Дни войны (СИ) - "Гайя-А" - Страница 71

А в просвете он увидел Поднебесье, каким его знали лишь птицы да драконы. Корзина для скота, смрад, качка — все перестало существовать, и Летящий приник к щели. Сначала его сильно бросало из стороны в сторону, но, когда Арно встал на курс, трясти перестало, и юноша смог насладиться открывшимся зрелищем.

Под ними плыли облака, тонкие, густые, и вокруг клубился туман. Иногда туман рассеивался, и в огромном разрыве внизу становились видны далекие зеленые равнины. Летящий постарался представить себе карту Поднебесья и хотя бы приблизительно угадать, каким маршрутом движутся ящеры, но это оказалось невозможно. Земля казалась слишком маленькой и тесной. Привычных очертаний нельзя было угадать с высоты, и юноша потерялся.

«Ладно, сделаю вид, что знаю, что происходит — рассудил он, осторожно перебираясь вдоль стены корзины к противоположной стороне, — только что там, за горизонтом, и почему она не видна вся сразу? Почему она все время уползает?». Что там, сверху, он увидеть не мог, зато очень хорошо видел, что происходило точно под брюхом дракона. Вид открывался потрясающий.

Змеились реки, блестя на солнце. Рассыпались, как жемчужинки, отары овец на зеленых лугах. Как полотнища, сшитые из неровных лоскутков, разворачивались обширные пашни, а вокруг и между ними — веселые крохотные домики под черепичными и соломенными крышами. Этим мирным зрелищем любоваться можно было бесконечно, но от долгого смотрения с высоты Летящего страшно замутило, тошнота подступала к горлу, и пришлось на время отказаться от любования Поднебесьем.

Так прошли часы полеты; юноша то смотрел вниз на землю, то сворачивался в клубок и зажмуривался, борясь с качкой.

В один из светлых промежутков поразила Летящего река, которая появилась под ним, и которую он разглядел с горизонта. Сначала он даже не понял, что это река, и начал думать, что они приближаются к морю. Но это была Велда — самая полноводная река Поднебесья, несущая жизнь жила Загорья. Древние верили, что Велда брала свое начало у стоп одного из божеств, живущих в Кундаллах. Река считалась священной. Минули уже тысячелетия, но по-прежнему Велда занимала в сердцах жителей Загорья значительное место.

Летящий дал себе обещание, что непременно совершит в Велде омовение, если ему доведется вернуться на твердую землю живым. Его опять начало укачивать. Земля то приближалась, то отдалялась, но скорости дракон как будто не снижал и курса не менял.

Еще спустя какое-то время внизу все чаще стали появляться перелески и дубравы, глубокие влажные овраги и заливные луга — никогда раньше Летящий не видел ничего подобного — насколько хватало глаз, везде была влага, в самый жаркий сезон!

В Черноземье последние солончаки собирали на водопой измученных животных, и только колодцы спасали путников от неминуемой смерти от жажды. А здесь… здесь Велда представала Царицей, и вода в изобилии была повсюду. Поблескивали заводи, виднелись каналы, отводящие избыток влаги, и сотни похожих на ореховые скорлупки крохотных лодочек.

Едва он смог разглядеть паруса на реке, как дракон начал делать крен, и Летящий уцепился за дно корзины. В ушах свистел ветер, и нарастало давление. Пальцы начинали дрожать, а дракон принялся снижаться с невероятной скоростью под немыслимым углом. По ощущениям было похоже, что внутренние органы не успевают за телом и висят в пустоте, пока кожа и прочие потроха падают камнем вниз.

Когда же юноша встряхнулся и собрался, то обнаружил себя лежащим на земле.

— Прибыли, — довольно зарычал дракон, — смотри, смотри, испугались! Эй, вы! Не бойтесь! Идите сюда, поговорите с двуногим, которого мы вам привезли! Да не бойтесь, он из вас! Из Элдойра!

