Осколки небес (СИ) - Колдарева Анастасия - Страница 54

Тварь возникла перед ним, сверкая налитыми кровью глазами, и заорала, брызгая ядовитой черной слюной и тыча в него пальцем:

— Он здесь! Хва…

Ослепительный росчерк отсек ей голову, и бес с воплем обратился столбом дыма и рассеялся.

— Очнись! — прокричал Катехил, стискивая рукоять меча.

Азариил вздрогнул и огляделся, приходя в себя. Братья окружили его, не подпуская бесов, а те стекались со всех сторон, набрасывались и визжали:

— Он наш! Отдайте его нам!

И было их, как песка на морском дне, видимо-невидимо. Все небо, куда ни кинь взгляд, заволокло подвижной, хищной чернотой.

— Прорвемся! — донеслось от кого-то из братьев. — Доберемся до земли, а там…

Голос оборвался. Азариил заметил, как луч света меркнет в грязном коконе бесовских тел. А за ним еще один: крылья вспороли тьму, но та обмоталась вокруг липкой веревкой — и опутанный ангел камнем рухнул вниз.

Азариил стряхнул с себя тех, кто набрасывался поодиночке. Внутри вскипел праведный гнев. Крылья расправились, полыхнули белым огнем, и острые перья искрами брызнули во все стороны, обжигая и кромсая нечисть. Кинувшись к одному из коконов, Азариил руками оторвал нескольких тварей, повисших на чужих крыльях, затем отстранился, позволив брату освободиться самому.

— Спасибо, — под бесовской коростой обнаружился Лаувиан. — Не давай им вцепиться в тебя всем скопом: опутают, как паутина.

— Кто-то навел их! — Азариил с разворота полоснул крылом сразу по тройке гадов; ошметки разлетелись и изошли дымом. — Они успели собрать целый легион — получается, знали о планах Аскии?

— Я им не говорил, — мрачно заверил Лаувиан, обороняясь мечом.

Пропасть под ногами кишмя кишела бесами. При удаче по ним, наверное, даже можно было спуститься на землю, как по лестнице: куда ни встань, всюду попадешь на чью-нибудь спину.

Внезапный порыв горячего ветра подхватил Азариила, с чудовищной силой завертел, ломая крылья, и отшвырнул далеко-далеко. Испуганный и скрученный болью, он затрепыхался, пытаясь остановиться, ища утерянное равновесие. Когда вихрь успокоился, а полет замедлился, оказалось, что между ним и остальными братьями выросла настоящая стена из мелкотравчатых бесов: скалясь и дико хохоча, те без устали метались туда-сюда. Чтобы пробиться сквозь их безумный рой, ангелам потребуется время.

— Брат мой падший, — раздался низкий, вкрадчивый голос. — Рад встрече.

Азариил забарахтался, стараясь обернуться: поврежденные крылья пульсировали болью и лишали сноровки. Что с ним сотворили? А главное — как?!

— Силы уже не те, — из мутного воздуха соткался Асмодей. Шесть гигантских крыльев за его спиной горели черным пламенем. — Вот так оно и бывает: замахнешься на божественное величие — и растеряешь даже те жалкие силенки, которые имел.

— Я не замахивался, — Азариил приготовился драться. Напрягся, взывая к Свету… но крылья висели мертвым грузом, боль пропитывала их от корней до кончиков.

Демон наблюдал за ним с фальшивой жалостью. Потом цыкнул и развел руками:

— Вот ведь засада, да? Чертиков гонять еще сгодишься, а с кем посерьезнее уже не совладать.

— Но я не пал!

— Скажем так, начало положено, а завершить недолго. Как-нибудь на досуге…

— Лжешь! Не в твоей власти командовать ангелами!

— Верными — нет. Но мы оба знаем, какие темные мыслишки ворочались в твоей промытой небесным кислородом голове.

— Все в прошлом, — Азариил вздернул подбородок, сузил глаза и произнес повелительным тоном: — Изыди!

Обычно работало. Но на сей раз что-то и впрямь пошло наперекосяк.

Асмодей помолчал, прислушался к ощущениям, вскинув брови, и осведомился:

— Ну? И когда же меня сотрет в порошок? Не томи уже, святоша, дел по горло.

Азариилу показалось, крылья медленно сковывает корка льда; болезненный холод проник внутрь и растекся по всему телу. Чувствуя себя беспомощным, он в смятении уставился на бывшего серафима.

