Секция плавания для пьющих в одиночестве (СИ) - Карин Саша - Страница 30

— М-м-м, — протянул Мара, задумчиво покусывая кнопку карандаша.

Несколько минут спустя, когда заиграла песня «Harrowdown Hill» и Том Йорк пропел строчки в припеве: «We think thesame thingsat thesame time, we justcan’t do anything about it», — Лиза заговорила:

— Знаешь, я часто вспоминала тот день, когда мы впервые встретились. А в последнее время, после того, как мы… начали общаться, я стала переживать, что ты вообще обо мне думаешь. Я же такая глупая и стремная. Иногда, когда перед сном напьюсь и ворочаюсь в кровати, я представляю тебя, что ты сидишь вот как сейчас, напротив меня, а я тебе что-то важное такое говорю… То есть, конечно, это мне только кажется, что все это очень важно, что я тебе обязательно должна что-то объяснить. И слова как будто такие точные нахожу, что дух захватывает. И все время думаю, что запомню все в точности и наутро тебе напишу, и ты все поймешь. Знаешь же, как это бывает перед сном, когда придумываешь какой-то неправдоподобный диалог, а как проснешься, забываешь все, как глупый сон? — Она сделала паузу, чтобы отпить чая.

Мара положил блокнот на пол и внимательно посмотрел на Лизу, тоже сделав несколько глотков из своего стакана. Лиза продолжала:

— Я часто по ночам не могу уснуть, потому что думаю о разном, не только об этом. Так что, наверно, ты и ни при чем. Может быть, я так в себе пытаюсь разобраться, оправдаться за что-то. Просто как-то наваливается все сразу, понимаешь?

Мара задумался, а потом кивнул. Конечно, он ее понимал.

— Ну вот. В общем, если я думаю о тебе… то есть, о нас, я почему-то чувствую себя виноватой. Не знаю за что. Знаю только, что встретились мы в том бассейне случайно, а могли бы вообще не встретиться никогда. Вот из-за этого и кажется, что я тебя обманула. На самом деле, я ведь не люблю рейвы, тусовки, музыкальные фестивали, где много народу, и особенно — бассейны, даже пустые. — Она как-то виновато улыбнулась. — Подруга взяла билеты, и я согласилась. А сама-то я и в бары-то ходила всего пару раз, а пить люблю в одиночестве, дома перед ноутбуком. Все «концептуальное» не понимаю, за современной культурой не слежу, в Инсту ничего не выкладываю уже давно, тяжелую литературу почти не читаю, только старое и любимое перечитываю — на это меня пока хватает… Я не модная и не общительная. — Она вздохнула. — Я, наверно, тоже сейчас выпью. Только следи за мной, Мара, а то я быстро напиваюсь.

Лиза встала, положила чайный пакетик на салфетку и, не споласкивая стакан, налила себе вина.

— Ну вот, — сказала она, опустившись на прежнее место напротив Мары. — Могу я посмотреть, что там вышло?

— Да пока особо нечего показывать, — пробормотал Мара, — так, просто набросок.

Лиза протянула руку, и он нехотя передал ей блокнот. Она надела очки и несколько секунд всматривалась в свой незаконченный портрет.

Потом она улыбнулась и посмотрела Маре в глаза.

— Ты мне льстишь.

— Совсем нет, — начал неуклюже оправдываться Мара. — Нарисовал, что вижу. Если тебе правда нравится…

— Честно, очень нравится, — перебила она. — Подаришь мне?

— Ну да, только нужно еще доработать.

Она уверенно покачала головой.

— Лучше оставь так, как сейчас. Это же твое первое впечатление от меня, правда?

— Можно и так сказать, — сказал он смущенно.

— Вот и хорошо, это самое главное. Я рада, что ты… нарисовал меня без очков.

Лиза снова опустила глаза на верхний лист блокнота, провела по нему пальцем, и Мара с удивлением отметил, что ей, наверно, действительно понравилось. «Такая ерунда, а она, кажется, и правда довольна, — подумал он не без удовольствия. — Показать бы ей что-нибудь из моего посерьезней».

— Ты давно рисуешь? — спросила Лиза, взглянув на него.

— С детства. Но это, конечно, не в счет. Ходил в художку, но бросил через пару лет.

— Почему?

— Не знаю. — Мара пожал плечами. — Мне не очень там нравилось.

Лиза помолчала.

