Зеркало Горгоны (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 97

- Элен, твои обвинения беспочвенны, - тут же заявил Скелтон.

- Да, понимаю, ты говоришь это в расчете на то, что нас слушает старое доброе ФБР. А может быть, еще кто-то. Только вот учти, Крис, мне-то терять уже нечего.

- Тогда подай в отставку с поста первого вице-президента, - холодно произнес Скелтон. – Да, это правда, я рассчитываю занять этот пост. Ты цепляешься за эту должность, но каждый твой день на посту первого вице-президента это миллиардные убытки для Brennan. Акции падают из-за одного твоего имени. И ты сама это понимаешь. Элен, речь идет о судьбе корпорации. О корпорации твоей семьи, твоих детей!

- Что ты вдруг стал так заботиться о моей семье, Крис? – едко осведомилась Элен. – Ты еще вспомни о моем муженьке, который добивается развода! Опять стараешься для Кронберга? Он спит и видит, как заставить этого придурка Тома заключить с ним однополый брак. И тогда приберет все к своим рукам! Ты для Кронберга стараешься, да? Для него? – голос Элен сорвался на крик. – Так вот, ничего этого не будет! Да, эта тварь разрушила мою карьеру, разрушила мою семью, разрушила все, во что я вкладывала все свои силы! Эта гадина превращает меня в изгоя! И да, у этого подлеца все пока получается. Но я не сдамся, Скелтон. Ты меня знаешь. Пусть даже я не смогу вернуть все, но Кронберг заплатит. Тебе известно, кем я была когда-то. Продавщицей в жалком провинциальном магазине, торговавшем водкой и вонючей колбасой из собачьего говна! И я стала первым вице-президентом Brennan. Я сменила имя, страну, я сменила всю свою жизнь! И ты думаешь, я не смогу расправиться с каким-то жалким, наглым сопляком?

- Пока что он расправляется с тобой и весьма успешно, - холодно заметил Скелтон.

- Потому что ты встал на его сторону. Если бы ты покончил с ним…

- Элен, прекрати!

- Скелтон, - Элен снова заговорила. – Или ты сделаешь все, что нужно, или это сделаю я. Можешь становиться первым вице-президентом, мне плевать. Ты прав, я прекрасно понимаю, что в любом случае не удержу этот пост. Но если ты не выполнишь то, что я приказала, то сам знаешь, что тебя ждет.

- Не надо меня шантажировать, миссис Бреннан, - холодно проговорил Скелтон.

- Это не шантаж, - тут же заявила Элен. – Всего лишь дружеский совет.

- Ах, совет, - понимающе кивнул Скелтон. – Что ж, услуга за услугу. Я поделюсь с тобой кое-какими данными. Боюсь, новости будут для тебя весьма невеселыми.

- Опять Кронберг? – глаза Элен сузились. – Что на этот раз?

- Мне стало известно… не спрашивай откуда… он передал кое-кому документы, которые дают основания для твоего объявления в розыск через Интерпол. Проще говоря, тебе не только нельзя возвращаться в Штаты. Тебе и в Европе оставаться небезопасно. В любой момент тебя могут задержать. Особенно в Германии, где ты сейчас находишься. Немцы очень педантичны в том, что касается исполнения международных запросов.

Ни один мускул на лице Элен не дрогнул. Но Скелтон чувствовал, что для нее это был сильный удар.

- Вот как? – произнесла она нарочито скучным голосом. – Что ж, в жизни я навидалась всякого. И поверь, жизнь есть не только в США или Европе. Есть множество других стран, где жизнь не хуже. Если есть деньги. А у меня они есть.

- Вот только ордер Интерпола действует почти по всему миру, - заметил Скелтон.

- Во-первых, не по всему миру. И есть страны, которые относятся к ордерам Интерпола с гораздо меньшим пиететом, чем законопослушные немцы. Уж поверь, я знаю, - на губах Элен Бреннан появилась усмешка. – Все Крис. Ты меня понял. Удачи!

Элен отключилась. И тут же на ее смартфон пришло сообщение на русском: «Пора возвращаться в Торфянск». На лице Горгоны отразилась непередаваемая ненависть и ярость. Она отшвырнула смартфон так, что тот ударился о стенку и его стекло треснуло.

***

Атланта, январь 2016 года

Кронберг в своем кабинете внимательно следил за трансляцией на мониторе заседания совета директоров Brennan Corporation. Время от времени пальцы Кронберга пробегали по клавиатуре лэптопа. Именно эти ухоженные пальцы незримо направляли ход заседания. Кронберг отсылал короткие сообщения на лэптоп Тома Бреннана, председательствовавшего на заседании.

