Покажи мне, зеркало… (СИ) - Нури Ирада - Страница 7

Два часа бешенной скачки по вересковым полям помогли немного прийти в себя, а свежий воздух прояснил ум. Пришпорив коня, всадник понесся в сторону холма, с которого открывался живописный вид на фамильную гордость — Рейвенхерст. Великолепный особняк из красного кирпича, был построен его славными предками в начале прошлого столетия и поражал воображение всякого впервые оказавшегося в этих местах громадным истинно английским парком, живыми изгородями, мощеными дорожками, прудами богатыми рыбой, причудливыми фонтанами и дикими зарослями. Внутри дом был не менее роскошен, чем снаружи, чего стоила центральная "королевская" лестница из редкого дуба украшенная резными фигурками и лепниной. Выполненный в виде буквы "п" дом имел два крыла, три этажа и более сотни комнат, которыми никто на его памяти ни разу не пользовался.

Огромный штат слуг, обходившийся хозяевам просто в фантастическую сумму, день и ночь сбивался с ног, чтобы содержать поместье в том виде, в котором ему и положено было быть, а не в том жалком состоянии, в котором он получил его несколько лет назад.

Будучи лишь вторым сыном барона Блейкни, Райтон Филдинг, удел которого был выбрать военную службу во славу Отечества, и предположить не мог, что когда-нибудь станет единственным наследником фамильной собственности, доставшейся ему после неожиданной кончины старшего брата Родни, найденного недалеко от усадьбы с пулей в затылке. Увы, тщательное расследование и дотошное изучение места преступления, так и не помогло выявить убийцы.

Погибший накануне собственной свадьбы с дочерью старинного друга семьи, он по словам тех, кто его знал, был человеком вспыльчивым, но очень добрым. Все вокруг включая слуг его любили, и поэтому терялись в догадках кому могла быть выгодна смерть молодого барона.

Тем не менее, если верить отчетам управляющего, молодой барон отличался не только вспыльчивостью, но и небывалым азартом, успев спустить в карты большую часть своего наследства. Когда Райтон, узнавший о смерти брата вернулся с Востока, где проходил военную службу, он был поражен тем, в какой упадок пришло поместье. Некогда величественный дом выглядел плачевно, утратив былой блеск, кое-где облупились и протекли потолки испортив великие творения потолочной итальянской живописи, парк пришел в полное запустение, в прудах почти не осталось рыбы, а фонтаны из-за жесткой экономии воды, давно высохли и потемнели, нуждаясь в основательной чистке и ремонте.

Все мало-мальски ценные вещи давно были распроданы или заложены в ростовщических лавках Лондона, и проследить их дальнейшую судьбу не представлялось возможным.

Сколотив на Востоке, по европейским меркам, баснословное состояние на сделках по продаже слоновой кости и золота, первое же что сделал новоявленный барон Блейкни — это велел отреставрировать поместье и выкупил заложенные земли. Одно за другим в Рейвенхерст возвращались полотна знаменитых мастеров, золотые и серебряные сервизы, бесценные блюда и вазы из тончайшего китайского фарфора.

Не прошло и трех лет, что он вынужден был провести между Лондоном и Сурреем, как величественное поместье вновь засверкало изысканной красотой подобно редчайшей жемчужине до времени скрытой от людских глаз в раковине на дне океана.

Полюбоваться на восстановленный Рейвенхерст и поздравить хозяина с новосельем съехалось все графство. Мужчины в тайне от жен надеялись обрести в лице молодого Филдинга достойного партнера в карточной игре и выпивке, а их жены, разумеется в такой же тайне от мужей вовсю строили матримониальные планы относительно брака своих дочерей с владельцем столь великолепных угодий и просто несметного по слухам богатства добытого во время службы в рядах армии его величества короля Георга.

На полукружии широкой подъездной аллеи было уже тесно от верховых лошадей и экипажей из которых подобно прелестному рою бабочек на землю выпархивали дивные создания в шелках и кружевах, с уложенными в затейливые прически волосами самых разнообразных оттенков от белокурых до иссиня-черных, на создание которых у их горничных ушло несколько часов кропотливой работы и метры узорной ленты. Каждая девица на выданье мечтала о том, что именно она сможет сегодня привлечь внимание самого завидного холостяка округи.

