От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ) - "Elle me deteste" - Страница 94

— Еще немного, и мне нужно будет улаживать и твои личные проблемы. Того и гляди, придется вести переговоры, чтобы тебе твоего ребенка хоть издали показали. Позорище.

Стево и рта не успел открыть, чтобы возразить или просто послать любезного братца куда подальше, а Имре уже завел шарманку о том, что нужно делать, что нет, и что неплохо бы думать головой. Как-то раньше за ним не водилось привычки читать морали. На все аргументы Стево, что им с Джеем было хорошо вместе и он даже представить в страшном сне не мог, что омега сбежит и утащит его сына, Имре отмахивался.

Итак, попытка отвлечься от Джея приводила к разговору о Джее.

На самом деле, теперь, когда южане, которых считали пленными и ущемленными, присоединились к лагерю и оказались вполне себе живыми и даже не очень-то агрессивно настроенными против северян, когда рядом оказался Имре, внезапно живой и агрессивно настроенный против Стево, когда Джей оказался беременным и внешне совершенно подавленным и измученным, острая и болезненная ненависть к нему и жажда крови исчезли. Стево уже не понимал, что чувствует и чего хочет. Особенно, когда Имре при случае и без напоминал, что Джей повел себя храбро и стойко, а Стево — идиота кусок.

Письмо Эсте написал Томаш.

В нем говорилось, что армия слаба, погода ужасна, что северяне без возражений отдали пленных и принца Эммериха, что столица укреплена и к ней стянуты все северные войска, в данном случае — преобладающие и в количестве, и в качестве, поскольку южные воины были попросту не подготовлены к местной зиме, что уж говорить о боевых действиях в таких условиях. И, в общем-то, главнокомандующий считает наиболее подходящим решением вернуться в родные края до того, как их поражение станет очевидным без единого сражения.

Стево подписал. Имре — тоже. И нарисовал карикатуру на старшего братца, а именно — его удивленное лицо, когда он дочитает до этих строк. У карикатурного Эсты встали волосы дыбом, а огромные глаза выходили за пределы головы. Он прикрывал рот одной рукой, а второй сжимал это самое письмо.

Посовещавшись, они не стали упоминать, что по приказу Лерроя в их лагерь отправили обозы с теплой одеждой, едой и лекарями, которые занимались заболевшими солдатами, облегчая их лихорадку и обучая народ, как избегать обморожений. Все это чертовски напоминало отношение дружественного государства, и от такой новости у Эсты случился бы удар. А Имре настаивал, что хочет сам ударить брата.

С одним из обозов появился и Килли. Стево и раньше не считал, что они с Джеем похожи, а теперь, припоминая измученное и осунувшееся лицо своего омеги, ему так и вовсе здоровый и бодрый вид Килли полоснул по сердцу. Северянин, вопреки логике и здравому смыслу, направился не к Стево, а прямой наводкой к Имре. Они недолго поговорили о чем-то. Килли активно жестикулировал, рисовал что-то носком сапога на снегу и, не таясь, косился на Томаша и Стево.

— Так, Стево, нам с тобой нужно прогуляться, — заявил Имре, приблизившись к ним и хлопнув Стево по плечу. — А ты, Томаш, пока побудь тут за как бы главного. Должны еще продовольствие подогнать. Прими, распредели… ну в общем, ты и сам знаешь, чего я тебя учу?

— А если я не хочу быть как бы главным? — хмуро уточнил Томаш. Его настроение, только что вполне сносное, резко упало и, хотя ничего такого по его тону или лицу было не заподозрить, сам факт того, что он решил препираться, говорил о многом.

— Я тоже не хочу, но кто, если не мы, когда, если не сейчас. Все, Стево, пошли. У нас мало времени.

— Что-то с Джеем? — спросил Стево, стараясь не выдать беспокойства.

— Да нет же, дубина. Нужно уходить, пока Томаш не выдумал какую-то причину, чтобы не заниматься повозками.

Они прошли мимо Килли, который и не подумал следовать за ними назад в крепость, а стоял с совершенно наглым видом — северянин посреди вражеского лагеря, и сверлил взглядом южного советника.

****

Затея была обречена. Если и не на провал, то однозначно на проблемы. Стево чувствовал себя как в детстве во время игр, когда нельзя было попасться отцовской страже. По крайней мере, именно в том возрасте он последний раз перемещался по тайным ходам. Правда, тогда это были стены родного замка, а не северной крепости. Он не понимал поступок Килли, зачем он рассказал Имре, как проникнуть сюда? Его мучительно терзало подозрение, что Джей умер, а они идут похищать ребенка Стево, как разбойники.

