Дни войны (СИ) - "Гайя-А" - Страница 68

— Это смертники, — зашелся приятным смехом Мирволк, — каждому рабу в этих рядах, каждому каторжанину и карточному должнику обещана свобода, прощение или помилование. Выкупаю с каменоломни и рудников у асуров. Идут в бой первыми, некоторые выживают, не жалуются — да и обходятся дешево: их даже кормить не надо.

— Что, столько каторжан, и никто не ударит другого в спину? А против, на стороне красных плащей, они не идут воевать?

Мирволк презрительно оскалил нижние клыки и почесал за ухом.

— Их там не ждут. Их вообще никто нигде не ждет, брат. Так что это очередь за смертью.

Пехота Элдойра ни в какое сравнение с ополчением Таила не шла — вероятно, причиной также было то, что пеших войск у королевства было немного, и в основном они лишь числились в списках «армий» — чаще всего это были кочевые племена, жившие в вечном скитании на просторах Поднебесья. Командовали ими кланы, порядки и обычаи со времен первобытного хаоса не менялись, и в расчет их не брали никакие полководцы.

Впервые Элдойр столкнулся с вольными стаями оборотней давно, в Заснеженье; то были шумные, румяные, нетерпеливые волки в пестрых одеждах и длинных шубах и кафтанах. Жены их были весьма своенравны, ревнивы и шумны. Основное свое свободное время они проводили за бездельем, в разговорах с соседками за чашкой чая.

Что и говорить было о мужчинах этого племени. Единственным средством против них была пылкая дружба, что для остроухих характерно не было.

— Ты меня уважаешь — я тебя уважаю, — удовлетворенно кивнул Мирволк Верену спустя несколько часов обильных возлияний и взаимных состязаний, — так уж и быть, за добычу сойдемся. Оно нам все равно; ты знаешь жизнь волка. Под какое хоть знамя вставать?

С Ярфридом договориться было еще проще: возможность помириться с Элдойром и Атрейной, то есть ближайшими соседями, для этого оборотня была долгожданной мечтой.

— Океан мёда после

========== Торговцы ==========

Несмотря на безоблачную погоду, бывшую на Белоснежной редкой, Пипс скучал. Но оружейная вмиг отгоняла всю скуку, только выслушивать нудные поучения историка ни один остроухий воин не смог бы.

«Вот здесь, — протяжно гнусавил длинный коричневый дракон, с поблекшей от времени чешуей, — лежит меч короля Альданрэ, сына Ольхойра, того самого, чей дед убил Рохрайма, а меч самого Рохрайма и его сына лежит вон там, около копья Глорна, отца….», и так весь день. Молния не слушала почтенного крылатого странника и весьма неучтиво зевала. Даже бесчисленные наворованные редкости никак не развлекали девушку.

Так остроухие гости провели почти целый день. Только врожденная вежливость и изысканные — относительно остальных двуногих — манеры помогли им продержаться все это время. Наконец, ящеры разошлись по своим делам, предоставив гостей Пипсу.

— Ты поговорил с теми, кто готов отвезти нас к Мелтагроту? — сразу спросил его Летящий. Пипс слегка смутился.

— Я сам сделаю это, — ответствовал он, садясь на свой хвост, — но ты мне, конечно, заплатишь. И заплатишь сразу. Ты же не обманешь меня?

— Обмануть дракона? Полно, Пипс! — Летящий заулыбался против воли, — неужели никто больше не согласился заработать на двуногих?

— Не твое это дело! — возмутился дракон, расправляя одно из крыльев и приглаживая его когтями.

Выяснилось, что, так или иначе, Пипс собирался отправиться навестить родню в Западные Леса, а все прочие обитатели гейзеров и пещер Белоснежной не желали вовсе связываться с суетными двуногими, тем более с теми, кто нарушал их покой, начав внизу толчею, что распугала всю вероятную добычу и обрушив торговлю.

