От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ) - "Elle me deteste" - Страница 93

— Эй! Это нечестно! — возмутился Стево.

— Честно-честно.

Как он, блять, должен разбираться? Да он в труху! Он понятия не имеет, что вообще к кому сейчас чувствует и как ему жить дальше. Северные холодные и смертоносные проруби притягивали, как никогда.

Эста хотел развода. Этот мелкий поганец Леррой хотел развода и…

— Постой! Так… это они тебя выменяли на мое согласие расторгнуть брак? Не моего сына?

— А зачем тебе сын, если ты и сам такой отсталый? — удивился Имре. — И разве ты не рад мне? — он нахально оскалился, но прежде, чем Стево успел что-то сказать, продолжил. — Не будь идиотом. Включай уже мозги. Что ты собираешься делать здесь, — он обвел руками разбитый в снегу лагерь южан, — с новорожденным ребенком? Хочешь пойти по стопам нашего отца и убивать своих детей, которые тебе не нравятся? И еще кое-что… — Имре собирался и дальше заниматься мозгоклюйством, но что-то привлекло его внимание.

Что-то странное.

Армия.

Армия выстроилась в стройные ряды. Там были и знакомые лица, и чуть подзабытые, и вовсе неизвестные. Йерге, Пьетро, Ролан, Тревис… И все они стояли по стойке смирно, будто готовые прямо сейчас пойти в атаку.

Время тянулось медленно. Мысли Имре заполонил туман. Он давно не стоял вот так, напротив войска. И это порождало весьма странные эмоции и… и воспоминания.

— Адмирал Эммерих Яростный! Готовы служить вам и готовы умирать за вас! — эта фраза прозвучала настолько четко и выверено, что если бы Имре не видел и не слышал этого сам, то он ни за что бы не поверил, что целая толпа ее произнесла без подготовки.

— Да вы ебанулись, братцы, — прочистив горло, сипло прокомментировал он, пытаясь разогнать туман в голове. — Я сложил свои полномочия, когда позволил «Хадару» затонуть. Спасибо, конечно, но, бля, не надо.

Стево широко улыбался, как не улыбался уже очень давно. Он точно знал, что, если армия назвала кого-то своим командиром, то от этого никуда не деться. А ему было приятно осознавать, что сошел с ума не он один, а все.

****

Джей рад был уйти из тронного зала. Он не чувствовал ни обиды, ни разочарования, все его существо обратилось в боль. Даже дыхание обжигало легкие. Но прятаться в комнате и плакать в подушку он не хотел.

Нет, ему нужно на улицу, глотнуть морозного воздуха. Забыться.

Джей отмахнулся от Килли, который лез с дурацкими расспросами: не сдох ли Томаш и нет ли у него явных признаков серьезной болезни или неудачной встречи с дикими животными в лесу. Джей направился к конюшням — быстрее, чем позволял ноющий живот, но на это уже плевать. Никакая боль не могла заглушить пульсирующий в висках голос Стево.

Он согласен на развод. Все.

Все надежды, которые были у Джея, слова, что он собирался сказать, теперь рассыпались, как замок из песка.

— Джей, тебе не надо верхом! — не отставал Килли, тащился следом. Его голос доносился словно из-под воды. Очень символично, Джей чувствовал себя так, будто тонул. Килли пытался помешать Джею седлать одного из своих коней, но проще было удержать фрегат на нитке, чем помешать психованному северному принцу делать глупости. О чем он и сообщил, не стесняясь в выражениях. — Это может сейчас повредить ребенку.

— Наплевать! — рявкнул Джей, отбросив от себя его руку. Словно в качестве протеста — низ живота скрутило. Судороги становились сильнее и чаще, длились дольше. Похоже, маленький драчун почувствовал близость чудовищного папаши и решил помочь ему издеваться над Джеем.

— Джей! — на этот раз — голос Эммета.

Только его здесь не хватало! Неужели ни у кого из них нет своих дел? От него отбиться не вышло, а шипение и проклятия Эммета совсем не напугали. Он бесцеремонно снял Джея с коня, на которого тот с горем пополам успел взобраться, и кивнул конюхам, чтобы расседлали.

Джей сжался от новой судороги и застонал. Так больно ему еще не было. На лбу появился пот, который быстро замерзал на улице, и становилось холодно.

