Когда Черт в твоем Омуте — Дешевка (СИ) - "Grafonorojdennuy" - Страница 73

— Да, — помедлив, сказал парень. — Да, играем. Я хочу быть первым!

— Хорошо, — выдохнул Аллег — и это и ответ, и факт. Хорошо. Черт возьми, как хорошо… — Давай, начинай.

— Ты вернулся. Ты снова говоришь со мной. Зачем? — быстро, словно автомат, выдал парень фразу за фразой. Нетерпеливый — он завелся. — Только честно! Мы должны быть честны друг с другом, ты помнишь?

Да. Это основное правило. Они когда-то давно эмпирическим путем высчитали, что оба обладают удивительным свойством — чувствовать в словах других ложь. У Аллега это умение было смазано постоянным отрицанием этой лжи — хотелось видеть только хорошее, а если этого хорошего не было, так не видеть вообще. А вот Феликс словно специально выискивал эту ложь — и выискивает до сих пор. Словно жаждет убедиться, что его обманули, что все это было неправдой… Он не бежит от того, что от него что-то скрывают. Он готов к этому — он это легко учует. Будь осторожен…

— Да, конечно, — кивнул Аллег, прикрыв глаза. — Конечно, помню. Это… Это тяжело объяснить, Феликс.

— Тебя попросили? Ты делаешь это только потому, что тебя попросили? — снова нетерпеливость. И она Аллегу на руку.

— И да, и нет. Я сейчас объясню… а также укажу, что ты задал мне лишний вопрос, — тоном ехидного интригана заметил Аллег и добавил в ответ на страдальческий стон: — Да-да. Так что с меня два вопроса. Все честно?

— Все честно, — пробурчал Феликс, и Аллег по-доброму фыркнул.

— Ну, не злись, — улыбнулся он. — Они будут несложные. А что насчет твоих… Ты знаешь, что я человек долга. Всегда им был. Я не мог не помочь тем, кто помог мне. Не мог не предоставить сведения о человеке, который может навредить другим. Да, Феликс, это я про тебя! Дело серьезное, и я не могу остаться в стороне. С другой стороны… — «Говори с ним, делай вид, что он тебе все ещё дорог, что он тебе до сих пор важен». — Не могу я не думать о тебе. Не могу, лисенок. Я должен знать все, просто потому что мы вместе. Мы в одной лодке. Я слишком долго прожил рядом с тобой, чтобы вот так просто бросить. Я хочу знать, почему ты сделал… все это. Возможно, даже помочь тебе.

Пауза. Атмосферная — дает прочувствовать реакцию. Тяжелое дыхание с хрипами. С сухим горлом, с нехваткой слов…

— Аллег, ты просто… — произнес Феликс тем самым тоном, прямо как в прошлый…

— Ну, моя очередь, — бодро заявил Аллег, не желая попадаться на одну и ту же удочку дважды. — Скажи, как ты себя чувствуешь? И что ты делаешь в камере? Отвечай полно — я тебе вон, какую простыню расстелил!

— Я… — Парень, очевидно, впал в легкий ступор — но быстро взял себя в руки: — Мне одиноко. И холодно. Странно, никогда такого не было… Видимо, я привык. Привык к нашему дому. — Голос опять изменился — опять дрожит. — Я скучаю по тебе. Что делаю в камере? Да ничего. Думаю. Вспоминаю. У меня много времени теперь. А подумать всегда есть о чем. Например…

— О погоде? Или обо мне? — с легкой улыбкой предположил Аллег… и тут же спохватился, но поздно.

— Да, о тебе… А ещё о том, что у меня два вопроса, — весело сказал Феликс. — Два вопроса, два вопроса!

— Говори, — покорно кивнул Аллег. — Я слушаю.

— Что вас связывает с этим… как его?.. Томми, да? Это он тебя надоумил во все это влезть?

Пауза. Неприятная. Нужда отвечать мучает, как вырывание гнилого зуба с корнем, — и все же, как и оно, категорически необходимо.

— С Томми нас связывают очень близкие отношения, — твердо, медленно, вдумчиво произнес Аллег, глядя прямо перед собой. Джери как-то странно поерзал под этим взглядом. — Такие, которые могли бы связать нас с тобой, если бы ты не кинулся на меня с ножом… Хотя нет, вру. Томми совсем другой, и отношения у нас другие. — «Не стесняйся говорить о нас, не бойся. Нам он больше ничего не сделает. Но не дразни сверх меры. Может приревновать и отключиться». — Я люблю его, но это не значит, что слушаюсь во всем беспрекословно. Я уже говорил тебе, из-за чего сюда пришел. Томми меня лишь направил. Он тоже желает справедливости и…

— Справедливости? — изумленно выпалил Феликс — и рассмеялся. — Какой справедливости? Все, что желает твой Томми — удовлетворить свою потребность ищейки. Он, как и его братец-коп, такая же охотничья собака, бегущая за кроликом. Ему хочется догнать, сцапать и принести хозяину, виляя хвостом — смотри, какой я умница! — Его голос исказился — стал напоминать детский, раболепный, жалкий лепет. Всего на фразу, но и это взбесило. — А хозяин этот — собственная прихоть. Ему нужно посадить меня — и ты удачно ему в этом помогаешь. Ты для него инструмент. Он тобой пользуется.

