Отрави меня вечностью (СИ) - Айдарова Олеся - Страница 29

— Мастер Игнац, к ближе к делу, — буркнул судья.

— Да-да, ваше святейшество… Велянка — многолетнее растение. Чем оно старше, тем толще её корень. И тем большая в нём кон-цен-трация яда. Надо обладать специальными знаниями, чтобы найти многолетние заросли и выбрать подходящий экземпляр. По всей видимости, обвиняемая выкопала корень заранее, высушила его, измельчила и добавила получившийся порошок в вино господина Нордрейда.

— Откуда у подсудимой подобные знания? — спросил один из тёмных.

— Она украла у мастера Хольца… книгу о ядах. Этот фолиант в комнате обвиняемой нашла служанка. Случайно. Дело в том, что в наших темницах прохладно. И госпожа Кёрбер послала за тёплыми вещами для этой неблагодарной. Только вдумайтесь, даже после столь страшного преступления…

— Было преступление или нет, решит суд, мастер Игнац.

— Д-да, ваше святейшество… Но прошу отметить, что госпожа Кёрбер даже после… э-э… случившегося заботилась об обвиняемой, как о собственной дочери.

— Это всё? — жрец поднял бровь.

— Нет. Горничные упоминали, что при задержании сняли с обвиняемой все украшения. Так вот, под кабошоном одного из перстней обнаружились остатки порошка велянки. Теперь всё.

— На месте преступления нашли остатки яда в кольце? — уточнил один из тёмных. — Зачем же вы проводили опыты?

— Чтобы увериться в своей правоте. Было бы зверством осудить невиновную, — пафосно заявил мастер Игнац и сел.

— Подсудимая, что вы можете сказать по поводу услышанного?

— Признаю, что взяла книгу… для ознакомления… Но я не приносила из лесу никаких корней. И не делала порошка. Когда Отто приехал, я горевала по умершим родителям. А на следующий день, после его поединка с Ламмертом я заболела и слегла. Это могут подтвердить все слуги замка и сама госпожа Кёрбер. Потом я выздоровела, но шла подготовка к свадьбе, и швеи три дня не спускали с меня глаз. При всём желании и умениях я не успела бы приготовить яд.

— Вы могли выкрасть готовый яд. Ведь взяли же книгу без дозволения?

— Позвольте напомнить, что яд был в перстне, а его мне перед сочетанием подарила госпожа Одиль. Швеи это видели. И все видели этот камень у меня на пальце, — Герти сглотнула. — Но я не знала, что внутри него находится яд. Зачем травить человека, который оказал мне великую честь?.. Просто подумайте: он превратил бастарда… в жену уважаемого ландграфа! И я скорблю о нём каждую минуту своего существования, — Герти спрятала покрасневшее лицо в ладонях.

Среди публики прокатилось лёгкое волнение.

— Ты посмотри какая, — процедила мачеха.

А Герти сделала вид, что вытерла слёзы.

— Хорошо, — произнёс жрец, и в сердце преступницы затеплилась надежда. — Однако у нас есть ещё один свидетель. Встаньте, госпожа Хейла, и расскажите, что видели.

С заднего ряда поднялась молодая женщина. Сейчас она была без краски на лице, и Герти не сразу узнала в ней одну из танцовщиц.

— Да, ваше святейшество, — женщина сделала книксен невпопад. — Мы с подругой танцевали на свадебном пиру господина Отто и госпожи Гертруды. В танце мы раздевались, и когда на нас остались только нижние слои одежды… все смотрели на нас. А я рассматривала невесту. Из сочувствия. Она мне казалась печальной и напуганной… Но потом… я увидела… она что-то сделала со своим перстнем и всыпал в кубок господина Отто какой-то порошок. — Танцовщица замолкла и с сожалением посмотрела на Герти, а потом со значением перевела глаза на Одиль.

— Спасибо, госпожа Хейла, садитесь. Обвиняемая, что вы скажете на это?

Герти дрожала, краснела и кусала губы. Из глаз её брызнули слёзы.

— Ваше святейшество, я хочу признаться… Свидетельница сказала правду.

В зале разом охнули почти все присутствующие на процессе.

— Тишина! — у судьи покраснело лицо и шея. — мы должны выслушать обвиняемую до конца!

— Да что её слушать!

— На костёр!

— Утопить!

— Отрубить ей голову! И руки!

— Закопать заживо, и не тратить дрова и доски! — кричали с мест люди.

