От ненависти до ненависти, или Истеричка и Чудовище (СИ) - "Elle me deteste" - Страница 100

— Как насчет бочонка Шардоне? — предложил Диас. — Белое южное вино. Привезенное еще принцем Бартоком, — пояснил он для северян с улыбкой.

— Белое? — удивился Джей и обернулся на Стево. — Что, такое бывает?

— Да, конечно, бывает, — объяснил тот. — Его делают из ягод винограда, но без кожицы. Я не уверен, что оно тебе понравится.

— Лучше бы ты совсем не позволял ему пить, — заметил Диас, припоминая, сколько алкоголя вливал в себя сын последнее время.

— Анатэ! Не агитируй его что-то мне запрещать! — возмутился Джей и собирался продолжить, но к ним подошли няньки, тихо затарахтели, что ребенка пора вернуть в детскую.

И правильно. Давно бы так! Стево отдал сына нехотя, да и Джей погрустнел, хотя только недавно заявлял, что малыш ему не нравится.

— Почему северный принц такой грустный на таком великом празднике? — удивился Имре. — Погоди! Что это у тебя в волосах?.. — он наигранно нахмурился, резко протянул руку к Джею и как будто бы достал у него из-за уха сложенный вчетверо лист бумаги.

— Хорош проделывать эти нелепые фокусы на моем муже, Имре. Заведи собственного — и хоть целый день этим занимайся, — огрызнулся Стево.

Имре с оскорбленным видом развернул лист и показал присутствующим рисунок. Это был портрет.

Портрет Диаса.

— Принц Имре, это ты нарисовал? — спросил Леррой.

— О чем это ты? Ничего не знаю! Это было в волосах твоего брата — так что все вопросы исключительно к нему! — он хитро улыбнулся и перевел взгляд на Диаса с таким видом, будто это совершенно не он был изображен на бумаге.

— Я думал о тебе, — тихо шепнул ему Диас, пока остальные увлеченно рассматривали рисунок и придирчиво сравнивали его с оригиналом. Леррой поглядывал на них, хмуро закусив губу. Но в общем гвалте не мог слышать слов. — Как насчет бани сегодня, когда все закончится?

— Я бы хоть сейчас отправился, — усмехнулся Имре. В уголках глаз собрались морщинки, которые так любил Диас.

— Это будет слишком открытым бунтом. Я предпочитаю не действовать напролом.

— Принц Имре, — Леррой подошел и немного оттеснил Диаса, словно бы задвинул себе за спину и стал преградой между ним и Имре. — Йерге сказал, ты тоже хорошо стреляешь. Будешь участвовать в турнире?

— Йерге лукавит, пытаясь польстить мне и приподнять южный народ в глазах северян, — с улыбкой ответил Имре. — Я стреляю получше Стево и Эсты, но это и рядом не стояло с тем, как искусно стрелял Барти. Но я, конечно, поучаствую. А знаете, кто еще хорошо стреляет? Томаш! Он, правда, не признается, но я-то знаю, кто тренировался вместе с Бартоком, — Имре вытянул шею, звонко свистнул и когда Томаш, говоривший с парой южан, обернулся на пронзительный звук, энергично помахал ему рукой, подзывая подойти. — Давай, Томмо, тебе обязательно надо участвовать, а то я уже прямо вижу, как вон те лорды в своих мечтах лакают Шардоне…

— … который в мечтах уже лакаешь и ты? — Стево чуть усмехнулся и выгнул бровь.

— Разумеется! — Имре с готовностью хлопнул в ладоши и повернулся к Леррою. — Итак, мне осталось только отнять у кого-нибудь лук, и я готов! Давайте и правда устроим этот турнир. Причем, на радость Джея, его дражайший супруг сломан, так что не участвует и, соответственно, не сможет опозориться.

— Мой изверг отлично стреляет, — вступился Джей. — А ты только хорошо от лавины бегаешь, Имре Самовлюбленный.

Диас сердито покосился на сына за дерзкие слова в адрес Имре, но шлепнуть его при всех не мог, только дернул за косу.

— Я подумал, вдруг там еще рисунки? — с ядовитой улыбкой, но совершенно невинной интонацией произнес он, когда Джей ойкнул и обернулся к нему. — У принца Имре это так ловко получилось.

— Хочешь у него научиться? — вмешался Леррой и опять перевел взгляд на Имре. — Но принц не любит признаваться в своих талантах, — он осторожно свернул рисунок и спрятал в карман, не планируя отдавать кому-то даже изображение своего анатэ.

