Поскольку я живу (СИ) - Светлая et Jk - Страница 34

«А в столице одиннадцать часов…» - защебетала барышня из динамиков. И Иван перевел дыхание. До обеда еще дохрена. Зорина, которая Штофель, в пути. И, скорее всего, с бывшим еще не встретилась. Наверное, подъезжает. Вопрос только, как добирается. Машиной или поездом.

Если последним, можно было бы хоть расписание на сайте железной дороги проверить и попробовать угадать номер рейса. А вот представлять себе Польку на кофейном Инфинити мчащейся по трассе Киев-Одесса Иван даже не хотел. Вообще блондинка за рулем – это противоестественно и не факт, что не противозаконно. Там же все гоняют, как сумасшедшие, по этой трассе. А она? Она гоняет?

Иван понятия не имел, какой она водитель. Права у нее и раньше были, а за руль она не рвалась. Он до черта о ней сегодняшней не знал и не имел права знать.

Мирош сжал зубы и подъехал к зданию, где размещалась гостиница.

- Я забыл, где живу – я до черта привык к отелям, но я помню, как ты напоследок меня любила, - отстраненно проговорил он, повернулся к Карамбе, такому же, как сам, бесприютному, и добавил: - судьба у нас с тобой такая.

Затем вытащил переноску на свет божий, усиленно прогоняя настойчиво крутящиеся в голове мысли о том, что можно рискнуть и попробовать ей позвонить. В анкете, которая до сих пор лежала у него дома все это время, номер был. Можно же?

После вчерашнего? После достигнутого в один миг понимания, почему она пришла к нему снова? После спутанного, тугого, крепкого клубка чувств, который зародился в нем? Он ведь и правда не знал, что чувствует. Боль – потому что ей больно. Безысходность – потому что выхода из этого нет. Затравленность – потому что все еще продолжал его искать, бродя внутри себя, как в параллельной реальности. Сколько их было – его реальностей? И сколько будет? Отчаяние – потому что всего, что он натворил, простить нельзя. Она не простит, даже если когда-нибудь, не дай бог, узнает правду. И странное, дикое, ненормальное облегчение – она его не забыла! Она его помнит! Он все еще нужен ей! Такое по силе облегчение, что крышу рвало.

И он снова утопал. Ему снова становилось нечем дышать. А внутри него – жар и холод разом, в одной точке не давали ему ни мгновения покоя.

Кота Иван «сдал» быстро. Мог бы и завтра, но завтра еще собраться, а этот день он под завязку забивал хлопотами, чтобы пореже глядеть на сорванную крышу и отвалившийся шпиль.

Спортзал, обед, осмотр парка на ВДНХ. Марина хотела стадион. Мироша устраивала площадка, где уже несколько лет проходил Atlas Weekend[1]. Но это потом. В конце. Вишенкой на торте. Пока еще оставалось место для полемики.

А потом, во второй половине дня, когда Иван в конце концов, добравшись до дома, гипнотизировал взглядом анкету с По?лиными контактами, телефон внезапно ожил – без предупреждения и без объявления войны.

Собственно, чем-то таким этот день и должен был увенчаться. Если он начался с родительницы, куда уж избежать разговора с родителем?

Звонил отец. А поводов не принять вызов Иван не нашел.

- Привет, - после некоторой паузы, проговорил он в трубку.

- Привет, - бодро поздоровался Дмитрий Иванович. – Как дела? Чем занят?

Вот оно ему надо, чем он занят?  Иван повел плечом и снова бросил взгляд на бумаги. Полина Дмитриевна Штофель. Дмитриевна! Татьяна Витальевна сентиментальна, не иначе.

- Дела нормально, ничем не занят, - отрапортовал он. – Вернее, собираюсь улетать послезавтра, по городу носился весь день.

- Представляю. Я тоже скоро улетаю.

- В отпуск или по работе?

- Да в общем-то… и то, и другое, - медленно проговорил отец. – Все вместе.

- Решил совместить? А мы пахать будем, – излишне весело посетовал Иван. И нет, это было не раздражение. Почти никогда не раздражение. Сожаление, пожалуй.

- Организм решил, что подошло время подумать о здоровье, - в тон ему сказал Дмитрий Иванович. – Полежу в клинике, обследуюсь. Пропишут мне курорты – буду отдыхать на законных основаниях.

