Лесная ведунья. Книга 1 (СИ) - Звездная Елена - Страница 35

Маг развернулся, молча на негнущихся ногах, вернулся, вернул мне учебник, не сел — рухнул на стул.

— Ну так что? — невинно поинтересовалась я. — Доверишься мне, али связать тебя придется?

Взглянул напряженно и хрипло спросил:

— Связать? Правда, веришь, что сумеешь меня связать?

— Я то? — усмехнулась. Подалась к нему и у самого лица выдохнула: — Охранябушка, родненький, я, может, и не смогу, только ты забыл, что у меня чаща есть Заповедная. Звать, или сами разберемся?

Глянул на меня почти с ненавистью и хрипло выговорил:

— То есть, ведьма, выбора у меня нет, я правильно понял?

— Правильно, — улыбаюсь все и улыбаюсь. — Охранябушка, ты пойми — оставить тебя как есть я не могу. Печать у тебя, сам видишь, нестабильная. Убивать тебя оно может и есть смысл, да только я никогда на такое не пойду. Отпустить тебя — дело опасное. Ведь у тебя всего два пути — первый, тобой или Тиромир воспользуется или Анарион, и сомневаюсь я, что горишь ты жаждой погибнуть во имя их процветания. А даже если и избежишь участи страшной, на алтарь чужих амбиций возлечь, все равно ждет тебя участь не лучше — твоя магия печать уничтожит, а вместе с ней и тебя, и то место, где ты окажешься. Так что выбора у тебя нет, тут ты прав, маг.

Он, упорствуя, руки на груди сложил.

Сидел, долго смотрел на меня, затем напряженно спросил:

— А ведьмы? Может у тебя есть на примете какая-то старая, опытная… которой жить надоело?

Усмехнулась, головой покачала отрицательно и честно ответила:

— Охранябушка, знакомые старые и опытные ведьмы-то может и есть, а вот безголовых, извини, нету. Так что, звать чащу али как?

Промолчал.

То, что чаще моей он не противник архимаг знал, и то, что призову, если потребуется, знал тоже.

И все что ему оставалось, лишь вопросить:

— И что, сегодня печать снимать будешь?

— Что ты, сегодня нет, — я учебник чародейский захлопнула. — Сначала снять нужно проклятие. И, это, охранябушка, ты бы деревяшку нашел бы себе, что ли…

— Ззззачем? — прошипел маг.

Поднялась из-за стола, оставляя шаль на стуле, пожала плечами, и не глядя на мага, сообщила:

— Больненько будет…

— Больненько я потерплю! — почти рык.

— Больнехонько?

— Тоже.

Посмотрела в синие глаза и честно сказала:

— А зверскую боль тоже вытерпишь?

Молча поднявшись, маг вышел. Вернулся со свежее оттесанной деревяшкой, видать осталась опосля его строительных подвигов, огляделся и спросил:

— Где мне лечь?

Указала на его лежбище. Маг оценил перспективу, затем взялся за матрац, перетащил его к зеркалу, да так, чтобы лежа видеть все, что я делаю и лег на живот. Деревяшку в рот ставить не стал, положил рядом.

А я стояла. Не знаю, кажется или нет, но когда я его в первую ночь отпаивала, вроде поменьше был, а сейчас… На спине, под жуткой страшной печатью сухая рельефная мускулатура. Лежит вот он, на животе, ожидая своей участи, а от чего-то у меня такое ощущение, что участь ждет не его — меня, знать бы еще какая.

— Ты не серчай, охранябушка, а я позову чащу… так, на всякий случай.

— Нет! — да так произнес, что я вздрогнула.

Ну что ж, нет так нет, в любом случае стоит позвать — моя зловреднючая мигом тут окажется, так что пора начинать.

Я взяла тетрадь, подошла, опустилась на колени рядом с магом, тетрадь положила так, чтобы под рукой была, если что, и взялась волосы расплетать.

— А это зачем? — спросил маг, напряженно следивший за каждым моим движением.

— А я почем знаю? — ответила нервно. — У нас ведьм так — коли что-то сложное задумала, распусти волосья.

— Бессмыслица, — прошипел охранябушка.

— Примета скорее, мы волосы на удачу распускаем, — ответила я, и склонилась над его спиной.

