что Малфой вдруг резко отстранился и направился в сторону дома. У него было такое лицо, что я поняла – сейчас меня убьют без всякой волшебной палочки. Просто голыми руками. Просто за то, что я посмела причинить боль тому, кого он любил.