— Знаешь, если честно, я и к творческим людям всегда относилась с подозрением, — сказала она после паузы, — раньше я никого вроде тебя не встречала. Мне не нравились люди, которые так и лезут в твою жизнь через ленту, спамят своим «творчеством», как будто хотят всем понравиться. А как посмотришь на их рисунки или пошлые эскизы татуировок, так сразу понимаешь, что сказать им в сущности нечего.

Мара улыбнулся. Ему, конечно, было приятно это слышать.

— И что же еще в этом мире тебе не нравится?

Лиза сделала несколько жадных глотков и улыбнулась ему в ответ.

— Дай подумать. М-м-м… Много всего. Книжки по мотивации, хюгге, напыщенность, радикализм на словах, отдых по путевке, ароматные палочки, солнечную погоду, нешерстистых зверей…

— Да уж, немало всего… — Мара засмеялся. — А что тебе нравится?

— Ну, я люблю, крепкий чай и кофе со сливками, хотя можно и с соевым молоком. — Она подмигнула. — Курить, спать, улыбчивых домохозяек — если наблюдать за ними издалека, — общественный транспорт, Москву и Питер, одежду, секонд-хэнды, пирсинг — хотя себе делать боюсь, — пилить ногти, иногда кусать, цветные волосы, медицинские статьи о неизлечимых болезнях, которые меня не касаются, все полосатое, ездить с мамой в магазины… когда она еще брала меня с собой; сидеть с подругой в пустом кафе, смотреть дурацкие шоу на ютубе, нейролептики, некоторые легкие наркотики, чистые несанаторские столовые, монастырские пироги, пасмурную погоду, теперь вот, наверно, полюблю работать натурщицей… — Она засмеялась.

— Да, список впечатляющий, — сказал Мара.

— Вот такая я курица. — Лиза залпом допила свой стакан, оставив на дне только тонкую полоску рубинового цвета, и добавила: — Никто до тебя меня не рисовал, Мара, помни об этом. Так что теперь, думаю, я должна стать твоей музой. Можно я буду твоей соевой курицей?

— Наверно, уже так и есть, — тихо сказал Мара. — Ты уже моя муза.

~ ~ ~

В тот вечер Лиза действительно напилась, и они решили не идти на ужин. Допоздна в номере играла музыка. Мара лежал на полу, положив под голову рюкзак, а вокруг него легким облачком проплывала Лиза. Он наблюдал за ней с полуулыбкой, допивая третий или четвертый стакан вина. Настроение потанцевать на нее нашло, когда она поставила песню «Money» группы The Drums. Она скинула тапочки, подошла к Маре и попыталась поднять его с пола, потянув за руки:

— Давай, Мара, вставай! Сегодня мы свободны делать что угодно, а завтра об этом никто не вспомнит.

— Я не умею танцевать, — сказал он, — к тому же я еще слишком трезвый, чтобы забыть об этом.

— Не бойся, давай потанцуем! — Она, смеясь, вцепилась в его запястья. — Я так давно не танцевала.

Мара немного приподнялся на коленях, но тут же притянул Лизу к себе, и они вместе повалились на пол. Ее руки оказались у него на плечах, а голова склонилась над его лицом. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Мара поднял ладонь, чтобы коснуться ее щеки, но Лиза приподнялась на руках, вдавив его плечи в пол, а ноги подтянула вперед, сложив их в коленях. Теперь она сидела у него на животе. Мара, закашлявшись, обнял ее за талию и снова прижал к себе. Они потерлись носами, но вдруг Лиза, не переставая улыбаться, дернулась в сторону и, придавив его предплечье, упала на спину. Он попытался высвободить руку, но у него не получилось. Тогда Мара перевернулся вслед за Лизой и оказался на ней сверху. На мгновение он почувствовал своей грудью ее маленькие, придавленные его телом груди. Мара приподнялся на левом локте и правой рукой дотронулся до ее лба, запустив пальцы в ее короткие волосы.

Какое-то время они лежали, сбивчиво дыша, слушая быстрый рифф бас-гитары, заполнявший комнату своим мажорным мотивом. Потом Лиза, набравшись сил, оттолкнула Мару. Он, не удержавшись на локте, снова повалился на спину, а она вскочила на ноги и начала танцевать.

Лиза протянула руки вперед, к нему, над ним, выставив открытые ладони, и стала покачивать полусогнутыми коленями в такт музыке. Мара сел на полу и на ощупь нашел стакан с вином. Он чуть не опрокинул его, задев пальцами, но Лиза этого уже не видела. Она закрыла глаза и полностью отдалась музыке.