Однако их мечтам не суждено было осуществиться, ибо с того самого момента, как он увидел Мирабель Бересфорд — невесту своего покойного брата, все его внимание было сосредоточено только на ней.

Несмотря на то, что со дня смерти Родни прошло более трех лет, Мирабель по-прежнему носила по нему траур, избегая появляться на балах и празднествах, устраиваемых местным обществом, и куда приглашалась с завидной регулярностью. Тем удивительнее было видеть ее здесь и сейчас, выходящей из экипажа под руку со своим отцом и компаньонкой.

Дочь джентльмена, она обладала столь удивительными манерами и грацией, что вкупе с ангельской внешностью делали ее больше похожей на сказочную принцессу спустившуюся в этот грешный мир со страниц величайших творений известных сказочников.

Несмотря на темно-синий наряд, который был способен состарить любую юную дебютантку, двадцатидвухлетняя Мирабель выглядела не старше семнадцати лет. Белокурая, с огромными голубыми глазами, обрамленными пушистыми золотистыми ресницами, придающими ее застенчивому взгляду особое очарование и нежнейшим румянцем на фарфоровой, без малейшего изъяна коже, она не оставляла другим девицам ни малейшего шанса быть замеченными бароном.

В не слишком низком квадратном вырезе ее почти вдовьего платья, угадывались очертания упругой белоснежной груди, подчеркнутой затянутой в корсет тоненькой талией.

Стоя возле парадной двери согласно этикету, приветствуя каждого гостя, Райтон словно под воздействием каких-то чар напрочь позабыл о своих обязанностях и стремительно спустившись с высокого крыльца, остановился перед неземным созданием:

— Господи, Мирабель, ты стала еще прекрасней, чем я помнил.

Она подняла на него ясные глаза и улыбнулась, обнажив ровный ряд жемчужных зубов:

— Здравствуй, Райтон. Я счастлива видеть тебя. Добро пожаловать домой…

Свадьба состоялась через два месяца, и еще долго оставалась главным предметом обсуждения провинциального общества. В специально выписанном по такому случаю из Парижа наряде из тонкого кружева ручной работы и длинной фате, которую несли за нею две крошечные девочки, наряженные ангелочками, под вздохи умиления и зависти, Мирабель, еще более прекрасная, чем прежде, держа в руках букетик из флердоранжа, медленно шествовала по украшенному цветами церковному проходу навстречу жениху. Стоящий рядом со священником Райтон с восхищением наблюдал за каждым ее шагом ловя себя на мысли, что готов стоять так всю свою жизнь, лишь бы это ощущение умиротворения и полного безграничного счастья никуда не исчезало.

Но, оно исчезло. Не прошло и нескольких часов после устроенного им пышного торжества с танцами и реками шампанского льющегося из установленных прямо на лужайке хрустальных фонтанов, с которого ни один гость не ушел недовольным, наступила брачная ночь, во время которой новобрачный к своему ужасу и гневу обнаружил, что его невеста не девственница. "Ангел", которого он боготворил, оказался падшим.

Долгие годы, проведенные на Востоке, где девственная чистота была в особенном почете, очень сильно сказались на его мировоззрении, и даже тот факт, что она была помолвлена с его братом, не давал ей права дарить ему себя до свадебной ночи. Ужасное разочарование — единственное, что он почувствовал в тот миг.

Не произнеся ни слова борясь с мучительными подозрениями, Райтон накинул на плечи халат и покинул опочивальню супруги проведя ночь в одной из гостевых комнат. Когда же на следующее утро он вызвал новоиспеченную супругу для разговора в свой рабочий кабинет, то был несказанно удивлен произошедшими с ней кардинальными переменами. Это была не та Мирабель, в которую он тайно был влюблен всю жизнь, и на которой как он думал женился. Ангел исчез, а вместо него появилась презрительно кривящая губы дьяволица, которая и не думала оправдываться, открыто заявив, что имела связи с другими мужчинами в том числе и с его братом, а за него вышла только ради денег.