Ягодка опять (СИ) - Стрельникова Александра - Страница 20

— После. Давай обсудим все это после. И с трупом разберемся тоже… потом. Я ведь уже и надеяться почти перестал… Не первый раз сюда приезжаю. А тебя все нет. А я каждый раз мечтал, думал о том, как это все будет… В общем, не порти момент своей болтовней! Лучше скажи: ты мне рада? Думала обо мне?

— Еще б не думать!

Смеется на этот раз совершенно счастливо и решительно берется за пуговички на моей блузке. И опять все повторяется как в прошлый раз. Что за безумие на меня находит, стоит этому незнакомому мужику ко мне прикоснуться? И почему так получается, что мне нравится в нем все: запах его кожи, вкус его поцелуев, ритм, который он предпочитает в любви, его нахальство и самоуверенность, которые проявляют себя в постели столь же ярко, как и в «обычной жизни»?..

Когда все заканчивается, приподнимаюсь на локте и смотрю на него. Лежит. Молчит. Глаза закрыты. На лице неясная мечтательная полуулыбка. Рассматриваю его, пока есть такая возможность. Хорош, сволочь. Чудо как хорош. Мужчина в расцвете лет и силы. Руки перевитые мышцами — прекрасной лепки. Плечи широкие. Талия как у юноши — никакого тебе пивного пуза и в помине… Кожа загорелая. Так хочется до нее дотронуться, погладить, пройтись рукой вдоль всего его расслабленного тела. Но все еще испытываю неловкость касаясь его. И что за странный психологический феномен? Спать с ним — очень даже ловко и целовать всюду тоже, а вот руками пощупать… Нет, так и не могу. Просто смотрю. Взгляд невольно зацепляется за круглый шрам на левой стороне груди… Все-таки решаюсь и неловко дотрагиваюсь до него пальцами. Саша тут же прихлопывает мою руку своей ладонью, прижимает ее к груди и распахивает глаза.

— Его нашли?

Морщится.

— Кого? Того парня, что стрелял?.. Нет. Но это не главное. Главное, что обошлось. Провалялся в больнице, правда, долго… И теперь беречься серьезно приходится. Кто знает, когда опять избавиться от меня попробуют? Не боишься?

— Нет.

— А надо бы…

Внезапно мрачнеет. Кто же он такой, что сплошной криминал вокруг?..

— Ты бандит?

Даже вытаращивает глаза от возмущения.

— Нет, с чего взяла?

— А зачем еще, если не для того, чтобы от кого-нибудь скрываться, тебе могло понадобиться снимать здесь дачу? Да еще зимой, когда тут ни единой души на несколько верст вокруг.

Хохочет.

— А я и правда скрывался. Но это совсем не значит, что я бандит. Просто… Просто настроение такое было. И вообще… Иногда так хочется скрыться. Совсем. Чтобы ни одна собака…

Хмурится. Потом внезапно снова веселеет.

— Кстати о собаке! Что с тем псом?

— У меня живет.

— Неужели забрала?

— Забрала.

— И как его теперь зовут?

Смущаюсь.

— Шарик-Бобик.

Хохочет. А потом снова прикрывает глаза и расслабляется. На лице опять растекается мягкая неясная улыбка. Бормочет:

— Хорошо-то как с тобой…

Потом вдруг снова открывает один глаз.

— Кстати, как тебя-то зовут? А то получится как в том анекдоте: хорошо-то как, Света. Да я не Света…

— Надежда. Надя.

— Хорошее имя. Главное — редкое.

Смеюсь дежурно. Набираюсь храбрости заговорить о ребенке. Но опять опаздываю. Он притягивает меня к себе и снова принимается целовать. Может, это трусость, а может причина в ином, но опять вместо того, чтобы сказать о своей беременности, принимаюсь отвечать на его поцелуи с не меньшей увлеченностью. Оказывается я очень сильно соскучилась по нему. Оказывается то, что происходит сейчас между нами, для меня важно. Очень важно…

Однако после, когда он снова лежит рядом, пытаясь выровнять дыхание и уперев отрешенный взгляд в потолок, все-таки решаюсь заговорить. Хоть и очень страшно.

— Мне, правда, надо тебе сказать кое-что действительно важное. Так сложно начать… Но раз ты жив, должен знать…

Видно что-то в моем голосе, в интонациях есть такое, что заставляет его резко приподняться.

— Ну говори.

Отвожу глаза, но потом все-таки нахожу в себе силы смотреть на него, а не в сторону, как мелкий воришка пойманный на месте преступления.

