Колючее счастье (СИ) - Чёрная Ника - Страница 36

Евгения никого не ждала. Совсем никого. Абсолютно. Нет, тот, кто сейчас стоял за дверью — а стоял он именно за её дверью, каким-то образом минув домофон на входе в подъезд, вполне мог оказаться доставщиком пиццы, ошибшимся этажом, или кем-то из соседей (с которыми, к слову, Женька никогда не водила знакомств), с просьбой поделиться солью, сахаром… Мылом, верёвкой…

Цианистым калием, ага.

Но она была бы не она, если за секунды не придумала бы себе тысячу вариантов развития событий… И как бы на протяжении всего дня ни пыталась настроить себя на нужный лад, как бы ни старалась смириться и принять факт, что всё кончено, в миг, когда услышала этот неожиданный звонок, Женя поняла, что обманывает себя. Что никакой это не конец, что она мазохистски хочет продолжения их истории, несмотря на все неутешительные выводы, что сделал её разум в компании со здравым смыслом! Она безумно хочет сейчас увидеть за дверью раскаявшегося и всё ради неё бросившего Святослава, пусть и боится этого не меньше. Боже, как же она этого хочет! До дрожи, до исступления… Потому что разум не выбирает тех, кого любить. Их выбирает сердце. И что бы ни твердил мозг, сколько бы аргументов против ни приводил, старая как мир поговорка всегда была и будет верна — сердцу не прикажешь. И все доводы рассыпаются в прах, когда рядом оказывается тот, кто нужен как воздух. Тот, без которого жизнь теряет краски. Тот, к которому хочется прикасаться, с которым хочется быть рядом, будто подпитываясь самим его присутствием и отдавая взамен не меньше своего тепла, своей ласки, самой себя… Без остатка, до конца… Пусть даже он и последняя сволочь! Не заслуживающая прощения сволочь…

И как же её саму взбесило это открытие! Хотелось рвать и метать, хотелось кричать от злости и биться головой о стену!

Но Женя взяла себя в руки и неверной походкой направилась к двери. По дороге на секунду остановившись у зеркала, она заглянула туда, машинально пригладив растрепавшиеся волосы, критично оглядела свою домашнюю одежду — любимую необъятную футболку, обтягивающие тёмные леггинсы и пушистые тёплые носки. Видок ещё тот! Но сейчас ей было почти всё равно… почти…

Она не стала заглядывать в имеющийся в двери глазок, желая хоть на тысячную долю мига сохранить призрачную надежду, заставляющую её сердце биться с удвоенной скоростью. Ведь он мог узнать её адрес? Мог бросить всё и приехать? Мог?

______________________

* «Ёлочный сок», группа Би-2.

40

— Привет, — эхом разнеслось по площадке перед дверью. — Ничего, что я без предупреждения?

Как Женя и надеялась, там стоял не доставщик пиццы. И нет, это был не Святослав.

— Папа? Ты… почему здесь? — округлившимися от удивления глазами посмотрела на него Женя. — Что произошло?

Взгляд остановился на налившемся под глазом Глеба Загорского свежем синяке, на объёмной дорожной сумке в его руках… Женя просто не верила своим глазам, ведь это было чем-то не укладывающимся в рамки, чем-то из ряда вон! Ещё ни разу она не лицезрела отца в таком виде… И хотя он всегда был крепким для своего возраста мужчиной, и наверняка в его жизни бывало всякое, обычно никаких последствий в виде кровоподтёков на лице наблюдать Евгении не доводилось. Только не у её отца! Всегда сдержанного и уравновешенного, способного одним веским словом поставить точку в любой спорной ситуации, перевести всякий конфликт в шутку…

— Пустишь? — поинтересовался он у застывшей на пороге дочери.

— Да-да, конечно, — опомнилась она, — извини. Проходи, конечно. Просто… это всё так неожиданно. Я даже растерялась.

— Ждала кого-то другого? — по-доброму усмехнулся Глеб.

— Да… То есть нет… — смутилась Женька под проницательным взглядом отца. — Скорее нет, чем да.

— Ясно.

— Что-то случилось? — она вдруг вспомнила, что так и не включила свой телефон, а ведь ей, возможно, звонили. — Лара… Вы поругались? — кинула Женя вопросительный взгляд на сумку, которую Глеб пристроил в стороне, снимая верхнюю одежду и разуваясь в прихожей.

— Нет, Жень. Все в порядке, не переживай. Напоишь отца кофе? — перевёл он тему. — Знаешь ли, утомился в дороге…

— Да, конечно…

Они устроились за столом в её небольшой, условно отделённой от остального пространства квартиры-студии кухне. Женька на скорую руку сварила кофе, пошарив в шкафчиках, выставила на стол нашедшуюся пачку печенья, собралась было залезть в холодильник в надежде отыскать и там что-нибудь завалявшееся с прошлого года, но ещё вполне съедобное.

— Не суетись, дочь. Сядь, я не голоден, — прервал её хлопоты Глеб.

Она послушно опустилась на стул напротив отца и, всё ещё не до конца веря глазам, отпила из своей чашки. Глеб, казалось, был смущён. Явно чувствовал себя не в своей тарелке. Да что же такое происходит?! Женя ощутила нарастающее чувство смутной тревоги, хотя, как ни силилась, не могла понять, что же могло так нежданно привести отца к ней на порог… Он будто хотел что-то сказать, но, пряча глаза, тянул время, никак не решаясь начать. Словно чего-то боялся. Евгении странно было наблюдать такое поведение своего всегда уверенного в своих действиях, иронично-вальяжного отца.