Здесь Элдойр не любили. Это было довольно занятно — узнавать, что сулы и суламиты Мелтагрота считают именно свой город и его окрестности центром цивилизации Поднебесья, и уж никак не Элдойр, построенный значительно позже. Мелтагрот, хоть и вырос из деревни, все же был старше, и потому к нововведениям и изменениям относился с опаской и подозрением.

В местных лесах — сосняк и дубы, причудливо изогнутые рябины и густой орешник, сменяющийся зарослями можжевельника, и изредка гигантские оремес, взмывающие в небо… Все загадочные ведьмы, все колдуньи жили в представлении народа здесь, и отсюда происходили все чародейские штучки вроде загадочных амулетов, колец и монет.

Княжий двор располагался между нескольких исполинских дубов, вокруг которых выстраивались причудливо изящнейшие деревянные лестницы, поднимавшиеся вдоль ствола под кроны и дальше к самым верхушкам. Прямо перед рассевшимися лучниками играли в мяч веселые девушки. Молния прищурилась: одеты они были ярко, плечи у всех были обнажены, а в высоких причудливых прическах красовались прозрачные вуали, отброшенные назад. Как и у самой Молнии, в ноздрях у многих сияли драгоценные камни и жемчужные кольца, и тяжелые литые браслеты украшали тонкие, обнаженные руки.

Все здесь было непривычно взгляду. У города не было стен и даже намека на рвы. Конечно, чуть дальше находились бесчисленные линии обороны, а леса вокруг были напичканы ловушками, ловчими ямами и засидками караульных, но их не было видно. И, если там и встречались женщины с оружием, в городе ничто о том не говорило.

Редко можно было увидеть всадницу с мечом в руках; большинство сулок и суламиток вели жизнь самую беспечную и беззаботную, хотя богатство здешних мест было запредельным лишь в сказаниях иноземцев. Княжества очень зависели от разливов рек, между которыми располагались их земли, и урожай и неурожай тоже зависели от них. Города и селения располагались исключительно посреди леса, и только здесь еще можно было встретить подобные первым жилищам постройки — навесные деревянные дома у самых крон деревьев. Считалось, что здешние жители лучше других умеют делать луки и обучены стрельбе настолько хорошо, что им всегда были рады в любой дружине. Правда, они совершенно не умели ездить верхом и предпочитали быструю ловкость в умении перемещаться по деревьям. Летящий, присмотревшись, обнаружил и отсутствие грубых подошв на сапогах.

Почти все вокруг принадлежали к исконным жителям Приморья. Суламитские народности говорили с мягким акцентом, часто пропускали взрывные слоги. Они почти не расставались за пределами своих дворов с плащами, которыми спасались от сезонных дождей, и посохами, служившими одновременно опорой и оружием. Мелтагрот был широким городом, разделенным на две части: построенную на каменистом берегу и спрятанную в густом лесу. Лишь крыши и иногда резные башенки домов поднимались выше крон деревьев.

Летящий отмечал, как похожи сулы были на жителей Элдойра внешне — и как невозможно разнились внутренне. Торопливая, напряженная поступь жителей Предгорья не ощущалась; напротив, здешние горожане вышагивали спокойно, хоть и точно так же бесшумно.

Поразмыслив, Элдар осознал и еще кое-что. Здесь не было оборотней. Ни одного. Здесь вообще не было никого, кроме сулов и их ближайшей родни.

«Благословенные земли… но такие чуждые».

Летящий шел по Мелтагроту, стараясь не показать своего удивления — но это было поистине непросто.

Как и в Элдойре, красивые центральные улицы были выложены из белого камня, только здесь больше было тончайшей кружевной резьбы, и многочисленных цветников. Непривычный к красотам Загорья, Летящий не видел ни единого пятнышка на стенах, и удивлялся чистоте городских улиц и их особому, ни с чем не сравнимому уюту. Повсюду было разлито благоухание, и веселые песни беззаботными юными голосами звучали едва ли не на каждом перекрестке.