От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ) - "Elle me deteste" - Страница 90

— Ты сможешь?

— Я? — Имре нахмурился и помахал рукой перед лицом, отгоняя дым. — Я вообще не собираюсь вмешиваться. Ни в войну, ни в мир. Не хочу принимать ничью сторону. Мне показалось, ты не планировал впутывать меня во все это.

— Я и не планирую, — пожал плечами Диас. — Но ты знаешь Стево лучше всех, кто здесь присутствует, и лучше Джея, хотя он и не захочет этого признавать. И ты — его старший брат. Так же, как и Эста. Речь не о мире и войне, а только о семейных делах, — заметил Диас.

С той лишь крохотной ремаркой, что если южный главнокомандующий решит простить сбежавшего супруга и сохранить их брак, то не сможет действовать против Севера и родных Джея. Но это так — политическая мелочевка.

— Я готов помочь тебе в чем-нибудь, если это в моих силах и не против моей позиции… Даже могу пообещать, что не буду передразнивать твои просьбы писклявым голосом — как это делал с Эстой, — серьезно сказал Имре. А затем медленно подошел и забрал из рук Диаса мундштук. Выбросил сигарету в камин.

Его руки оказались на талии Диаса и прижали его к себе. Не грубо, но уверенно.

— Даже и не знаю, как тебя благодарить, за такое щедрое обещание, — хмыкнул Диас, чувствуя запах возбуждения от Имре и то, как у него в паху собирается горячий узел.

— Могу намекнуть, — усмехнулся Имре.

И тут же намекнул, отбросив с плеча Диаса косу и целуя в шею. Рваный вздох Имре воспринял, как поощрение своих действий — чем он, впрочем и был — обнял Диаса крепче, одной рукой взял его за подбородок и приподнял, чтобы взглянуть в глаза.

Диас должен был ударить наглого альфу, отпихнуть от себя, позвать на помощь. Но, кажется, Имре и был его спасением. Поэтому он положил руки ему на плечи, не возражая. Имре сделал небольшую паузу, а после хищно оскалился и поцеловал Диаса в губы. Властно и горячо, как умели только южные альфы.

Диас не был близок ни с кем после смерти Рейгана и мог поверить, что вообще забыл, каково это. Но ничего подобного! Он запустил пальцы в волосы на затылке Имре и сжал их, лишь на мгновение, чтобы придать капельку остроты слишком сладкому и желанному поцелую.

Тело хотело большего, а разум не в силах был поверить, что Диас вновь в объятиях альфы: твердого, чуть категоричного, простого в словах и мыслях, который сможет поддержать в сложную минуту. Диас рвался рискнуть и довериться ему, как раньше Рею. Или даже чуть больше.

Высшие силы все же есть! Кто-то слышит молитвы Диаса и исполняет его просьбы. Поэтому перед ним теперь Имре. Диас отстранился, чтобы немного отдышаться после безвоздушного поцелуя и облизал губы.

Сладенько. Точнее, то, что Диас — а он, на минуточку, омега — позволяет себе стягивать гриву Имре в кулак — это не сладенько, это удивительно, возмутительно, непривычно, но… остренько.

— Запри дверь, — выдохнул Диас, принявшись одной рукой расплетать волосы, а другой — ловко расправляясь с пуговицами на своей одежде.

Приятно. Жаль, что воздух у Диаса закончился быстрее, чем Имре хотел бы прервать поцелуй. Откровенно говоря, он вообще и не хотел. Но, почему-то, правила устанавливал здесь и сейчас Диас. Никому подчиняться Имре не привык, но в данном случае, это было в его интересах, поэтому он без возражений повернул ключ в замке.

Казалось вполне естественным — забираться рукой в его волосы, проводить пальцами по всей длине, целовать кончики не по-южному мягких и не по-северному жестких прядей. А потом снова целовать в губы, перекладывать омегу в горизонтальное положение на мех на полу, и, не отрываясь от чувственных губ, лезть рукой ниже. Очень ниже.

Диас прикрыл от удовольствия глаза, когда Имре смело и властно касался его. В этот чудесный момент можно больше не думать, что он — король-анатэ, а быть просто омегой, в объятьях альфы, который его любит. И пусть «любит» не совсем в романтическом смысле, а очень даже в прямом.

Ему казалось, что он забыл, как все следует делать. Но нет. Вот он уже услышал тяжелое и глубокое дыхание альфы, а через пару секунд подгадал момент и оказался сверху, закрывая свое и Имре лица длинными волосам и целуя его, качаясь плавно и медленно, оттягивая самый пик удовольствия. Ладонью он ощущал сердцебиение альфы и скоро стал двигаться с ним в такт, ловил любую возможность, чтобы Имре чувствовал его не просто партнером в сексе, а частью, важной и неотъемлемой, самого себя. Своим дыханием и сердцем.