Насколько я знаю, проклятие исстари с одной точки распространяется. Это как молния — дерево она сожжет, это да, но вот ударит в него в одном конкретном месте. А потому первое с чего следовало начинать — разыскать исходную точку. Этим и занялась. И все бы ничего — но спина у охранябушки оказалась широкая, могучая, здоровая в общем. Я поначалу сидела с правой стороны, потом через охранябушку переползла на левую, сижу, по спине его пальцами вожу, вся в поиске, и тут раздается:

— Щекотно.

— Что? — переспросила в непонимании.

— Прикосновения, волосы — щекотно, — пояснил маг.

— Ну, извини, потерпишь, — раздражение росло вместе с напряжением.

Я не находила. Исходную точку никак не находила. А время-то идет!

В какой-то момент плюнув на все условности, перебралась на мага, устроилась верхом на нем.

— Эээ… ведьма, ты бы… — начал было подопытный.

К этому моменту настроение у меня было уже преотвратное, так что единственным, на что мог рассчитывать маг, было разъяренное:

— Заткнись!

Маг тяжело вздохнул, от чего я приподнялась и опустилась, и, на его счастье, заткнулся. А зря. Не справлялась я одна.

— Охранябушка, — легла на него, через плечо могучее в лицо мрачное заглянула, — а ты случаем не помнишь, с чего у тебя странности-то начались?

— Странности? — странно на меня глянул маг. Но язвить не стал, подумал, и ответил: — С Гиблого яра, Весь. Игла ходока ранила. Я друга прикрывал, от всех шипов увернулся, а от последнего не смог. Вот примерно там, где моей кожи касается дыхание твое, и ранило.

— Ага, благодарствуем! — возликовала я.

И принялась изучать плечо.

И нашла!

Проникновение было крошечным, как ранка от иголочки, и не скажи охранябушка, боюсь, не отыскала бы ни в жизнь! Слишком уж крохотный участок поражения, слишком страшны последствия от столь мизерной ранки. Ну да смысл думать об этом, потом подумаю, сейчас действовать следовало, и я, пододвинув тетрадь к себе, бегло проглядела схему снятия проклятия, и вдруг поняла — а не сдюжу. Не сумею. Проникновение-то мизерное, это да, вот только вливать силу свою я тоже через это же место должна. А это из груди своей по руке до пальцев, и лишь после к пораженному участку тела мага. И казалось бы невелико расстояние, да только иной раз от мелочи слишком многое зависит.

Глянула на тетрадь, на плечо охранябушки, на тетрадь… на плечо…

А к дьяволу все сомнения, справлюсь!

И склонившись, я прижалась губами к плечу мага, закрыла глаза и…

— Ведьма, ты что делаешь? — вопросил вдруг охранябушка.

«Тебе лучше не знать», — подумала я.

И это была последняя мысль.

Вдох. Через него, через его кожу. Через его место поражения проклятием. Через его время и жизнь.

Вдох всей грудью, всем телом, всем моим существом и я резко выпрямившись, выгибаюсь, резким движением отбрасывая волосы за спину и чувствуя как они опадают водопадом на мои плечи. Выдох!

Меня трясет. По рукам, по губам расползается тьма, губительный яд проклятия, и будь я ведьмой — это был бы последний выдох в моей жизни, но я не только ведьма. И тьма остается лишь на волосах.

— Весь… — хриплый шепот охранябушки. — Веся, хватит!

Глянула в зеркало, увидела напряженный взгляд мага, весело подмигнула ему, и вновь склонилась к могучей спине не мага — воина.

«Во далеком лесу есть топь глубока,

В топи той прячется тьма,

Тьма чернил черней, тьма ночи темней,

Тьма опаснее горных камней.

К той тьме я пойду, сумрак твой отнесу.

Той тьме все отдам, ничего не возьму».

Я шептала слова касаясь дыханием каждой черной отметины, собирая всю черноту проклятия губами, выдыхая всей грудью, чтобы ни частички не осталось во мне, и стараясь не слышать хриплого дыхания лежащего подо мной мужчины. Архимаг хрипел, давно сжимая деревяшку зубами, и не издав ни стона боли, ни крика — мой охранябушка был силен, терпел молча.

Давно взмок он, трясло всем телом меня, но это было еще не все.

Собрав до капли всю тьму проклятия, я посидела, опираясь руками о могучую покрытую потом спину мага, подышала, собираясь с силами, и перешла ко второй фазе.

Вдох, и на едином выдохе всей силой своей души, своей груди, себя: