Откровения секретного агента - Ивин Евгений Андреянович - Страница 53

От этих высоких мыслей меня оторвала Верунчик. Она, обтянув свой рыхлый зад шортами и приплюснув свое богатство спереди плотной майкой, шла мимо меня, пытаясь крутнуть мяч на пальце.

— Идем, побьем мячик, — позвала она меня. — Или ты не умеешь? Я тебя поучу с удовольствием.

— С удовольствием дороже, — схамил я, но Вера не поняла.

Часа полтора мы молотили мяч, и я показал-таки Верунчику, кто умеет играть в волейбол, а кто так, лишь бы был виден обтянутый зад. Я уселся на скамейку, и сейчас же ко мне подсела Зинуля Блюдина, шустрая, востроносая, веселая, но хитрая молодящаяся блондинка, фамилию которой мы всегда старались слегка исказить. Муж у нее был где-то в штабе ВВС большим чином и по возрасту должен был давно копаться на личном приусадебном участке. А он приехал сюда военспецом. Разница в их возрасте была довольно заметна, и у Зины прорезалась склонность пофлиртовать с переводчиками. Она взяла меня под руку и тихо сказала:

— Тут намечается небольшая экскурсия в город, в один магазинчик. Толечка, сделай нам одолжение, съезди с нами. Автобус мы уже получили, сейчас подберется компания заинтересованных дамочек.

— Зинуля, не темни, изложи суть, — предложил я ей, не потому что уж очень хотел знать, в чем эта суть. Я обрадовался, что после «заточения» наконец выскочу в город хоть ненадолго. Хочется проверить, нужен я кому или меня уже сняли с мушки. Конечно, этой поездкой в магазинчик я ничего не проверю, но все-таки как-то будет спокойнее.

— В общем, так. Одна наша дамочка шныряла по магазинчикам и заглянула в один шалманчик. Ты никогда не узнаешь, что она там нашла. Попробуй угадай!

— Унты для северных пилотов.

— Ну, с тобой просто опасно говорить, — притворно надула Зина губы. — Мутоновую шубу! Дошло? — Она склонила голову набок, проверяя эффект от ее сообщения. А эффект, конечно, был. Мутоновая шуба в Каире! Надо быть круглым идиотом в торговле, чтобы завозить такой товар. Но, видно, идиот был, раз появилась мутоновая шуба.

— Ну-ну, и что? — заинтересовался я дальнейшей историей.

— Купила она ее за двадцать пять фунтов. Представляешь, за двадцать пять! Почти даром! Принесла на виллу. Народ поглядел и строем в тот шалманчик. Смех и грех! Говорят арабу: «Давай мутон!» А у него всего-то была одна шуба. Но наших не остановишь и не проведешь: «Давай мутон! Или загрызем!» Он, конечно, отбрыкивался, но потом его осенила гениальная мысль. Он говорит: «Мадамы, все очень просто. Я вас всех запишу и закажу шубы в Англии». Кстати, шуба была из Великобритании. Он пообещал через неделю их получить.

— Мы-то чего едем? Он обманул, что ли?

— Нет! Все как положено у буржуев: сказал через неделю — значит, через неделю. «Мадам Ольга, получите! Мадам Тамара, получите! Мадам Виолетта, получите! Мадам Алина, получите!» Вчера все оделись в шубы — такие шикарные шкуры, что на них только смотреть, а не носить. Ну, мы же советские бабы, у нас особое воспитание, в основе которого лежит принцип «Не доверяй!». Особенно буржуям, пусть даже арабским. При осмотре шуб одна из дам проявила настоящую социалистическую бдительность. Она вывернула этот мутон и сумела заглянуть на клеймо в районе плеча. А там — о ужас! — «Сделано в СССР». У нас делают, продают англичанам, те шьют, а арабский прохиндей нас дурачит! Все понятно?

— Понятно. Едете кастрировать продавца?

Зинуле очень понравилось то, что я сказал, и она засмеялась.

— Так ты с нами едешь? Нам нужен толмач, который растолковал бы нашу принципиальную позицию.

— На такое увлекательное дело я бы даже мертвый поехал!

Обиженных было шестнадцать, и среди них, к своему удивлению, я обнаружил мадам Алину Рудую. Вот уж правда, что без нее ни один более-менее приличный скандал не обходится. На ее лице было прямо написано предвкушение скандального удовольствия.

