Под небом Палестины (СИ) - Майорова Василиса "Францишка" - Страница 38

Или же?..

Нельзя сказать, что самому Жеану в тот момент не хотелось вырваться из сарацинского окружения и стремглав пуститься в бегство… подальше от этих варварских мест, под девственное небо… с наслаждением вдыхая его пьянящую свежесть, рухнуть на мягкий травяной ковёр и уснуть беспробудным сном до самого рассвета под умиротворяющее стрекотание цикад. Однако что-то продолжало упорно удерживать его на месте, и Жеан не мог понять, было это чувство долга или же страх дикой, мучительной смерти.

Вдруг три крестоносца выбежали из столпотворения и рванулись к границам осаждённого лагеря, в попытке спастись, но тут же рухнули на землю, залив пески вязким багряным месивом из крови и выпущенных потрохов.

«Они никого не выпускают! Либо мы погибнем, либо сдадимся. Третьего не дано! Кони, и те разбежались!»

Ужас обуял Жеана. Неужели конец? Неужели погибель? Но разве к этому он стремился всю свою жизнь? Краткую жизнь. Безнадежно бессмысленную жизнь. Нет, вопреки изнурительным исканиям, этого не должно было произойти! Его цель — Священный Град, его цель — торжество победы, и он обязан достигнуть её во что бы то ни стало. Даже после смерти Пио, которая до сих пор отдавалась чудовищной болью в сердце молодого крестоносца, лишь на краткое мгновение затмила разум, отвратила от заветной Цели, заставила порывистое пламя долга потухнуть в нём. Но оно вспыхнуло вновь, от крохотной искры, называемой победой, и с каждым днём приобретало всё больший и больший размах, охватывая мечущееся сознание Жеана, подобно пожару, объявшему необъятное пустынное поле: быть может, сон, пригрезившийся юноше, предвещал битву при Дорилее?.. Жеан чувствовал, что Господь по-прежнему взывает к нему. Этот чарующий зов эхом откликался в груди Жеана, а потому погибнуть сейчас, не исполнив Его воли, было равносильно самому вопиющему преступлению.

Жеан окинул взором поле брани. Все его друзья продолжали упорно бороться. Вот Ян мечется, как ужаленный, лавируя между фигурами крестоносцев и избегая тем самым губительного исхода. Вот неповоротливый Рожер не устав оттесняет от пожилого патрона неприятельские стрелы. Вот Кьяра, маленькая Кьяра с выбившейся из-под кольчужного капюшона чёлкой, болтающейся кровавыми сосульками, заслоняется круглым сарацинским щитом…

Но смогут ли они продержаться столько времени, пока подкрепление наконец не прибудет? Не всякая стрела могла пробить франкскую броню, однако ни лица, ни ноги рыцарей не были защищены, да и стояние обещало быть до изнурения долгим.

Грядёт знойный, смертоубийственный полдень!

Уже были убитые и изувеченные. Одни лихорадочно извивались по песку, визжа и зажимая грязными пальцами кровоточащие раны. Другие, посмелее, выдёргивали стрелы из незащищённых рук, бёдер, мошонок, то и дело теряли сознание от невыносимой боли и, очнувшись, возвращались к своим подвижническим актам. Третьи продолжали сражаться. Четвёртые же, пытаясь молиться, терпеливо ждали избавления.

Вдруг краем глаза Жеан увидел, как молодой сарацин, вырвавшийся из строя, под шумок волочит за собой женщину в белом платье. «Луиза!» — понял Жеан и, не помня себя от гнева, подался вперёд и нанёс удар. Тот отпустил целительницу, их оружия скрестились.

— Беги! — приказал юноша Луизе, и, перепуганная, она помчалась в гущу толпы.

Сарацин взмахнул саблей. Жеан проворно отскочил назад, подняв в воздух густую тучу песка.

— У-у-у!.. Гяур-р-р! С-собака! — с озлоблением выругался враг и обрушил новый сокрушительный удар на его щит.

Воспользовавшись мгновением, Жеан хотел подсечь уязвимые ноги сарацина, но безупречная прыть и на этот раз не подвела его. Впервые воспользовавшийся щитом, молодой крестоносец не мог двигаться с достаточным проворством. Однако, ловко увернувшись, сарацин в конце концов встретился с оружием подоспевшей Кьяры. Послышался звонкий хруст костей, и без того обезображенное приступом бешенства лицо исказилось болью, он рухнул набок. Крепкое тело забилось в предсмертных конвульсиях, алая струйка, вытекающая из-под бока, стала увеличиваться, превращаясь в лужицу, кусок окровавленного ребра выступил наружу.

