От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ) - "Elle me deteste" - Страница 101

— Хорош уже говорить про омег так, будто они вещи, которые можно выигрывать, проигрывать и дарить, — вмешался Томаш.

— Если ты захочешь кого-то женатого, то есть некоторая вероятность, что муж этого самого кого-то женатого захочет оторвать тебе все, что заставляет тебя кого-то хотеть, — с обманчиво ласковой улыбкой ответил Стево.

— Если, конечно, муж этого кого-то не окажется немощным калекой, — огрызнулся Эммет.

— Довольно, — вкрадчиво произнес Леррой, хмуро глянув на Эммета. Он не повышал голос, но все смешки разом прекратились. — Ты не будешь участвовать, Эммет — решил он.

— Но Леррой! — слегка опешил Эммет.

— Хочешь, чтобы я запретил тебе участвовать во всех турнирах до конца твоей жизни? — холодно спросил Леррой.

— Мой король, я…

— И твоим детям?

Эммет прикусил язык под раскатистый хохот его отца — Грейв похлопал сына по спине. Диас пробежался взглядом по лицам лордов, опасаясь, что им не понравится такой расклад. Но ошибся, все они теперь только подкалывали Эммета, который покраснел, как вареный рак. О небо! Кажется он не ел раков уже целую вечность!

— А давайте ещё Йерге отстраним — за то, что он поднял эту тему, и Томаша — потому что он не хочет признать, что влюблен в Килли. И тогда у меня вообще не будет реальных соперников в битве за Шардоне, — шутливо предложил Имре, рассматривая лук, который ему принесли. — Спасибо за лук, Леррой. Если бы я верил в удачу, то решил бы, что он мне ее принесет.

— Что-то в последние восемь лет удача не очень была на твоей стороне, — улыбнулся Стево.

— Ты шутишь! — удивился Имре, на пробу натягивая тетиву и целясь воображаемой стрелой в Стево. — Меня вытащили из плена, и я нашел новый смысл в этой новой жизни. Думаю, это самая моя большая удача за все годы моего существования. Не считая того, что мне не пришлось устраивать бессмысленных войн и рушить союзы, которые годами выстраивал Барток.

Стево медленно, глубоко вздохнул, глядя Имре прямо глаза. Казалось, они мысленно продолжают ранее начатый разговор. Потом Стево перевел взгляд на Лерроя и шагнул к нему.

— Ваше Величество Король Леррой, от лица всего Юга, всей Южной армии и, в первую очередь, от себя лично — я благодарю тебя за такой щедрый и благородный жест. И клянусь, что я сделаю все возможное, чтобы тебе не пришлось жалеть о своем решении. И, вдобавок ко всему сказанному, от лица всего Юга, всей Южной армии и, в первую очередь, от себя лично, — я приношу извинения. И тебе, и всему Северу. За то бесцеремонное вторжение, неправильное со всех точек зрения, и за все то, что с ним связано. И я обещаю, что приложу все усилия, чтобы между Севером и Югом установились дружеские и доверительные отношения — как раньше и даже лучше… — твердо и довольно громко, чтобы это слышали все, и никто не мог усомниться в его словах, произнес он.

Повисла тишина, которую снова нарушил Имре.

— Томмо, когда ты успел научить его говорить? — громким наигранно восторженным шепотом спросил он.

— Я тоже надеюсь на благополучные отношения с Югом, — сухо ответил Леррой и отошел к Диасу. Он не желал оставаться рядом с человеком, которого ненавидел, и никакие громкие и ладно скроенные извинения не могли его переубедить.

— Сын, до начала стрельбы побудь у жаровни и погрейся, — сказал Диас, присев на корточки. Он взял в руки его замерзшие пальцы и подышал на них.

— Я не хочу уходить, — заспорил он, хотя руки немного подрагивали. Неизвестно, от холода или страха.

— Леррой, — Диас заговорил тише, но от того более твердо. Он взял сына за подбородок, вынуждая смотреть себе в глаза. — Тебе не стоит забывать, что даже королю приходится слушаться своего анатэ. Иди.

Комментарий к 56. Слишком сложно, слишком просто, слишком не так!

Сон разума рождает реальность (https://ficbook.net/readfic/8503637) - Когда мир внезапно раскалывается на людей обычных и людей иных, становится проще адаптироваться к любым странностям. Софи почти привыкла. Убийства? Нормально. Кошмары? Нормально. Но кто же мог знать, что в убийстве Софи будет подозревать себя, а кошмар окажется вовсе не сном.

========== 57. Маленький северянин номер два ==========

Северяне хорошо стреляли. Это глупо и бессмысленно отрицать. К тому же, они были привыкшие к здешним условиям, в то время как южанам было сложно управляться в перчатках, но еще сложнее — без них. И по этой причине одна стрела Пьетро, под его матерную брань, вонзилась прямо в снег. И ему даже предложили выстрелить заново, но он героически отказался. Воином Пьетро был хорошим, но он знал, что в яблочко не попадет, поэтому лучше просто посмеяться над собой вместе со всеми.