Он попытался спросить об этом Имре, но тот велел заткнуться и не привлекать внимание северян к говорящим стенам. Еще он велел не хрустеть своими костями, но тут уж Стево ничего не мог поделать и только удивлялся, как сам Имре после стольких лет плена выглядит таким живеньким и крепким.

Они замерли, когда услышали жуткие хриплые звуки. Они напоминали неумелую заточку ржавого меча, но на деле — это Рурорг напевал на старом южном языке. Настолько старом, что Стево мог разобрать от силы четверть слов.

— Ну вот, теперь пиздуй. Я буду где-нибудь тут рядом. И постарайся не быть ебланом, — напутствовал Имре и подтолкнул его к выходу.

Как не быть ебланом, Стево не знал. Как и того, что ему вообще делать и что ждет его в лазарете. Но отступать было некуда.

Рурорг обернулся на звук шагов, осмотрел Стево без удивления или страха и вернулся к своему занятию. Он склонился над Джеем и обрабатывал жуткую рану у него на животе. Стево привык видеть кровь, боль и страдания, в его памяти были картины и похуже, но в этот раз было все иначе. Потому что страдал Джей.

— Как он? — Стево подошел ближе и заметил кольцо, которое сам ему и подарил. Значит, все-таки не выбросил в первую же канаву.

— Хуево, ты что слепой? — огрызнулся Рурорг, то ли коверкая имя Стево, то ли обозначая состояние Джея. — Мелкий поганец решил пойти по твоим стопам и прикончить анатэ, выбираясь из него.

— Ты спасешь его?

— Кого именно? Джея или мелкоту? — язвительно уточнил Рурорг.

— Их обоих. То есть… а ребенок где? — Стево видел, что уже не в животе Джея, и стал оглядываться по сторонам. Увидел люльку раньше, чем злобный старик начал обвинять в тупости и неспособности протереть глаза.

— Омега. Поздравляю, папаша.

Стево подошел поближе и втянул запах. Его сын. Крошечный, опухший и сморщенный, похожий скорее на картошку, чем на человека. И что с ним теперь делать?.. Понятное дело, омега — ни на какой трон претендовать не может и политической ценности для Юга не имеет, но тем не менее. Раньше, когда Стево думал о будущих детях, то был уверен, что станет их любить. Теперь, глядя на малыша, понимал, что никакая сила не заставит его взять такую кроху, беззащитного и слабенького, в южный лагерь. Туда, в холод, снег и пургу? Да ни за что! Он должен оставаться здесь, в безопасности и тепле, под присмотром лекаря и нянек. Рядом со своим анатэ.

Стево вернулся к кровати Джея, присел у изголовья. Потянулся рукой к его лицу. Прикосновение вышло не таким, как он планировал в гневе и обиде. Конечно, он понимал, что тот в отключке и ничего не почувствует, но он все равно нежно поглаживал его по голове, по вискам, по лбу. Недавно он желал неверному омеге боли и смерти, но теперь, рядом с ним, глядя на эту самую боль и почти смерть, понимал, что не может от него отказаться.

— Так с ним все будет в порядке? — спросил Стево, заметив, что Рурорг с необычным интересом его рассматривает. Ясное дело, старик уехал с Юга почти десять лет назад, и в прошлый приезд Стево на Север и не подумал встретиться с ним. А теперь, очевидно, сравнивал восемнадцатилетнего сопляка Стево с двадцативосьмилетним сопляком Стево.

— Я же для того и приехал сюда, чтобы спасать местных принцев, — хмыкнул Рурорг.

Стево понял, куда он смотрит. На его разбитое плечо и повисшую без движения руку. Это плохо. Очень плохо и опасно — нужно как-то отвлечь его внимание.

— Когда я ударился башкой о корму, Эста требовал тебя немедленно вернуть.

— Эста не будет рад, когда я вернусь, — с опасной ухмылочкой заявил старик. Еще бы! Ведь Рурорг их всех четверых считал тупыми детьми, трепал за уши и не уловил момент, когда они выросли вдвое выше него. Вместо этого он завел палку. Ту, на которую сейчас опирался. Он подошел ближе, склонив голову на бок, и во взгляде появился маниакальный огонек.