- Не понял, – напрягся Мирош и выровнялся в кресле. – Что случилось?

- Ничего не случилось. Но местные лекари велят не шутить. Во избежание…

- Вы с Милой сдурели, - криво усмехнулся Иван, однако горечи в его голосе не слышалось, несмотря на то, что она сквозила в его усмешке. – То одна в больницу загремела, теперь ты. Колись, тоже стенокардия?

- У меня другая подруга, - рассмеялся отец. – Межпозвонковая грыжа. Но, говорят, тоже дама коварная.

- А-а-а… А куда едешь? Надолго?

- В Израиль решил, недельки на две.

- Если бы не запись, я бы к тебе приехал, - вдруг выпалил Ваня. Сам от себя не ожидал, понимая, что сказанное – не фигура речи. Он приехал бы. Вскрывшись, старые раны болели так сильно, что ничего уже не пугало. Прошлое медленно отступало, превращаясь в настоящее.

- Да не переживай! Вернемся из своих путешествий и встретимся, договорились?

- Обязательно. Па, точно ничего серьезного?

- Все нормально. Обычно, - заверил отец. – Сообразно возрасту.

- Ясно… - Иван прикрыл глаза, подбирая слова. Перед мысленным взором настойчиво мельтешили заглавные буквы Полькиной анкеты. А когда разлепил губы, брякнул: - Слушай, а по твоей линии никаких известных музыкантов не было?

- Не припомню… А что?

- Да так… - мрачно хохотнул он, - вопрос генетики… у нас с… с сестрой явно твоя кровь бурлит.

- Ты… - отец помолчал недолго. – Вы, вроде, в разных водоемах… бурлить должны.

- В разных, в разных… Но она же тоже… кажется… в музыке. Если не бросила.

- Не бросила.

- Мила интересуется, с кем ты живешь, - не к месту проговорил Иван.

- Этого я точно не изменю, - вздохнул Дмитрий Иванович.

- Я знаю. Я тоже.

- Ладно… Не буду больше мешать твоим сборам. Ты звони, как время будет.

- Ты не мешаешь… ты… грыжу свою лечи и возвращайся.

- Хо-ро-шо!

- До связи.

- Да. Береги себя.

- И ты.

Иван отключился и откинул голову на спинку кресла. Мучительное чувство вины захлестывало по самое горло. Вины и жгучей обиды, через которую он впервые за эти годы почувствовал себя готовым переступить.

Но о чем говорить, когда у одного из них все уже случилось и совсем не осталось времени?

[1] Atlas Weekend — один из крупнейших музыкальных фестивалей Украины. Проходит ежегодно в Киеве в первой половине июля на ВДНХ. Основан в 2015 году концертным агентством PMK Event Agency, являющимся  владельцем киевского клуба Atlas, от которого фестиваль и получил название.

Когда страх стерся из клеток, составляющих человеческий разум, все еще бьющийся под черепной коробкой и не желающий угасать.

На берегу незамерзающего Понта прошлое установило собственные правила в том, что зовется жизнью. И, втягивая поглубже воздух – не от волнения, а для следующего шага, наравне с кислородом в легкие, во все существо вошло понимание: вот он, миг благословенного одиночества, когда можно не притворяться.

Сердце толкает кровь по сосудам. И среди всех перейденных черт единственный верный путь – это путь к ней, оставшейся позади. К той, кого сознательно, без излишних сантиментов позволил выкорчевать из себя. Нет, вначале он сопротивлялся. Бог видит, как он сопротивлялся! Но все было предопределено. И он каждую секунду понимал, что предопределяет сам, и нет ничьей вины большей, чем его собственная. Кого тут корить?

Страха нет. Все уже случилось. Чего бояться?

- Я не боюсь, понятно? Я хочу, чтобы ты просто ушел, - медленно двигала губами Таня Зорина, глядя ему в глаза четверть века назад, обхватив плечи в тонкой блузке руками. Ей было холодно, но лицо пылало. Как пылали и светлые глаза, которые все-таки были темнее его. И она отвечала на его заданный несколькими минутами ранее вопрос: чего она боится, если сбежала.

- Таня! – Мирошниченко сделал шаг к ней.

- Не надо! – отчаянно прозвенел Танин голос, и она выбросила обе руки вперед. – Пожалуйста, Дим, не мучай меня!