От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ) - "Elle me deteste" - Страница 89

Раньше Леррой выглядел жалко на фоне Джея. Теперь все поменялось. Беременность сделала Джея слабым и болезненным. Точнее, Диас хотел так думать, хотя на самом деле, причина не в ребенке, а в его родителе и в том, что Джей страдал от своей любви. Диас хотел бы помочь, но было нечем. Никакие слова не могли утешить сына и вылечить разбитое сердце. Все чего он хотел — быть рядом со своим извергом. И Диас отлично его понимал — каждый омега рано или поздно находил личное чудовище.

Пальцы Джея были изранены неумелыми попытками шить — даже наперстки не спасали. Он был тихим и целыми днями мастерил для Стево шубу. Диасу было его жаль.

Он передал письмо Леррою. Джей читал, заглядывая брату через плечо. Его лицо покраснело от гнева, а ноздри раздувались, он стиснул челюсти — явно для того, чтобы не начать сыпать ругательствами немедленно.

Пока они читали, пришли Зеин и Имре. Диас мимолетно оценил их рядом, а после взглянул на Зеина так, что понятливый лорд дикарей с легкой усмешкой отошел от южного принца.

— Я не понимаю, чего он хочет, — признался Леррой, передав письмо Зеину. Он был на удивление спокоен. Не в пример Джею, который все понял. Ну, насколько это было ему подвластно и, кажется, пытался воспламениться.

— Чтобы Ваше Величество, король-анатэ и принц Севера встали перед ним на колени, отказались от всех титулов и любой власти и позволили ему решать вашу дальнейшую судьбу, — расшифровал Зеин.

— Пиздит он, — выдал собственный вердикт Имре, бегло прочитав послание брата. — На земле, которую он уже считал своей, устроили мятеж. Причем те, кому он однажды величественно оставил жизнь. Это удар по самолюбию, и миром его ран не залечить. Он же южанин — его успокоит только кровь. Тебя он убьет последним, — обратился он к Диасу.

— То есть, он захочет убить и Джея? — Зейн кивнул на большой живот.

— Ну племянника сперва заберет, наверное, — пожал плечами Имре. Он с интересом рассматривал Лерроя и время от времени переводил взгляд то на Джея, то на Диаса, явно сравнивая их троих. — Тем более, если родится альфеныш.

— Хуй бы ему по всей морде, — тихо и зло прошипел Джей, накрыв живот руками, словно так мог спасти своего ребенка. — Напиши ему, чтобы горел в Аду! Южная армия устала после битв с Востоком, и они не добрались до изначальной цели, повернули. А теперь гибнут по дороге сюда. С чего он взял, что ему удастся победить? Зима! Долгая ночь! И на этот раз у него нет преимущества неожиданности!

Диас покачал головой, но не стал одергивать его и осуждать грубость. Он понял, что воспитывать Джея и учить быть омегой уже поздно.

— Но Запад может выступить на их стороне, да? — спросил Леррой, обращаясь к Диасу. — Последний раз, когда писал дядя Клео, он хотел, чтобы мы покорились и прямо заявил, что король Кармин, дядя Клео и его супруг — западный главнокомандующий — не станут рисковать дружбой с Югом ради нас.

— Бесстрашных западных котов однажды очень сильно напугал Безумный король. Им пришлось дорого заплатить, чтобы остаться свободными и сохранить свои древние устои и традиции, — хладнокровно хмыкнул Диас. Он еще помнил, какой хаос и кошмар тогда творился, и как на Юге обращались с пленными западниками. Даже Огненным Жрецам не приходилось так туго, как омегам, посмевшим поставить себя выше альф. — Конечно, они не станут портить отношения с Югом. В лучшем случае, мы можем рассчитывать на их невмешательство.

— Но если Эста позовет — они придут, — уверенно заметил Имре. — После смерти отца он построил с ними крепкие отношения. Хотя иногда напоминал, что бывает с врагами Юга. Думаю, потому твой дядя предлагал вам покориться. Из добрых побуждений.

— Путь горит в Аду тоже, — фыркнул Джей. Прирожденный политик — ничего не скажешь.

— Диас, ты можешь оставить сыновей здесь. Если все обернется плохо, я позабочусь о их безопасности, — предложил Зеин. Он казался не очевидным защитником для Джея и Лерроя, учитывая, что перебил всех ближайших родственников, но Диас заметил в себе странную склонность доверять тем, кто убивает родню. Он покосился на Имре.