— Эммет, неси его к Руроргу, — Килли направил альфу в сторону обители лекаря. — У него, кажется, роды начались.

— Вовсе нет! Я не мокрый! — заспорил Джей. На самом деле, он не был уверен. Эммет нес его на руках, и на пару секунд Джею показалось, что он вообще не чувствует ног. Потом новая волна боли развеяла это опасение.

Эммет ускорил шаг, как и любой альфа, кроме Рурорга, конечно, с большой опаской относясь к таким вещам. Джею даже показалось, что он стал держать его более бережно и не так бессовестно трясти.

В лазарете пахло лекарствами и мятой. В детстве Джей думал, что Рурорг добавляет ее во все зелья. Тот как раз химичил, приготавливая очередную мазь, и недовольно обернулся на тех, кто посмел нарушить его покой.

— Чего ты его притащил? Ему только через луну рожать! — хрипло заворчал старик, который наверняка помнил первых людей, не иначе.

— Но ребенок хочет сейчас, — заспорил Килли, укладывая Джея на бок, едва Эммет положил того на кушетку, и расстегивая его шубу. — Уходи, уходи! Тебе нельзя здесь! — зашипел он на альфу. — И скажи Диасу.

— А меня ебет, чего он там хочет? — прорычал Рурорг на южном.

Килли шустро расплетал косу Джея, как положено. Чтобы роды прошли быстро и без осложнений для Джея и малыша. На самом деле, все в этой комнате понимали — чтобы все прошло хорошо, Джею нужно было вынашивать и рожать на Юге, в срок. А теперь уже как будет — так будет.

— Косу нужно отрезать… и это… — Джей снял обручальное кольцо, подарок Стево.

— Вот сейчас не время резать патлы, — одернул Рурорг. — Еще успеешь. Сперва роди.

Роды проходили сложно, долго и больно. Ребенок рвался родиться, но никак не хотел покидать тело Джея. Всю ночь схватки мучили его — не осталось сил даже кричать, да и хриплые стоны не назвать криком. Рурорг кружился рядом, поил травками, проверял что-то, недовольно качал головой и неизменно ворчал.

На утро выяснилось, что ребенок лежит неправильно и потому не может выйти. Джею казалось — он вот-вот умрет. Отключаясь на короткие мгновения, он видел ожесточенное, ненавидящее лицо Стево. И тогда и впрямь хотелось умереть. Если нет его любви, то и жить незачем. Рурорг призвал на помощь Диаса, и они пытались мягко, осторожно перевернуть ребенка. Возвращались к этому, но все безуспешно.

Следующей ночью Джей пребывал в полубреду. Он не понимал, кто рядом с ним, сколько прошло времени, где он находится. Весь его мир составляла боль.

— Нужно разрезать Джея и вытащить поганца, — услышал он голос анатэ.

— Уверен? Кого тогда спасать, Джея или ребенка?

Ответ Джей уже не услышал.

Комментарий к 52. Родить нельзя помиловать

Рубрика “вопрос от автора” снова открыта!

Что лучше три разные истории по одной главе в неделю или три главы одной истории?

========== 53. Сколько существует способов сказать «никогда»? ==========

Имре был злой и саркастичный. Что в очередной раз доказывало — это именно он, а не хитрая подмена. Брат без устали подкалывал Стево, так что пришлось вспоминать, как на это правильно реагировать, совершенно открыто обвинял его в бессмысленной и глупой войне с Севером и вел себя так… ну так… Имре вел себя привычно. Так, что не оставалось сомнений, кто здесь главный и что именно он решает куда, как и когда пойдет армия, а не какой-то там Эста. И не какой-то там пиздюк, не способный даже уладить семейные разборки со своим омегой.

При этом он продолжал во всеуслышание заявлять, что не намерен больше участвовать в политике, улаживать межгосударственные проблемы и «всю эту хуйню». И все радостно и дружно поддерживали его отрицание очевидного. Если уж Эммерих Яростный решил быть скромным, кто посмеет ему возразить и указать на то, что он захапал себе командование.

— Ты охренел распоряжаться моими воинами? — не сердито, а скорее устало спросил Стево. Его мысли были заняты совсем другой проблемой, а перепалка с братом на тему, кто из них главный, могла бы отвлечь. Если, конечно, речь шла о каком угодно брате, кроме Имре.