— А это?.. — жестом она показала на лицо.

— Это… — Глеб подавил смешок. — Пустяк. Заслужил.

Заслужил? Брови Жени вопросительно взметнулись вверх. Но отец лишь отмахнулся и не стал больше ничего объяснять.

— Дочь, — наконец-таки поборов своё смятение, выдохнул Глеб. — Мне надо тебе кое в чём признаться, — он поднял на неё глаза полные печальной надежды. — Только обещай, что выслушаешь до конца и не будешь спешить с выводами.

Женя нахмурилась, оставив попытки предположить, к чему он клонит, хотя шестое чувство вопило, что здесь явно что-то не так, что ей очень и очень не понравится то, о чём собирается поведать отец — как иначе объяснить эти странные и несвойственные ему хождения вокруг да около?

— Если честно, — поставил он свою чашку на стол, уткнув в неё взгляд, — не думал, что этот разговор когда-нибудь состоится. Даже не предполагал, — отец снова посмотрел в её глаза. — Но я ошибся.

На секунду повисла напряжённая пауза, но вскоре Глеб продолжил:

— И я признаю свою ошибку и готов за неё ответить. Я виноват перед тобой… — сокрушённо покачал он головой. — Не знаю, сможешь ли ты понять меня… И простить. Но всё же выслушай, просто выслушай. Это необходимо. И даже не мне — в первую очередь это необходимо самой тебе.

Женя нахмурилась ещё сильнее, даже не пытаясь строить догадки — настолько происходящее казалось ей немыслимым. Она уже готова была услышать всё, что угодно. И только не то, что услышала.

— Я знаю, что произошло между тобой и Святославом на тех каникулах, — огорошил её отец. — И позже. Все эти годы знал…

Время на миг приостановило свой ход. Воздух вокруг вдруг стал вязким, плотным, лёгкие не справлялись — слишком тяжело было сделать вдох. Каждый удар пульса гулко отдавался в висках, а звуки доносились до сознания с опозданием, словно через толщу воды:

— …И это именно я заставил Святослава исчезнуть из твоей жизни тем летом…

Наваждение продлилось недолго. Наконец шумно вдохнув, Женя распрямилась, как сжатая до этого и моментально освобождённая от оков пружина, вскочила с места. Да так резко, что на пол полетел стул, на котором она сидела, а заодно и кружка с недопитым кофе, случайно задетая локтем.

А затем, спустя несколько долгих мгновений оцепенения, она рассмеялась. Тихо, истерически, устремив невидящий взгляд куда-то вдаль и закрыв нижнюю половину лица ладонями. Пока отец не подошёл и не обнял её, заставляя прийти в себя. Тогда смех Женьки сменили скудные, но не менее горькие от этого слёзы.

— Подожди… Я не понимаю… Как? Зачем?!

— Прости, дочь, — продолжал эмоционально вещать Глеб. — Я не знал. Не думал, что всё так серьёзно. Ты… ты была для меня ребёнком! Девочкой, которой ещё недавно я собственноручно заплетал косички… Помнишь тётю Валю, соседку по площадке? После того, как мама умерла, я как-то просто взял и пришёл к ней — мол, научи, сам не могу… И научился ведь! Казалось, вот только в первый класс тебя отвёл, с косами этими… А тут… Не заметил, как повзрослела. Не смог принять этого… Да и некогда было, всё работа да работа… Лариса появилась, опять же. У вас же с ней сразу дружба завязалась, вот я и расслабился. Пропустил. Упустил, — он порывисто вздохнул. — Каникулы эти… Мы ведь специально вас тогда одних оставили, думали таким образом вас сплотить, подружить. Подружили… — Глеб на секунду замолчал, подбирая слова. — Я тогда, летом уже, после экзаменов ваших, как-то раньше обычного домой пришёл. И увидел вас со Славиком, в гостиной на диване. Ничего такого, — осёкся он. — Но додумать было проще простого… Ты спиной ко мне сидела, а вот Святослав… Он сразу заметил и меня, и мой взгляд. Если честно… думал, не убью его, так покалечу! Еле сдержался тогда… А ты как думала, дочь? Ты же девчонка совсем, девочка моя, единственная… — отец ещё крепче прижал к себе притихшую Женьку. — А тут этот переросток! Брат! Не ожидал я, подумать не мог, что он способен вот так… Я ведь и сам когда-то молодым был, знаю, о чём парень его возраста с утра до ночи думает! А он и отрицать не стал, так и сказал мне, мол, всё так и есть, с тех самых каникул. Меня тогда и сорвало… Я ведь ему расправой пригрозил, дочь, — сокрушённо признался Глеб. — Серьёзно пригрозил, не шутя, не выбирая выражений. Пообещал устроить всё в лучшем виде, вплоть до уголовного дела — связи-то имелись! Вряд ли до этого бы, конечно, дошло, парню жизнь ломать… Но в качестве угрозы… А как альтернативу предложил сделать вид, что ничего не видел. Но только, если он от тебя отстанет. Навсегда.