Герти поняла, что единственный шанс быть услышанной — кричать самой:

— Я не виновата! Я была орудием! Это Одиль дала яд! И приказала убить моего будущего супруга!!

Люди в зале утихли. Слова Герти стали потрясением для окружающих.

— Как ты смеешь! — Одиль бросилась на Герти и, наверное, исцарапала бы той лицо. Но стражи вовремя подоспели и скрестили алебарды перед самым носом взбесившейся госпожи.

— А вы! — мачеха повисла на скрещенных древках и зыркала на стражей. — Пустите! На свинарню отправлю! В рудники… — она захлебнулась собственной слюной и остановилась, чтоб отдышаться.

— Госпожа Кёрбер! — судье уже начал надоедать этот балаган. — Во имя богов, заклинаю вас! Сядьте на место!

— Ваше святейшество! Это гнусная ложь! — Одиль перестала тянуться руками к Герти, но взгляд её по-прежнему не сулил ничего хорошего.

— Госпожа Кёрбер, у вас будет возможность высказаться! — судья перевёл взгляд на затравленную Герти и обратился к ней. — С ваших слов получается, что именно госпожа Кёрбер желала убить брата?

Девушка вздохнула.

«Что я наделала? Даже если суд вынесет оправдательный приговор, я не выйду отсюда живой. Она не выпустит».

Глава 17. Приговор

— Подсудимая, отвечайте. Объясните, почему госпожа Кёрбер хотела убить брата?

Герти почувствовала, что голова её кружится. Не хотелось верить, что всё это происходит на самом деле.

— Он пришёл захватить наше графство. Это правда. Думаю, воеводы Нордрейда знали об этом. И если в их сердцах живёт благородство, они расскажут о планах своего господина, чтобы спасти одну человеческую жизнь и оправдать поступок госпожи Кёрбер.

Люди в зале снова заволновались, а когда затихли, судья произнёс:

— Мы бы выслушали их. Но все Нордрейдцы ещё до рассвета покинули Кёрбер, чтобы похоронить тело своего ландграфа на родине, пока оно имеет подобающий вид.

— Покинули? Это немыслимо. Как они могла уйти… без наместника? — выпалила Герти первое, что пришло на ум.

— Не беспокойтесь, госпожа Кёрбер, — усмехнулся судья. — Старшая Госпожа Кёрбер, как временная правительница Нордрейда, уже назначила временного управляющего. Так что уделы вашего супруга под присмотром… Однако, думаю, в качестве свидетеля по открывшемуся вопросу может выступить… ландграф Берингар Шлезвиг. Господин Берингар, вы долгое время были другом и союзником убитого.

Новоявленный жених Одиль с кряхтеньем поднялся с мягкого стула. Герти заметила синяк в пол-лица и свежую ссадину на лбу северянина.

— Господин Берингар, были ли у господина Отто намерения захватить замок и земли Кёрбер?

— Нет, ваше святейшество, — заблеял Берингар. — Мой товарищ, как и все мы, приехал на похороны. Он очень любил и уважал старину Кёрбера.

— И потому с вами прибыли целые армии? — Герти перебила толстяка на свой страх и риск, но жрец на удивление не осадил её.

— На дорогах неспокойно, — ответил Берингар. — И потом… все наши люди знали Джереона. 15 лет назад мы воевали бок о бок, когда Кастилия напала на южные земли Рёссена. Все помнят подвиг северян…

— Мы тоже помним, ваша светлость. Но те события не относятся к нашему делу, — умиротворённо произнёс судья. — Значит, север не собирался узурпировать власть в наших землях?

— Нет, ваше святейшество. Наши люди благодарны за гостеприимство любезной Одиль. И до сих пор и не пролили здесь ни одной капли крови. Кроме… — Берингар поднял руку, предупреждая возможные возражения. — Кроме двух поединков чести, случившихся по доброй воле.

— Позвольте сказать, — обратилась Герти к судье.

— Говорите.

— Воинственные намерения были. Но северяне отступились в обмен на выгодные браки. Раньше Годфрид и Берингар не могли и мечтать о дочерях Кёрбера, — Герти остановилась, чтобы перевести дух. Её слова были неслыханной дерзостью, но что-то подсказывало, что жрецы могут встать на её сторону, если увидят картину полностью. — Все знают, что мои сёстры Мирабелла и Эрментруд были сговорены с графами восточных земель. Отец говорил, что время войны прошло, и для Кёрбера важнее торговые союзы с более просвещёнными и гуманными правителями.