— Я беременна. От тебя. С того первого раза.

Сказать, что он выглядит потрясенным, значит не сказать ничего. Даже рот приоткрылся.

— Но… Как?.. Почему?..

— Почему не сделала аборт?

Кивает. По сути нервно дергает головой.

— Потому что, как сказала моя подруга — идиотка я. Думала, месячные перестали приходить из-за нервотрепки и вообще из-за климакса, а потом, когда сообразила что к чему, уж больше четырех месяцев прошло… Еще можно было избавиться, но… В общем не захотела. Решила, что буду рожать. Будет у меня еще один ребенок. Еще один сын. Выращу как-нибудь. И мне не так одиноко. И по тебе память… Считала ведь тебя мертвым. Как-то мне казалось подлым убить последнее, что, быть может, от тебя на земле осталось…

— И правда — идиотка.

Встает, поворачивается спиной и принимается нервными торопливыми движениями натягивать на себя одежду. Смотрю ему в спину. Мышцы на плечах кажется даже закаменели — так и бугрятся. Был бы зверем — вся шерсть на загривке дыбом бы стояла… И правда не рад. Но я ведь так себе все это и представляла. Ну, когда думала — что было бы, если бы… Натягивает футболку и наконец-то поворачивается ко мне. Лицо такое, что и взглянуть в него страшно. Опять невольно отвожу взгляд. Вид наверняка как у побитой собаки, хотя вины моей перед ним нет никакой.

— На что ты сейчас живешь?

Вот как… Вот, чем в первую очередь поинтересоваться решил.

— Работаю.

— А потом?..

Пожимаю плечами. Уже, естественно, думала об этом.

— Машину свою продам. Куплю «Ниву», чтобы не застревала нигде. Сюда жить переберусь. Квартиру буду сдавать. Протяну…

— Стало быть, план есть.

— Есть.

— Круто.

Киваю. Молчит. А я встаю и тоже начинаю одеваться. Очень неловко под его пристальным взглядом, но что делать?.. Сидеть, стыдливо прикрывшись ладошками, еще противнее.

— Когда рожать?

Смотрю удивленно.

— Считай сам. В сентябре, если все будет нормально. И не смотри на меня так. Мне страшно.

— Мне самому страшно. Убила ты меня просто. Безо всякой пули.

— Прости. Так получилось…

Молчит. Потом с очевидным усилием, отводя глаза:

— И ты меня прости. Взрослый уж дядя. Должен знать, что если спишь с женщиной, то могут быть дети… Кстати, ты не будешь против, если я сделаю потом генетический анализ?

Как пощечину отвесил. Он что же думает, я где-то еще ребеночка нагуляла, а теперь на него его навесить хочу?..

— Не доверяешь?

— Есть причины. Не с тобой связанные, но есть.

Пожимаю плечами. Теперь уже предельно ясно: сказки — это сказки, а жизнь есть жизнь. Сказочного хэппи-энда не будет. Никогда. Будет сплошная проза…

— Делай.

— Как с тобой связаться?

Диктую ему свой номер телефона. Записывает опять-таки на уголке, который отрывает от газеты… Правда теперь вряд ли думает, что я великолепна…

— Ну… Я пошел?

— Иди.

— Я позвоню тебе… Только как-то переживу все это, обдумаю и позвоню, Надь.

Киваю, по-прежнему глядя в сторону. Неловко мнется еще какое-то время, а потом я слышу шаги и звук негромко захлопнувшейся входной двери… Все. Вместо «жили они счастливо и умерли в один день» только два использованных презерватива на полу возле дивана… В этот раз к свиданию подготовился. Не то, что тогда, когда все у нас случилось впервые…

Заметаю их веником в совок. Почему-то прикоснуться к ним неприятно. Холодные, не живые. И выглядят как маленькие скрюченные трупики так и не зачатых детей… Бр-р… Что-то воображение у меня разыгралось. Наверно всему виной его реакция на мои слова. Ну а на что рассчитывать-то было? На то, что завопит при таком известии радостно и тут же мне руку и сердце предложит? Нет, конечно. Но все равно как-то… Как-то все не так. Еще и генетический анализ этот…

С телефона лезу в Интернет. Хочу узнать подробности. Пишут, что можно его сделать еще до рождения ребенка, но есть риск спровоцировать выкидыш. А вот после рождения — в любой момент. Несложно и безболезненно для малыша. Даже анализ крови не нужен. Просто пробу его слюны возьмут или волосики срежут и все. Ну и слава богу. А то колоть иголками новорожденного из-за чьих-то комплексов…