Зеркало Горгоны (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 98

Кронбергу пришлось активизироваться, когда речь зашла о том, что делать после отставки Элен. Страсти закипели вокруг кандидатуры на освободившийся пост первого вице-президента. Предложенная Томом кандидатура Скелтона вызвала яростное сопротивление примерно половины членов совета. Говорили о том, что Скелтон, занимавшийся вопросами безопасности, несет значительную долю ответственности за тяжелую ситуацию, в которую попала Brennan, поскольку не поставил в известность совет директоров о рискованной и даже криминальной деятельности первого вице-президента. Если Скелтон все знал и молчал, то он - прямой соучастник преступления, а если ничего не знал, то, значит, он проявил некомпетентность. И в том и в другом случае он не может претендовать на пост первого вице-президента. К тому же, Скелтон никогда не занимался вопросами стратегии, финансов и технологий, в которых просто обязан разбираться первый вице-президент. И это в ситуации, когда сам президент вообще ни черта не смыслит ни в чем кроме как в постельных утехах. Последнюю фразу, конечно, никто не произносил, но она буквально витала в воздухе. И еще кое о чем не говорили вслух: за тандемом Бреннан-Скелтон маячила фигура Кронберга. Отдать управление корпорацией в руки Томаса Бреннана и Кристофера Скелтона означало отдать все на откуп Матиасу Кронбергу - 26-летнему сопляку, который все более нагло вмешивался во все вопросы, прикрываясь своими покровителями, а сам не имел за плечами никакого опыта, и вообще явился неизвестно откуда, с довольно мутной биографией. У него даже гражданства США не было, только green card! На заседании это не говорилось, но в кулуарах совета директоров, да и всего руководства корпорации шептались, что русские сыграли роковую роль в судьбе Brennan. Сначала была Элен Бреннан - русская. Да, она, конечно, была сверхэффективным менеджером, но чем все кончилось? Громким скандалом, расследованием ФБР, грандиозными репутационными и финансовыми потерями. А теперь появился этот Кронберг. Кстати, именно с его появлением и начались несчастья Brennan. И пусть он немец, но фактически он русский, вырос в России. Черт, может это все не случайность? Может, это заговор русских спецслужб или еще кого-то? Об этом, конечно, только шептались.

Но имя Кронберга на заседании совета директоров все-таки прозвучало. Один из его членов выразил недовольство тем, что на пост директора PR-департамента назначен молодой человек без всякого опыта, а хорошо себя зарекомендовавшие руководители этого подразделения были изгнаны из корпорации. К тому же, говорил все тот же член совета, готовится смена директора департамента операционной деятельности, и на этот пост планируется назначить Дукакиса, также не имеющего необходимого опыта.

Член совета директоров еще продолжал свою возмущенную речь, когда на мониторе Тома появился ответ Кронберга:

“Я сам принимаю кадровые решения и никому не позволю в них вмешиваться”.

Кронберг смотрел с экрана монитора с ледяной улыбкой, в серо-голубых глазах читалась непреклонность. Том немедленно скопировал это выражение лица и, прервав на полуслове оппонента, выпалил фразу, написанную Кронбергом. А затем выдал экспромт. Открытая атака на Мэта взбесила его, он воспринимал ее как атаку на себя лично, как будто у него хотели отобрать Мэта, а его самого оставить в одиночестве и сожрать. И Том ринулся в бой, не столько сознавая свою силу, сколько от страха. Он произнес яростную речь, из которой следовало, что лишь благодаря невероятным усилиям Кронберга, его удачным и продуманным действиям, Brennan удалось не сорваться в пропасть, к которой ее подвела Элен. В запальчивости Том пошел еще дальше и обвинил членов совета директоров в том, что те едва ли не покрывали махинации Элен. Это было уже чересчур, и Кронберг, сохранявший полное хладнокровие, прекрасно это понимал. Обвинения, брошенные в запальчивости перепуганным Томом, были ничем не подкреплены. Конечно, некоторые члены совета прекрасно знали об “алмазных корнях” Brennan и, как минимум, располагали сведениями о том, что бизнес на “кровавых алмазах” продолжался, но доказать это было невозможно. Том своими идиотскими инвективами мог нарваться на взрыв возмущения, встречные обвинения в клевете и, в конце концов, провалить все дело. Но раз уж мутная волна поднялась, то остановить ее было невозможно, а значит, оставалось одно: оседлать ее. Как в виндсерфинге. Кронберг пошел именно по этому пути. “Дави на них сильнее”, - написал он Тому и смотрел на него воинственно-одобрительным взглядом. “Угрожай им запросом в ФБР, Минфин и Минюст по поводу их участия”.

-… и я не остановлюсь перед тем, чтобы направить запросы в ФБР, Минфин и министерство юстиции! - с жаром произнес Том. - В отношении всего состава совета директоров, в том числе и себя лично!

“Мы понесем имиджевые потери, кого-то посадят, но в итоге репутация очистится”, - живо настрочил совет Кронберг.

- Да, это может быть тяжело. Да, Brennan понесет еще более тяжелые имиджевые потери. И финансовые! И, возможно, кому-то из здесь присутствующих придется отвечать на очень неприятные вопросы правосудия. Но в итоге наша репутация очистится, и мы станем сильнее! - Том произнес это, выпучив глаза и воздев руки, словно фанатичный проповедник перед толпой своих сторонников.

- Нет, Том, это безумие! - выкрикнул один из участников заседания. - Мы по горло сыты расследованиями! Ты хочешь, чтобы от нас остались одни руины??

- Тогда выполняйте мои распоряжения, - отрезал Бреннан на сей раз без подсказки Кронберга. - Не забывайте, что у меня - контрольный пакет.

Кронберг на экране сделал пальцами знак V. Победа.

========== ГЛАВА 23. У ВРАТ ПОДНЕБЕСНОЙ ==========

ГЛАВА 23. У ВРАТ ПОДНЕБЕСНОЙ

Москва, январь 2016 года

Когда самолет еще катился по посадочной полосе в Шереметьево, Андреас включил мобильник. Были неотвеченные вызовы. Пара звонков от Эгона (вот неуемный, знал же, что он в самолете). Пара звонков от коллег-музыкантов (спасибо, что не забывают, но скоро забудут), три звонка от Клауса (прости, нет). И – ни одного от Матиаса. По сердцу прошлось холодное лезвие. Андреас не хотел общаться с Матиасом. Но очень хотел, чтобы Матиас хотел с ним общаться. Глупо. Смешно. Жалко. Но это так.

Впрочем, мытарства в аэропорту загнали мысли о Матиасе на периферию сознания. Сначала длинная очередь на паспортном контроле, неприятный сканирующий взгляд пограничницы, долгое ожидание багажа… Андреас взял с собой только одну сумку на колесиках, да и вещей в ней был минимум. Через таможню он прошел по «зеленому коридору», но его заставили поставить сумку на рентген, хотя видели, что правая рука у него в гипсе и ставить чемодан на ленту ему очень трудно, но всем было плевать.

Потом Андреас поплелся менять доллары на рубли по безбожному аэропортовому курсу, взял такси, понимая, что таксист заломил неслыханную цену, эквивалентную двумстам долларов. Но Андреас заплатил, не торгуясь, лишь бы скорее покинуть аэропорт с его толпами людей, хмурыми физиономиями, витающей в воздухе враждебностью. Андреас много раз бывал в России, и всякий раз именно аэропорт производил на него самое угнетающее впечатление.

Но Андреас знал, что это впечатление обманчиво. Что, русские, может быть, и не самые улыбчивые и приветливые люди, но не имеют ничего общего с расхожими страшилками из СМИ. И Москва пусть и не самый стильный город на планете, но вполне себе современный мегаполис, местами даже красивый. По этому городу Андреас гулял с Антоном, и, казалось, сам московский воздух был полон любви и счастья.

Как же давно это было! Но для Андреаса Москва навсегда осталась связана с Антоном. Он бывал здесь и после того, как Антона не стало, но, когда он бродил по московским улицам, ему казалось, что Антон вот-вот выйдет из-за угла и бросится ему навстречу. И они снова будут счастливы. Счастливы навсегда.