Накануне Том изрядно психовал. Впервые ему предстояло не быть говорящей головой, а продемонстрировать всем, что власть находится в его руках. Том чувствовал себя как школьник перед экзаменом по предмету, в котором ни черта не смыслил. Его трясло, ему жутко хотелось напиться. Мэт не отходил от него весь вечер.

- С тобой я чувствую себя уверенно, - жалобно сказал молодому любовнику 48-летний обладатель многомиллиардного состояния и вершитель человеческих судеб. - А без тебя - словно ребенок, которому надо войти в клетку с голодными тиграми.

Кронберг улыбался и успокаивающе поглаживал Бреннана по руке.

- Не бойся, я все время буду с тобой.

- Ты не сможешь присутствовать, - уныло сказал Том. - Там могут быть только члены совета директоров.

- Я буду там присутствовать, - Кронберг положил Бреннану руки на плечи. - Не беспокойся, я не оставлю тебя ни на минуту.

Тогда он и предложил трюк с трансляцией заседания. Все время по ходу заседания он направлял Бреннану через мессенджер краткие указания и советы.

“Нахмурься”. “Улыбнись”. “Молчи”. “Делай вид, что тебе все равно”. “Скажи, что он идиот”. “Нет, не прямо, а так: Джей, твои предложения хороши, но не для этой ситуации. Я считаю, нам нужно поддержать Стива, у него отличная идея”. “К черту, Майк, не годится. Голосуем в моей формулировке”.

- Не волнуйся, - повторял Кронберг, прижимаясь к нему щекой. - Все под контролем. Пусть эти старые идиоты в совете и являются ставленниками твоей супруги, но им на нее плевать. Им важна лишь собственная прибыль. Акции Brennan, вот что их волнует. И они знают, что пока твоя супруга формально остается в руководстве Brennan, падение акций остановить не удастся. Не уставай им это повторять.

- Они потребуют от меня плана действий, - мрачно сказал Том.

- Том! Запомни: от тебя они ничего требовать не могут. Даже если ты заявишь, что вообще ничего не будешь делать. Ты - хозяин положения. Ты, Том! Ты определяешь стратегию. Или ее отсутствие. И всё, - отрезал Кронберг с таким видом, как будто президентом Brennan был он сам.

Потом была “ночь психотерапии”. Матиас постарался превзойти сам себя. Он позволял связывать себя, точнее, сам требовал, чтобы Том его связывал, заковывал в наручники, хлестал плеткой, трахал жестко, очень жестко, еще жестче, вот так, да-да-да! Он провоцировал любовника на самые грязные вещи, пробуждая в том уверенность в своей силе, в том, что тот способен повелевать, унижать, причинять боль и получать от этого удовольствие.

Это была настоящая ночь совращения. Совращения 48-летнего мужчины, которого пытались сделать мужчиной… хотя бы на время заседания совета директоров.

Правда, наутро Том потребовал, чтобы он тоже мог видеть лицо Мэта на мониторе, а не только поступающие от того советы. Это его пожелание было выполнено. Было ясно, что без Кронберга мистер Бреннан не будет способен ни на что.

Мэт смотрел в камеру лэптопа, то кивал, то отрицательно качал головой, иногда подмигивал, прижимал палец к губам, а порой посылал воздушные поцелуи, то и дело строчил советы, как должен вести себя Том и что ему следует сказать.

Поначалу Том держался скованно, но под взглядом Мэта чувствовал себя все увереннее, даже прерывал выступавших и отпускал в их адрес язвительные замечания.

Все было так, как и предсказывал Кронберг. «Старая гвардия» даже не пыталась вести борьбу за сохранение Элен на посту первого вице-президента. Она была отправлена в отставку единогласно. Победа окрылила Тома. Он повел заседание более напористо. Разразился речью, наполовину состоявшей из составленных Кронбергом заготовок, а наполовину из собственного экспромта и фактически вбивавшей последний гвоздь в гроб карьеры Элен. Но если в заготовках Кронберга говорилось об опасных ошибках и злоупотреблениях Элен, то в своих экспромтах Том принялся разглагольствовать о том, какой тяжелой травмой стало для него происходящее, в частности, бракоразводный процесс, и каким ударом стало это для его детей… Как будто не он сам привел в свой дом любовника и стал открыто с ним жить. Том выставлял себя полным идиотом, но Кронберг не пытался прервать его. На его губах играла улыбка, которая Тому казалась ободряющей, но на самом деле была полна презрения.