Как заключенные в раю (СИ) - Немиро Людмила Ивановна - Страница 19

— Ох… Боже… — выдохнула я, оправляя свою куртку и удерживая за локоть пострадавшую от моей невнимательности женщину.

— Миа? — раздался знакомый голос, и я вскинула глаза, воскликнув:

— Элишка! Это вы!

Бабуля Катаржины крепко меня обняла, а после отодвинулась на расстояние вытянутых рук и внимательно осмотрела с головы до ног.

— Куда же ты пропала, девочка? Я не видела тебя… — женщина задумалась на мгновение. — Да бог знает, сколько мы не виделись. Как ребята ваши укатили, так и вы с моей Каткой сразу исчезли.

Я смутилась, отведя глаза, но тут же переменила тему, радостно призывая:

— Идемте! Давайте выпьем чаю! Мне так хочется с вами поговорить.

Элишка согласно закивала, и мы направились к небольшому кафе, расположенному на втором этаже торгового центра.

— Как ты, милая, поживаешь? — спросила бабуля моей подруги, когда мы уже сидели за столиком и пили ароматный чай.

В этом месте, несмотря на то, что посетителей было слишком много, оказалось довольно тихо и приятно. Люди говорили приглушенно, будто поддерживая общую атмосферу спокойствия, а музыка, звучавшая из динамиков, совершенно не мешала. Именно в этот момент мне стало жутко тоскливо, и я даже поморщилась, но сделала вид, что обожгла губы горячим напитком. Элишка ждала ответа, а я не знала, что сказать, потому как все происходящее со мной было слишком скучным для жизни юной девушки.

— Деточка, что такое? — женщина коснулась моей руки, чтобы я посмотрела на нее. — Ты все еще грустишь по тому парню, да?

Мне совсем не хотелось вспоминать об этом, и я ответила, нерешительно улыбнувшись:

— Скорее, по лету. Я очень скучаю по каникулам и Кати. Мы сейчас слишком заняты поступлением, чтобы урвать несколько минут для звонка.

— Ну вы же договорились съездить в Лондон, верно? — проговорила Элишка, приглаживая свои седоватые пряди, выбившиеся из прически. — Вот и поболтаете обо всем. А после ты к Катаржине слетаешь, когда она устроится в Штатах. Так что не переживай, девочка моя, а лучше расскажи, как сдала экзамены. Удиви старушку.

Мы принялись обсуждать результаты моей учебы и приближающийся выпускной, а после Элишка стала расспрашивать о моих родителях, сетуя на то, что давно с ними не виделась. Я заверила женщину, что мы всегда рады ее визитам, затем поинтересовалась, по каким делам бабуля Кати приехала в центр города. Элишка призналась, что хочет купить Катаржине подарок по случаю окончания школы. Так что из кафе мы вышли вместе и медленно побрели вдоль витрин, вслух размышляя, что могло бы понравиться нашей взрывной Кати.

— Ох, как хорошо, что я тебя встретила, — сказала Элишка после того, как мы, уставшие, но крайне довольные, покинули торговый центр и подошли к автобусной остановке. — Думаю, Катка оценит подарки.

— Вот уж точно оценит, — рассмеялась я, даже ничуть не сомневаясь в этом, потому что приобретенная для нее яркая бижутерия и потрясающий набор декоративной косметики были действительно шикарными. Элишка неслабо потратилась на любимую внучку, но, без сомнений, та заслуживала все этого. Кати отлично окончила среднюю школу с потрясающими знаниям двух языков — помимо родного чешского — которые ей пришлось изучать углубленно: шведский и английский. Так что она без зазрения совести могла рассчитывать на помощь своей бабули во время будущего проживания в Америке.

Катаржина поступила в высшую медицинскую школу в Вашингтоне, поскольку подобного рода образование получить в США было не так-то просто. После четырех лет обучения в высшей школе Кати должна будет сдать экзамены и только затем сможет попытаться поступить в университет. Конкуренция слишком высока из-за того, что в Северной Америке мало высших учебных заведений, специализирующихся непосредственно на обучении медицине. Однако мне очень хотелось верить в положительный исход задуманного Катаржиной.

Я минут десять визжала от радости, когда она рассказала мне, где будет жить, и что я вполне смогу навестить ее, когда более или менее освобожусь от студенческих забот. Но мы с подругой забегали наперед, позволяя себе помечтать о прекрасном будущем, в котором мы, конечно, станем самыми счастливыми.