Все бабы сидели молча, сосредоточенно прижимая к себе упаковки с мутонами. Ох, араб, араб! Лучше бы ты заболел или провалился в преисподнюю, и то тебе было бы слаще, чем встреча с нашим бабьем. Ты ведь не знаешь, что такое бабий бунт? Узнаешь!

Мы дружно ввалились в магазинчик, приведя в тревожное волнение хозяина. Аккуратный, рубашка и галстук в тон костюму, традиционные усы, лохматый и с дежурной улыбкой, он на всякий случай поклонился и вышел из-за прилавка. И совершенно напрасно. Надо было баррикадироваться.

— Ты что же, сукин сын, дуришь уважаемых советских женщин! — начала госпожа Рудая и сжала тонкие ехидные губы. Она подождала, пока я переведу первую бронебойную очередь, и продолжала свою атаку: — Ты думаешь, что мы советские, так нас можно и дурачить? — Она вдруг неожиданно для непонимающего араба ловко швырнула ему в лицо пакет с шубой. От удара голова у него дернулась назад, и он попятился к прилавку, абсолютно ничего не понимая. Пакет шлепнулся на пол, а мадам Рудая стала распаляться еще больше, потому что этот арабский мужичок не отвечал на ее обвинения. Все дружно загалдели: «Ах ты, сучий потрох! Нажрал рыло и дурит!»

Тут произошла ошибка: его рылу было очень далеко до «нажрал» — худые, впалые щеки, лицо аскета.

— Ты чего не переводишь? — возмутилась мадам Рудая. — Тебя для чего взяли? А так мы и сами обойдемся. Спесивый очень!

В ее глазах была злоба. Ясно, она знала о моих отношениях с ее мужем и ненавидела меня, и эта ненависть выплеснулась наружу.

— Отчего же, товарищ, — спокойно возразил я. — Я просто думаю, как получше перевести этому арабу «сучий потрох», а то ведь может не понять. Скандал выйдет, — издевательски возразил ей я.

А офицерши бушевали. Они развернули свои мутоны, выворачивали их наизнанку, совали хозяину в лицо и орали почем зря.

— Тихо, мадамы, я переведу ваш дипломатический язык на его восточный. — Я протолкался сквозь эту пахнущую всякими парфюмериями, смешанными с потом и еще чем-то удушающим, живую стену и встал перед арабом. Позади замерло готовое к штыковой атаке войско.

— Уважаемый, зачем же ты обманул этих достопочтенных советских мадам и вместо английского мутона продал им русский?

Он искренне удивился и в то же время обрадовался, что наконец-то может понять, о чем идет речь, и ответить на раскаленные вопросы. Оказывается, он понятия не имел, что шкуры из СССР, и, чтобы разрешить конфликт, предложил им тут же получить за шубы деньги обратно. Ишь чего захотел! Обратно! Они что тебе, «сучий потрох», совсем дуры? Купили за бесценок — и обратно!

— Дорогие товарищи советские женщины! Я все уладил, успокойтесь. Он сейчас же вернет ваши деньги, а вы положите шубы на прилавок. У него есть на вас регистрационный список.

Закончить мне не дали и дружно загалдели, из чего мне стало ясно, что он не на таких напал и среди них нет идиоток.

Однако пар еще не вышел: им очень хотелось поскандалить, просто это была потребность, как попить или поесть, и вдруг — «Концерт окончен!». Они стали обзывать хозяина всякими пошлыми словами, уходить не собирались и шубы возвращать тоже. А так как он им не отвечал, это их злило еще больше. Но мне этот идиотизм уже порядком надоел. Я отлично знал весь их гарнизонный репертуар, поэтому решил разом покончить с этой вакханалией.

— Женщины, а вы совершили серьезную оплошность. Вы, по существу, выдали служебную тайну, и это может отразиться на судьбе ваших супругов.

Они мгновенно умолкли и уставились на меня.

— Он же может передать кому-либо список, написать жалобу в посольство, и тогда вашим офицерам несдобровать. Еще чего доброго в иностранную газету попадете — он уже мне намекнул. Придется об этом сообщить Пожарскому, чтобы упредить араба.

Последних слов было достаточно, чтобы вся орава мгновенно исчезла. Им и в голову не пришло, что список араб составлял по принципу «на деревню дедушке»: «Мадам Ольга», «Мадам Тамара» и т. д. Когда я вышел из магазина, вся команда сидела в автобусе.

Я сел рядом с Зиной. Она хитро улыбнулась — видно, до нее дошел смысл их записи на шубы.

— А ты молодец! — похвалила она, прошептав мне на ухо: — Неизвестно, до чего бы мы дошли. Мы страшные!