Дело одинокой канарейки - Дельвиг Полина Александровна - Страница 69

Полетаев сверлил Дашу недоверчивым взглядом. Наконец, поняв, что правды от нее он все равно не добьется, с нажимом произнес:

– А если у меня есть доказательства того, что Макеев позвонил Максимову и сказал, что специально едет в Прагу встретиться с тобой и передать...

Даша не стала дослушивать фразу до конца. Пожав плечами, она лишь равнодушно заметила:

– Сказать – сказал, передать – не передал. Повторяю еще раз: существуют показания свидетелей, существует протокол обыска. Возьми, прочитай, убедишься сам. – Она еще раз пожала плечами и потянулась за пепельницей.

– Так Макеев тебе ничего не передал?

– Абсолютно. Nothing. Nic. Nichts.

Подполковник шумно выдохнул и прикрыл глаза.

– Допустим, я тебе поверю. Я говорю – допустим. В таком случае ты должна вспомнить все буквально до мельчайших подробностей, о чем вы когда-либо говорили с археологом.

– Ты имеешь в виду перед его смертью? – нахмурилась Даша.

Полетаев не выдержал:

– Перед смертью, за долго до смерти, после смерти. Подробно обо всем, включая ваши интимные отношения!

– У нас не было никаких интимных отношений!

– Мне на это наплевать. Вспоминай до мельчайших деталей: когда, что, о ком.

Даша нервно накручивала прядь золотистых волос на палец. Она не верила Полетаеву. Жизненный опыт научил ее тому, что проклятый эфэсбэшник всегда ищет не то, о чем говорит. К тому же все таинственное и необъяснимое в их с Кокой отношениях можно было отнести лишь к той последней, трагической встрече. Но чтобы доказать это, ей придется рассказать о своих дневниках, и вся Лубянка, радостно потирая руки, начнет копаться в ее личной жизни. Нет, такого она допустить не могла даже ради всех сокровищ мира.

– Увы, Палыч, ничего особенного вспомнить не могу. Отношения как отношения.

Полетаев, внимательно следивший за выражением лица своей бессовестной собеседницы, заскрежетал зубами.

– Ты думаешь, что сумела обмануть меня? Полагаешь, что ты умнее и хитрее всех на свете? Тогда послушай, что я скажу. У тебя сейчас, по большому счету, не такой большой выбор, – он принялся загибать пальцы, – тюрьма, больница, морг. И все почему? Потому что твой рот открывается и закрывается, не подчиняясь какой-либо логике или здравому смыслу, а просто случайно.

Дашино лицо моментально покрылось пятнами, уголок губы начал нервно подрагивать:

– Я никак не могу понять, кто дал тебе право меня постоянно оскорблять? Ты пришел сюда просить о помощи, однако не утруждаешь себя даже видимостью соблюдения приличия. Знаешь что, – она встала и указала ему рукой на дверь, – сматывай свои микрофоны и освободи помещение. И без тебя дышать нечем.

Подполковник некоторое время сверлил зловредину тяжелым взглядом, затем встал и, не говоря ни слова, вышел. Даша подождала, пока хлопнет входная дверь, и выглянула в коридор, проверить, не притаился ли подлый эфэсбэшник за вешалкой. За вешалкой никого не было. Она на секунду задумалась, потом открыла дверь и выглянула на лестничную клетку. Так и есть: Полетаев стоял там, прислонившись плечом к стене.

Даша вышла на площадку и, придерживая дверь рукой, спросила:

– Ну что, тебе трудно сказать, о чем идет речь?

Эфэсбэшник достал из своего золотого портсигара сигарету.

– Сказать нетрудно. Трудно представить, чем это может кончиться.

– А чем это может кончиться?

– Например тем, что мне придется тебя убить. – Он прикурил.

– За что это?!

– Просто у кого-то язык, как помело. Стоит хоть что-то рассказать и отпустить тебя, можно быть уверенным – на следующее утро все газеты будут пестреть соответствующими заголовками.

Даша насупилась и тяжело задышала:

– Ну и чего ты от меня хочешь?

Полетаев поймал ее за пояс халата и притянул к себе.

– Нам нужно найти ту вещь, которую тебе хотел передать Макеев.

Оттолкнув его руку, Даша возмущенно фыркнула:

– Так ищи – кто тебе не дает? Я-то здесь при чем?