— Мы, драконы, — начал он веско, разводя своими длинными чешуйчатыми пальцами перед глазами друзей, — принесли свет знания в этот мир прежде вас, двуногие. Мы научили вас писать, читать и пользоваться огнем… мы первыми учили вас об Этом, что управляет всем и что вы зовете Богом… и какова благодарность!

Интерес друзей тут же пропал. Пипс вновь читал нотации.

— Тошнит от ханжества, — возмутилась Молния, и тут же чихнула, — за вами, гадами чешуйчатыми, столько грехов водится, сколько и за нами. Смертный, значит, грешен, или нет? И хватит о морали и прочем вашем небесном.

Пипс заткнулся. Несколько мгновений он настороженно сопел, выглядящий оскорбленным в таланте проповедника и прорицателя. Затем махнул лапой, закатывая желтые глаза.

— Договорились, — сообщил он неохотно, — будем просто добрыми товарищами — проповедник из меня никудышный.

Пипс налил себе бульона из котла и принялся шумно прихлебывать. Добравшись до половины, он озвучил цену своей помощи двуногим: пять тысяч золотом за полет до Мелтагрота и обратно, и — два мешка сабянского табака.

— И не вздумай мешать табак с сеном, — предупредил дракон недовольно, — у меня имеется опыт с вашими пройдохами-торговцами… ты согласен?

Пять тысяч! Сердце Летящего упало. Пожалуй, если бы он попросил в долг у каждого в отряде матери, и то не набралось бы стольких денег.

— А в долг? — не нашел он ничего лучшего, чтобы спросить, и дракон закатил огромные желтые глаза к небу.

— Истинный сын Элдар! — процедил он, качая головой и издавая низкочастотные вибрации недовольства, — как ты себе представляешь наше дело? Чтобы я тратил три дня на опасно-низкие пересечения ваших границ — чтобы мне по пузу стреляли двуногие безумцы, желающие мою шкуру пустить на сапоги и сумки, — и чтобы я делал это бесплатно?

— Мы отдадим долг. Даю слово.

— Этими словами стоят белые стены, но не летают драконы, — парировал Пипс и почесался, — но…

Летящий знал едва ли не с рождения, что любое «но» от воина значит, что он хочет торговаться, и приободрился.

— Табак дадим вперед, — с воодушевлением начал он, — в залог проси, что хочешь, хоть мою жизнь…

— Маленькую подругу! — Пипс облизнулся, глядя на помрачневшую Молнию, — не дашь?

— Пипс, даже для дракона это чересчур.

— Но кроме меня, ни один дракон не собирается… — и ящер прикусил язык, понимая, что проболтался. Летящий против воли улыбался. Если забыть о величине страшного небесного хищника и его способности дышать огнем, он был прост и понятен — возможно, даже более понятен, чем многие другие явления Поднебесья.

— А если я найду другого? — будто бы задумчиво возвел к небу глаза асур, — если найду кого-то, кто обойдется… дешевле? Если хорошенько поищу, найду непременно.

— Я согласен в долг, — немедедленно согласился дракон, и тяжело вздохнул — пепел вновь закружился над друзьями, — истинный, повторю, ты истинный Элдар!

В свете последних событий, Летящий сомневался в оттенке, с которым произносили подобные фразы.

***

— Она Элдар, — повторил Оракул, глядя на оборотня, явно сомневаясь, что тот в своем уме. Верен безразлично пожал плечами.

— Я слышал. Я знаю.

Поразмыслив немного надо всем, что желал сказать дому Элдар, Верен предпочел начать с уединенной беседы с Ильмаром. И, хотя он продумывал многие способы и пытался изыскать выражения, доступные ему на горском, когда он и Оракул остались наедине, оборотень сник.

Черные глаза провидца казались бездонными колодцами тьмы. Ни единого проблеска чувств. Говорить с ним о любви, когда вокруг была агония королевства, казалось теперь Верену самым бессмысленным занятием на свете.

«А с чего я вообще решил, что это имеет смысл для кого-то, кроме меня? А если скажет, что взял силой? Может! Ох я дурень. Ведьма она!».