Это был последний разговор, после уже никто из нас не имел возможности выйти на связь. Да и как-то не было желания.

Так странно. Я скучала по Кати, но в то же время, не хотела слышать ее голос, потому что, когда моя подруга смеялась, перед глазами всплывали моменты нашего светлого лета…

Распрощавшись с Элишкой, я вернулась домой, показала покупки маме и упомянула о бабуле Катаржины, собственно, о том, что она ждет звонка. Мама тут же радостно закивала и сказала, что обязательно свяжется с Элишкой.

Но неожиданно она замялась, как-то нервно заправляя волосы за ухо, и я, почуяв неладное, спросила:

— Что такое? — вдохнула и: — Кто-то звонил?

Мама кивнула, и я буквально оцепенела, почувствовав ее напряженный взгляд, а сама уставилась в окно, не мигая и не шевелясь.

— Что он сказал? — выдавила я спустя некоторое время, отчаянно считая в уме оглушительные удары своего сердца.

Мама слишком долго тянула с ответом, потому я перевела на нее взгляд, спросив еще раз:

— Что он сказал?

— Ничего… то есть… Ему было жаль, что он не застал тебя. Мне пришлось пояснить твое отсутствие.

— И все?

— И все.

Кивнув и стиснув челюсти, я осторожно, так, чтобы не кружилась голова, потому что мне действительно стало дурно, вышла из кухни и поднялась к себе. Я сидела на кровати, думая о нем. Вновь я пропадала, меня затягивало в то, чего не было так долго. Внутри обрывалось лишь от одной только мысли о том, что я могла услышать его голос, поговорить с ним, как со старым другом, а меня не оказалось дома.

— Так надо, — прошептала я в тишине и этим хотела убедить себя в том, что все к лучшему. — Да, это правильно. Вот и хорошо… вот и хорошо.

Но ничего хорошего не было. Я вновь не спала всю ночь, тихо рыдая в подушку, прикусывая уголок, а когда становилось совсем невмоготу, пряталась под одеяло и ревела в голос.

Так было и на вторую ночь, а к выпускному я совсем вымоталась, потому в праздничную субботу после официальной части торжества я решила уйти домой. Мне было совершенно неинтересно на танцах среди толпы школьников и под зорким взглядом директора, который следил за порядком в зале. Я попрощалась с одноклассницами и сбежала.

Зато дома ожидал сюрприз в виде мамы, сидящей за столом, потягивающей вино и…

— Ты куришь?! — изумленно выдохнула я, застыв на пороге кухни.

Мама тут же вскочила, подлетела к раковине и, открутив вентиль крана, погасила тлеющую сигарету. Я с невероятным ужасом осознала, что она плачет. Мама так и стояла спиной ко мне, опустив голову и беззвучно рыдая. Я будто окоченела от плохого предчувствия, принявшись перебирать в уме возможные причины такого состояния матери.

— Что… мам, что такое? — Я осторожно подошла к ней и развернула за плечи к себе.

— Прости, милая, я так старалась не испортить тебе праздник. Только не звони сегодня Катаржине. Ладно, Миа? Не говори ей сегодня. Праздник ведь… у нее тоже выпускной.

— Ма-ам, — заикаясь со страху, качнула я головой, — что стряслось?

И она выплюнула вместе с рыданиями:

— Элишка умерла…

Меня прошиб холодный пот, а по спине побежали мурашки. От услышанного я даже попятилась и упала на стул, во все глаза таращась на мать, а она, не переставая всхлипывать, объяснила:

— Просто сердечный приступ… Сразу… Она и в себя не пришла…

Все вокруг как-то разом потемнело, и я лишь смогла дрожащей рукой ухватить бокал. Залпом выпила вино и крепко зажмурилась, потому что из горла рвалось что-то бессвязное, непохожее на все, что со мной происходило в трудные моменты жизни. Теперь наружу выливалось то, что называется горем и скорбью. Я словно потеряла родную бабушку, ту, которая все мое детство была рядом, оберегала, заботилась, волновалась и радовала подарками. Только вот это были воспоминания Катаржины, а я все видела со стороны и мне даже не представлялось, в каком состоянии будет моя подруга, когда услышит эту новость.