— Несомненно, — спокойно согласился Аллег. — Я очень полезный инструмент. Во многом потому, что сам по своей воле делаю часть работы. В любом деле не обходится без определенной доли корысти, мой милый. Даже в нашем с тобой. Не верю, что все, что ты хотел, — избавить меня от страданий. Не верю. Должно быть что-то ещё… — Мужчина сделал короткую пазу — и буквально почувствовал, как парню стало некомфортно. Ликование вновь взбурлило в груди, но… «Не дай ему повода взволноваться. Ты делаешь это не для расследования — ты делаешь это для себя и только». — Впрочем, неважно. Я здесь не для того, чтобы тебя осуждать и клясть. Я здесь, чтобы поговорить. Я хочу добиться правды, я хочу… понять.

— Понять? Что понять? — снова волнение, снова небрежность. Томми оказался прав — по всем пунктам: Аллег имеет над Феликсом неограниченную власть.

— Как ты умудряешься давать мне столько поводов, задавать тебе по два вопроса кряду, — с легкой ехидцой произнес Аллег — и фыркнул, услышав недовольное ворчание. — Это во-первых. А во-вторых, почему ты стал таким. Почему ты сделал то, что сделал. Я хочу понять тебя, Феликс. Хочу добиться того, чего не добился за все эти полтора года — открытости. Не прячься, лисенок. Не скрывай от меня ничего. Ты сам сказал, что пути назад нет. Ты не отрицаешь, что совершил преступление. Я не могу тебя спасти, даже если бы хотел, но я могу сделать для тебя кое-что другое — помочь выговориться, победить одиночество. Я могу — и хочу! — выслушать тебя.

— Выслушать? — прохрипел Феликс. — Выслушать? Меня?.. Правда?

— Для этого я здесь, — произнес Аллег и осознал, что абсолютно искренен — для него это было, как открытие, как то, за чем он так давно гнался и наконец-то поймал. — Поговори со мной. Пускай вот так, издали, по телефону, через вопросы, если хочешь. Мне все равно. Мне хочется узнать твою историю. Ты расскажешь мне ее? Ты будешь со мной честен?

Два вопроса. Тех самых, краеугольных. Тишина — натянутая, как струна. Ожидание стучит под горлом. Аллег перевел дыхание.

— Да, — голос такой… простой, и тон такой, будто произносится очевиднейшая вещь, — да, конечно. Я расскажу тебе. Я не могу не рассказать! И я… Аллег, ты — чудо! Я люблю тебя!

Одна фраза — как волна обертона, как клекот сирены. Аллег прикрыл глаза.

— Я знаю, теперь знаю, лисенок, — через силу выдавил он из себя. — Но я не один такой был, верно?

— Нет! — выпалил Феликс. — Такой — один! Только один! Это… — Парень какое-то время молчал — а потом произнес, деловито и по-свойски. — Знаешь, если это моя история, то, наверное, тут не нужны вопросы. Они все будут путать. Рассказываю я, а значит, только мне отвечать. Ведь так?

— Звучит логично, — с улыбкой заметил Аллег, и Феликс хихикнул.

— Тогда к черту вопросы! — воскликнул он, легко и весело. — Я все так расскажу… — Снова пауза. Неуверенность. — Наверное. Ох, а с чего же начать?..

— Похоже, без вопросов-таки не обойтись, да? — хмыкнул Аллег, наклоняясь вперед, к бумагам на столе, которые прямо сейчас так удачно подсунул Джери. — Давай сделаем так: я спрашиваю, ты отвечаешь. Хочешь что-то рассказать — просто говори и все. Я буду молча слушать.

— Точно? — тихонько спросил Феликс после короткой паузы. — Ты точно… будешь здесь, когда я?..

— Я не наемный работник, лисенок. Не уполномоченное лицо, силой вовлеченное в процесс, — спокойно напомнил Аллег. — Я участник дела. Я заинтересован, я предвзят. Я буду тебя слушать. — К своему несчастью. Рубикон пройден. — Начнем?