— Потому что у него их нет, — флегматично заметил Стево. — Он и раньше-то стрелял не очень, а за годы плена, небось, и вовсе разучился.

— Это да. Но я заранее претендую на бокал и на…

— Только попробуй договорить это, Имре! — чуть рыкнул Стево, на что Имре рассмеялся, так что пояснять ситуацию пришлось подошедшему Томашу.

— На Юге победитель королевского турнира получает в качестве приза не только что-то вещественное, типа вина, лошадей или оружия, но и поцелуй принца.

— Принц Имре, ты можешь взять мой лук. Временно, — улыбнулся Леррой, кивнув слуге, чтобы принес. — Его подарил принц Барток, тебе должно быть удобно, — он опять покосился на анатэ, когда речь зашла о поцелуях. — Киви тоже принц, и, думаю, не будет против, если дядя его поцелует, — предложил он.

— Чего-чего? — встрепенулся Имре. — Целовать Киви? Нет, спасибо. Я не люблю детей. Примерно с тех пор, как на меня сблевал мелкий Стево, когда нянька предложил мне его подержать.

— О, я уже тогда умел разбираться в людях! — Стево улыбнулся и приобнял Джея за талию.

— Леррой, а ты сам не хочешь поучаствовать в турнире?

— Нет, — смущенно ответил Леррой. — Не в этот раз.

— Если бы ты участвовал, то ни у одного южанина не было бы шансов на Шардоне! — встрял Йерге, гордый за своего ученика настолько, что раскраснелся, как помидор. — Клянусь, Имре, ты будешь в благоговейном ужасе, когда увидишь. Он стреляет едва ли не как Барток! В его-то возрасте!

— Может, в него вселился его дух?.. — задумчиво произнес кто-то из толпы.

Диас поджал губы. Южане странно относились к любой мистике: вот вроде бы и не верили по старой памяти, когда это каралось законом, и в тоже время допускали возможность того, что могут быть заколдованы, или что дух умершего южанина может вселиться в… в, черт возьми, северного короля! Диас посмотрел на Лерроя — смуглый мальчишка, без единого намека на северные черты.

— Томаш, раз уж ты здесь, не хочешь навестить Килли? — спросил Джей. — Он болеет и часто рассказывает мне, как тебя ненавидит.

— Я-то причем? — сухо откликнулся Томаш.

— Вот как ебать мне мозг на тему несчастной любви часами — это пожалуйста! — возмутился Имре, раздраженно взмахивая рукой. — А вот как взять яйца в руки и признаться самому себе, что тебе нужен этот маленький северянин — так это нет, слишком сложно, слишком просто, слишком не так!

— Серьезно, Томаш, зачем этот концерт, ты ведь… — пытался поддержать Стево Имре, но Томаш окинул презрительным взглядом обоих.

— Мне напомнить, как погиб ваш любезный двоюродный дед? — вкрадчиво предложил он.

— Это тот, в которого Безумный Король пустил стрелу на королевском турнире? — ненавязчиво спросил Имре, будто бы не улавливая связи.

— У тебя так не получится. Твоя стрела скорее полетит в тебя, нежели в меня, — уверенно улыбнулся Стево, намекая не на умение Томаша стрелять, а на его преданность. — Но с Килли тебе нужно решить что-то другое, потому что я морально не готов до конца дней слушать о жестокости любви.

— О! А давайте по очень, очень старой южной традиции победителю турнира достанется омега! — предложил Йерге, крайне воодушевленный своей идеей. — Тогда Томаш сможет просто забрать себе Килли.

— Отлично, Йерге, — кивнул Стево. — Эста столько лет уводил народ от этих зверств с омегами на Юге, чтобы ты предложил подобное…

— … потребительское отношение… — на вдохе подсказал Томаш.

— … к омегам на Севере. Браво, Йерге, и, хоть я об этом не забывал, я все равно вспомнил, почему ты не был ничьим советником.

— А если победит Имре? Килли ему без надобности, — выгнул бровь Джей, намекая, что кроме них и другие альфы участвуют в турнире.

— Пусть он возьмет того омегу, которого хочет, — пожал плечами Йерге. — Не сошелся же свет клином на одном мальчишке.

— А что, если выиграю я — и захочу кого-то женатого? — засмеялся Эммет, покосившись на Джея.

Диас поежился, думая, какого омегу захочет Имре, если победит, и что хуже: это, или то, что Эммет дразнит Стево, намекая, что имеет виды на его омегу.