Для Имре было вполне предсказуемо, что Диас захочет быть сверху. И какое-то время Имре ему позволил. Но долго так продолжаться не могло: Имре не привык лежать без дела: легкие толчки бедрами и движения руками по телу Диаса на все лады — не в счет.

Поэтому, мягко обхватив за талию, он переложил Диаса на пол и устроился сверху — на свое законное место. Теперь для него открылось больше свобод и инициативы, чем он не преминул воспользоваться, задавая быстрый и грубоватый темп. Зато поцелуи, которыми он покрывал шею, плечи и грудь Диаса, остро контрастировали с его толчками.

Но, что поделать, Имре любил контраст. Именно поэтому Диас ему приглянулся. Если не сказать больше. И это немного пугало — но Имре не собирался думать о последствиях сейчас.

А Диас мог только мечтать, чтобы рядом с ним появился альфа сильнее и властнее него. Именно поэтому Имре ему приглянулся. Если не сказать больше. И Диас был смелым омегой — достаточно, чтобы не думать о последствиях сейчас.

Сцепка закончилась, и в комнате становилось холодно. Диас сел и набросил на плечи меховую накидку, чуть пьяными от удовольствия глазам глядя на Имре. Ладонью он нежно и мимолетно погладил его по животу и груди, а после, резко убрав рукой волосы на одну сторону, наклонился, чтобы поцеловать шрам над соском.

— Стоит ли мне сказать, что ты был неплох, или ты и сам знаешь?

Было хорошо. И что бы Диас там ни говорил — лучше, чем баня. Потому что сам Диас был лучше всего того и всех, кто окружал Имре за последнее и очень долгое время. Стоило бы подумать, во что это выльется: северный король, южный почти принц, все такое… Но… потом. Как-нибудь.

— Знаешь, можешь и сказать, — милостиво разрешил Имре, улыбаясь.

— Что ж, — нарочито медленно протянул Диас. — Ты был до безобразия хорош.

Имре потянул Диаса к себе и сбросил с него накидку, решив, что раз они уже отдохнули, у него имеется способ получше, чтобы согреться.

____________________________________________________________________________

Конец второй части

========== 51. I’ll be back ==========

Джей медленно поднимался по ступенькам башни — такая нагрузка давалась тяжело. Ребенок сильно вырос и не давал забыть о себе. Джей уже не мог с точностью сказать, не ненавидит ли его, и мечтал поскорее избавиться от бремени. Он вышел к смотровой и стражи отступили подальше, зная, что их принц в крайне агрессивном настроении.

Джей тянул до последнего. Сначала он собирался выйти сюда, когда покажутся первые четкие огни, потом — когда станут слышны горны южан, а затем — когда они начнут разбивать лагерь. Но нет. Он вышел только теперь, когда все южное войско подтянулось к стенам, и среди прочих был виден шатер Стево. Джей испытывал давящее чувство дежавю. Он помнил, как стоял на том же месте и смотрел на пестрые, огненные знамена — в ожидании того, как его жизнь встанет с ног на голову. Так и произошло. Но все же, сейчас он дома, и все случившееся грозит повториться. В еще худшем раскладе.

Разве что, на этот раз у руля не Джей, с его вспыльчивыми и незрелыми решениями, а Диас. И он подготовился к встрече достаточно хорошо, чтобы измученное и замерзшее южное воинство встречали солдаты, стянутые к столице со всего Севера, вооруженные, готовые, если придется, убить всех до одного. А ведь среди южан были и те, с кем Джей ездил подавлять восстание, сидел с ними на привалах, делил еду и пил из одной фляги, смеялся шуткам и байкам.

От костров было светло, а снег падал красивыми большими хлопьями, кружился и танцевал с ветром. Джей тяжело вздохнул. Он хотел показать Стево Север. Такие места, за которые можно полюбить и холод и бесконечный снег. Он невероятно скучал по мужу, но каждую ночь просыпался от собственного вскрика — Стево убивал его раз за разом. Теперь Джей боялся спать один, и Килли ложился с ним в комнате, успокаивал, когда он в слезах скулил от тоски по своему альфе, бессмысленно царапал метку. Килли гладил по волосам и нагло врал, что все будет хорошо. Шуба для Стево была готова и вышла даже не такой ужасной, как можно было ожидать. Не подкачала и вышивка под чутким руководством Килли — дракон, которого замысловато обвивал ледяной змей.