Зато Йерге стрелял с твердым намерением победить. У него было много времени потренироваться на морозе с Лерроем, он приноровился держать стрелу в перчатке, привык к мишеням. Да и Лерроя подводить не хотелось, а Йерге видел, как тот на него смотрит. Это было очень мило — то, как северный король болел за южанина и своего наставника по стрельбе. И Йерге постарался оправдать возложенную на себя ответственность — три стрелы попали яблочко под ликующие крики толпы. Точнее, ликовали те, кто не участвовал, а для всех оставшихся это стало верным знаком поражения. Но никто не отказался принимать участие и дальше — даже как-то более расслабленно и весело, потому как если нельзя выиграть, можно хотя бы получить удовольствие.

Единственный, кто не веселился, — Томаш. Серьезное, спокойное и безэмоциональное выражение лица его не покидало, но южане уже устали подшучивать над этим. Они только ждали, когда же Томаш отстреляется, чтобы на его место вышел северянин, и можно будет вновь смеяться.

А Томаш думал о Килли. Точнее, он старался не думать, но маленький северянин номер два все никак не выходил из головы. И от этих мыслей становилось и сладко, и грустно. И противно. От самого себя. Хорошо Имре — никому ничего не обязан и радовался, ублюдок.

А Томашу все не до смеха.

Он выстрелил, и стрела попала ровно в центр мишени. Никто особенно не восторгался — не единственный случай за этот вечер. Томашу показалось, что он почувствовал на себе взгляд, но не отвлекся. Вторая стрела заняла место аккурат рядом с первой. Зрители немного притихли — это достаточно серьезная заявка на победу, на соревнование с Йерге отдельно за звание победителя. Но после того, как Томаш в третий раз отпустил тетиву, толпа взорвалась: и южане, и северяне дружным громом. Все сомнения испарились, как утренний туман. Третья стрела попадала не просто в мишень — она попала в первую, раздробив ее на щепки, вклинилась в острие и застряла там.

Но выражение лица Томаша не изменилось. Он коротко повернул голову к окну крепости, а потом развернулся и пошел на свое место, не обращая внимания ни на поздравления, ни на ажиотаж, ни на Имре, который требовал поделиться с ним Шардоне.

Томаш с остекленевшим взглядом рассматривал снег и всполохи света от факелов на нем. Лед и огонь создавали нечто завораживающее и гипнотическое, две совершенно разные, противоречивые стихии, которые вместе были так красивы. Он перевел взгляд на Стево и Джея. Те стояли обнявшись, смеялись и шутили.

****

Маленький северянин номер два полусидел в постели и чистил апельсин. Он вздрогнул, когда услышал, как дверь в его комнату открылась, и повернулся.

— Я тебя видел, — негромко сказал Томаш вместо приветствия, глядя на измученное лицо Килли.

— Если это претензия, то довольно смехотворная. Я у себя дома и мне вполне позволено смотреть в окно, — хрипло из-за больного горла проговорил Килли. Он лишь мельком окинул Томаша взглядом и опять занялся апельсином. — А если ты решил похвастаться, что у тебя хорошее зрение, то поздравляю. Это, впрочем, и так понятно, ты же выиграл турнир по стрельбе.

Томаш злобно усмехнулся, вдыхая запах Килли, перемешанный с апельсином.

— Оставь свои ехидства. Ты знаешь, что я здесь не хвастаться и тем более не претензии тебе предъявлять. Я пришел поговорить. Начистоту. Я не хочу недомолвок, — он прошел внутрь и остановился напротив Килли, у изножья кровати. — Тебя выдадут замуж за северянина. Вы будете тихо-мирно жить. Ты будешь рожать ему детей и вышивать цветочки. Со мной такого не будет. Со мной у тебя вообще все будет хер пойми как и через что. У меня неблагородное происхождение. Моей семье ты не понравишься. Когда они тебя увидят, будут пытаться превратить в слугу, перекроить под южные нравы, захотят, чтобы ты сидел дома с детьми. Причем, не только со своими, вообще со всеми детьми, а еще — убираться, готовить и едва ли не пахать. И я ненавижу детей. Я южанин. Я очень южанин. Я могу быть грубым, вспыльчивым и жестким. И вот, зная все это и еще миллиард препятствий, которые непременно возникнут, ответь мне. Так ли я тебе нужен? — проговорил он на одном дыхании, но неторопливо, не сбивчиво и не нервно. А затем чуть резковато дернул рукой, чтобы оберег из крови Ледяного Змея перекатился ему в ладонь, и начал перебирать его пальцами.