– При том. Макеев приехал именно к тебе. Он собирался тебя о чем-то попросить или спросить, но не успел. Если ты, конечно, не врешь.

– Ну и что? – с равнодушным упрямством спросила Даша.

– Почему именно ты понадобилась ему? Человек, которого он несколько лет не видел и с которым не поддерживал никаких связей?

Даша занервничала. Запахнув халат, она огрызнулась:

– Откуда мне знать? Я с живыми не могу разобраться, не то что с мертвыми!

Зачем-то оглянувшись по сторонам, Полетаев понизил голос:

– Тогда я тебе все-таки расскажу. Мы пытаемся раскрыть это дело несколько лет. Не могу сказать, в чем суть, но поверь, это более чем серьезно. Речь идет о безопасности сразу нескольких государств. Каким образом Макеев оказался к нему причастен, мы пока не знаем. Ясно одно: он хотел в нем разобраться с твоей помощью. А это означает, что ключ к разгадке находится у тебя.

Даша внимала, затаив дыхание. Услышав последнюю фразу, она как-то странно пискнула и сделала несколько хватательных движений губами.

– Ты что, Полетаев, совсем офонарел? – выдавила она, когда к ней вернулась способность говорить нормально. – Ты соображаешь, что несешь?! У меня хранится ключ к государственному преступлению! Вы что там, на Лубянке, белены объелись?.. Нет, ну ты совсем уже – то я деньги прячу, то архивы какие-то идиотские, теперь еще безопасность всего мира. Да идите вы все взад на печку с вашими тайнами. Я простой, обыкновенный человек, без копейки в кармане и знать ничего не знаю о ваших аферах. Лучше бы делом занимались. Простых людей наизнанку выворачивают, а то, что из страны миллиардами вывозят, не видят!

Полетаев с каменным выражением лица выслушал ее монолог, потом подождал еще несколько секунд, пока его собеседница остынет, и тихим, жестким голосом произнес:

– Успокойся и дослушай внимательно. Тебя никто ни в чем не обвиняет. Я просто прошу рассказать мне обо всем, что ты знаешь. Все, связанное с тобой, Макеевым, Пилюгиной и этим свистом.

Даша молчала.

– Когда утром я пришел к тебе, Пилюгина хотела сделать тебе какое-то денежное предложение. Что она хотела у тебя купить?

– Почку, – буркнула Даша, вспомнив Элеонорину шутку.

– Дарья, перестань, я серьезно. Что-то вас троих, троих минимум, и этот свист связывало. Только Макеев вспомнил об этом, а ты нет. Пилюгину он знал и без тебя, значит, должен быть еще один человек. Человек, которого он встретил случайно, причем еще в ту пору, когда вы близко общались. Кто он? Кто такая вторая мать? Пойми, информация об этом человеке должна была храниться именно у тебя, потому что они оба – и Пилюгина и Макеев – пришли к тебе. Вспомни всех, кого ты в то время знала, вела ли о них какие-нибудь записи или... ну, вообще. Может, был какой-то инцидент?

Голос подполковника становился все более проникновенным.

Даша вздрогнула и пришла в себя.

– Ну и что? – Она изо всех сил уперлась руками в его грудь, когда он снова попытался обнять ее за талию. – Я, может, тысячу человек знала и обо всех писала...

– Вычеркни из них тех, кого не знали Макеев и Пилюгина, тех, с кем познакомилась позже.

– Получится 999. Они моего мужа не знали. Спокоен?

– Дарья, последний раз предупреждаю – начинай думать, начинай вспоминать. Кто настолько мог заинтересовать Макеева, что ради этого он прилетел к тебе? Что ты знала, чего больше не знал никто?

Даше наконец удалось вырваться из его объятий.

– Слушай, Полетаев, я тебя ненавижу! Сколько помню, с самого первого дня нашего знакомства только ходишь за мной, как привидение, и нудишь: «Думай, вспоминай, думай!» Тебе за это деньги платят – вот сам сиди и думай!

Шагнув обратно в квартиру, она сердито грохнула дверью и закрыла ее на все замки.

Войдя в свою комнату, Даша упала лицом на кровать. В голове проносились мысли одна страшнее другой. А вдруг это действительно международный заговор? Почему подполковник считает, что должен быть еще кто-то? Кто тот загадочный человек, о котором он говорил?