— Это еще цветочки, — пообещал Асмодей. — Вот когда мы с тобой отправимся в преисподнюю…

— Не отправимся, — перебил Азариил. — Мне дали шанс…

— Если ты до сих пор не понял, твой шанс только что вылетел в трубу. Вас сдали с потрохами. Пятеро пернатых не одолеют легион.

— Пятеро?..

— Плюс один перебежчик. Но он лишь для убедительности машет саблей, а посему не в счет.

— Кто?!

— Так я тебе и сказал.

— Вы не имеете над ними власти!

— Нам и не надо. Покувыркаются — и будет.

— Вам нужен я.

— Медаль за сообразительность!

— Зачем?

— Или за бестолковость.

— Андрея вам не видать, как Небес.

— Дались мне твои Небеса! — фыркнул Асмодей и неторопливо обогнул ангела слева. — Чего я там не видел? Папашиных лизоблюдов? Ты и сам мог бы…

— Никогда!

— Сколько дешевого пафоса. Небеса выплюнули тебя как надоевшую конфетку в унитаз и держат руку на сливе. Уже ведь просветили насчет бездны, а? О-о, я вижу страх, — демон удовлетворенно улыбнулся. — Преддверие ада, так сказать, небесная канализация, куда спускают всякое отребье, вздумавшее обзавестись собственным мнением. Сначала припугнут, и, если в срочном порядке не раскаешься, тут же распрощаются. А заодно и сил лишат, — в подтверждение собственных слов Асмодей повел рукой, и ангела вздернуло за сломанные крылья. От огненной боли почернело перед глазами.

— Теперь смекаешь? — Асмодей выждал, пока Азариил придет в себя. — Небу ты уже без надобности. Все равно спишут: туда или сюда… В лучшем случае пристроят на самую грязную работенку где-нибудь в аду тысячелетий на пять-шесть. Или того хуже: понизят до хранителя, и будешь до скончания дней своих вытирать сопли смертным, которые в тебя даже не верят.

— Чего ты хочешь? — выдавил Азариил. От боли едва ворочался язык.

— Осколок. И я гарантирую тебе лучшее место в рядах моих солдат…

Асмодей запнулся, потому что Азариил вдруг судорожно затрясся. Он корчился от боли и давился воздухом, но хохотал при этом как безумный.

— Ты! — ладонь молниеносно сдавила горло, и каркающий смех оборвался. — Находишь забавными мои слова?

— Ты жалок, — выплюнул Азариил хрипло. — Сброд, названный солдатами, выпавшего волоса не стоит. А места, которые ты предлагаешь, это места в выгребной канаве. Лучшие, да, но ровно настолько, насколько ты лучше последнего паскудства…

— Я вот не понял. Вас там, на облаках, специально натаскивают на пафосные речи? — Асмодей отстранился. — Что ж, чертовски жаль. Признаться, я надеялся, ты умнее отцовских прихлебателей.

— Отпусти.

— С чего бы вдруг? Долг платежом красен. Я не забыл Оломоуц, и сорванный ритуал, и пару-тройку царапин, которыми ты меня наградил, — Асмодей провел пальцами по шее, демонстрируя длинный уродливый шрам.

— Ответишь… за каждую рану… нанесенную мне, — пригрозил Азариил, хотя к собственному стыду не почувствовал ни уверенности, ни права на эту уверенность. Лишенный могущества, мог ли он рассчитывать на защиту извне?

— Тут два варианта, — рассудил демон, — либо отвечу, либо нет. Но пока ситуация говорит в мою пользу, как считаешь?

По легкому мановению руки Азариила вновь рвануло за крылья.

— …до сих пор не вмешался, — сквозь багровую пелену боли долетел обманчиво спокойный голос, — из чего следует глубокий философский вывод, которым вы, святоши, щедро потчуете всех подряд тысячелетиями напролет. Все происходящее допускается Им. Примерь-ка теперь на себя такое допущение!

Рывок. Удар наотмашь. Еще рывок.

— Боже… милостив буди… мне… — шепнул Азариил.

— Чего ты там бормочешь?

Рывок. Удар. Ослепление.

— Наказан я… за своеволие… за слабость… за то, что позабыл, кому служу.

Рывок.

— Боль — милосердна…

— Заткнешься или нет? — зарычал Асмодей. Звериная ярость исказила его бледное лицо до неузнаваемости, и сквозь фальшивый облик теперь просвечивала истинная суть падшего серафима: исковерканная и изуродованная.

— Боже… милостив…

— Последнее предупреждение! — острые концевые перья прижались к горлу, словно клинки, готовые перерубить шею.