— Да ни за что! — бушевал Джей. Он с опаской взглянул на Зеина, что вызвало у того усмешку. — Я не буду тут отсиживаться. Стево приведет армию и… мне нужно поговорить с ним.

— С чего ты взял, что он станет тебя слушать? — Диас старался говорить мягко, но то, что он собирался сказать, было слишком правдой, чтобы прозвучать не жестоко. — Ты сбежал от него — для альфы южанина это большое унижение. И в данном случае, твоя беременность не играет на руку. Неизвестно, что хуже, сказать ему, что ты изменил и забеременел от другого, или признать, что украл его сына.

— Это и мой сын! И вообще, Томаш говорил, что южане не очень-то трепетно относятся к своим детям.

— Все дети южан принадлежат отцам. Они могут их не любить, но когда их воруют, тем более, когда их воруют их же анатэ и сами сбегают, — этого южные альфы очень не одобряют, — сказал Диас, чувствуя, как больно сосет под ложечкой от жутких воспоминаний.

Он хорошо знал, о чем говорит. Ужас единственной ночи, наполненной песком, кровью, огнем и бешеным биением сердца, долгие годы будил его ночами обращаясь паникой. Кошмары, которые преследовали Джея, он унаследовал именно от Диаса. Но пережив настоящий пик страха в раннем детстве, теперь Диас мало чего боялся.

Да чем Эста мог напугать? Болью — это вызывало лишь усмешку. Смертью? Диас умирал по меньшей мере дважды. Убийством детей? Выкидыши и мертвые младенцы изменили отношение и к этому. Но не сломили. Наоборот. Теперь каждый вдох Джея и Лерроя имели для него такую ценность, что сводили шансы Эсты практически к нулю.

— Оставьте нас с принцем Имре наедине, — приказал Диас, и нетерпеливо взмахнул рукой, когда на лице Джея появилось выражение протеста и негодования. — Что думаешь? — спросил он, когда дверь за сыновьями и Зеином закрылась.

— Судя по всему, речи о преклонении колен и возвращении детей отцам не идет? — усмехнулся тот. Но не весело, а скорее задумчиво.

— Большинство из южных солдат погибнет еще до того, как начнется бой. Столица укреплена и сможет долго держать осаду, а зима сделает остальное. Если же армия пойдет дальше вглубь Севера, то встретит то же самое — запечатанные стены и полное отсутствие возможностей к пополнению собственных припасов. Южане будут болеть и умирать, гибнуть от голода и диких животных, и у них даже не будет сил на обратный путь. Если кто-то и доживет до весны — их добьют.

— Тогда о чем речь? — пожал плечами Имре. Он не выглядел довольным таким раскладом, тем более, что еще не вполне определился, где же во всем этом его место.

— О том, что я не желаю гибели южанам. Тем более, в таком количестве. Я бы хотел чтобы Эста оставил свои претензии на Север и моих детей, — Диас встал и направился к шкатулке с табаком. Он с некоторым злорадством думал, что дым будет держать Имре от него на расстоянии. Как дикого зверя отпугивал запах костра.

— Я думаю, что нужно отправить тех южан, которые сейчас у тебя в плену, к войску, и по возможности помочь выжить тем, кто припрется. Ну и… ребенка Джею придется отдать. Это будет наглядной демонстрацией не только для Эсты, но и для всех южан, что на Севере нет их врагов, и здесь уважают их жизни и традиции, но склоняться не намерены, — негромко проговорил Имре.

Диас вздохнул. Он был согласен с Имре, но не представлял, какими словами должен убедить Джея отдать сына. И как объяснить северянам, почему они должны кормить врагов, которые пришли убить их, обесчестить и отнять родную землю.

— Думаешь, Стево захочет развестись с Джеем? — Диас знал устройство южного государства и помнил — армия подчиняется главнокомандующему, а не королю. Он обхватил мундштук губами и глубоко вдохнул легкую дурманную смесь. — Здесь, вдалеке от Эсты и его влияния, он не попробует сохранить их брак?

— Стево — дурень-дурнем. Кровожадный, агрессивный, вредный. Но он не злой. Если бы ему было все равно на Джея, то он бы включил мозг и догадался, что на Север лучше идти не в долгую ночь, и с полным, отдохнувшим войском. И в нормальном состоянии. А он поперся сразу, напролом и, если верить Джею, раненый. Только потому, что он не может его возненавидеть, не получается. Нужно направить эту дурью башку в нужное русло, напомнить о любви к Джею. Со мной бы это не сработало, но, к счастью, точно сработает с ним.