— Ох, Кьяра…

— Быстрее отсюда! — вскричала воительница, отметая стрелу. К счастью, она успела вовремя подхватить щит — одновременно управляться с мечом и щитом Кьяра ещё не приноровилась.

Жеан метнулся вслед за ней подальше от границ лагеря, но внезапно резкая, разрывающая боль пронзила его тело. Толчок оказался настолько сокрушительным, что ему показалось, будто он на мгновение умер, обрушившись в чёрную пропасть. Разноцветные звёздочки заплясали перед глазами Жеана. Всё кануло в беспросветный туман. Однако он по-прежнему продолжил держаться на ногах, цепляясь за грудь и жадно хватая ртом воздух.

— Жеан! — истошно завизжала Кьяра, заставив его прийти в сознание. Показная холодность покинула её разом. — Т-твоё плечо…

Жеан с усилием перевёл взгляд в сторону. Длинная деревянная палочка, увенчанная перьевой шапкой, торчала из плеча, и кровь обильно струилась по желтовато-серой ткани нарамника.

«Стрела! Во мне! О Мария…» Холодный ужас сковал его тело, частично заглушив адскую боль.

— Жеан! — чуть не плача, взвыла Кьяра. — Ты живой?

— В-вроде.

Каждое движение, вплоть до неглубокого вздоха, давалось ему с огромным трудом.

— Бегом! С поля боя! К лекарю!

Жеан рухнул на живот и торопливо, насколько это было возможно, пополз сквозь толпу на окраину лагеря, где заботливо колдовала над ранеными рослая Луиза и ещё несколько целительниц и монахинь. Страшная мысль воспаляла мозг Жеана: стрела могла быть отравлена. Он уже чувствовал, словно яд, смешиваясь с кровью, по капле высасывает жизнь из юного тела и, что самое худшее, являлось это действительностью или самообманом — Жеан не знал.

— Жеан? — Луиза изумлённо вытаращила глаза, едва он протиснулся между двумя наспех брошенными повозками — они отгораживали лекарей от стрел. — Ах, бедный… Потерпи. А вы, сёстры, — обратилась она к двум монахиням-кармелиткам, — займитесь пока Доменико.

Луиза ощупала древко стрелы и деловито заявила:

— Тебе повезло. Стрела огромная: вонзилась бы чуть ниже — и ты погиб.

— Милостью Божией, — с трудом и одновременно облегчением выдавил Жеан, норовя лечь на спину.

— Отец Сильвио! Помогите мне! — окликнула Луиза приходского священника. Тот не дрался, лишь беспрерывно вертелся вокруг раненых и умирающих, леча и исповедуя. — Возьмите его.

— Зачем? — вырвалось у Жеана.

— Ничего не бойся… главное, что ты остался жив, — многозначительно произнесла целительница. — Держите крепче, отец Сильвио.

Сильвио покорно кивнул и приподнял с земли обессилевшее тело Жеана, после чего Луиза потянула его руку на себя. Это было далеко не безболезненно, однако в тот момент он и помыслить не мог, что ожидало впереди. Целительница крепко впилась тонкими пальцами в древко стрелы и слегка пихнула её. Острая, ожидаемая, ещё более сильная, чем в миг, когда вражеское оружие проткнуло плечо Жеана, боль поразила его тело. Задумчиво склонив голову набок, Луиза поднатужилась и начала отчаянно проталкивать стрелу вперёд. Душераздирающий крик вырвался из груди Жеана. Он забился в бешеных судорогах, так что Сильвио еле-еле смог удержать его в своих крепких мужских объятиях.

Да и был ли это Сильвио, а не ангел смерти в чёрном балахоне, какового он так напоминал в сутане?..

— Нет… п-п-пожалуйста… хватит-хватит! — взмолился Жеан, с трудом отойдя от страшного болевого потрясения, пока Луиза готовилась произвести очередной сокрушительный толчок.

— Иначе стрелу не вытащить, — мягко заметила женщина.

— Пусть я лучше сдохну! — сам того не ожидая, рассердился Жеан и стыдливо опустил глаза. — Ну то есть… А-А-А-А!

И снова боль. Снова тьма. Противный стук крови во вздувшихся жилах.

Целительница приостановилась.

— Ох…

— Уже почти, мой мальчик. Держись. Сейчас будет действительно больно, но после ты почувствуешь такое благоговейное облегчение, что…