Больше, чем мы можем сказать (ЛП) - Кеммерер Бриджит - Страница 48

Пока что они просто стоят так, сморят друг на друга.

– Мерфи! – рявкает охранник у стены.

Оба, Деклан и его отец, подскакивают и оборачиваются. В любое другое время это

было бы забавно.

– Тебе и твоим сопровождающим нужно сесть, – говорит охранник.

Мы все занимаем места за столом. Стол холодный и металлический, привинченный

к полу.

Отец Деклана, кажется, не может перестать таращиться на нас. У них с Декланом

это общее. Но если честно, я тоже не могу перестать смотреть.

Весь этот момент такой... нереальный. Я думал, что почувствую что-то знакомое, но

этот человек – чужой. Он худее, чем я помню, его взгляд более настороженный. Мы с

Декланом стали лучшими друзьями с семи лет, и мои воспоминания о его отце очень

четкие. Кэмпинг на заднем дворе, страшилки при свете фонарей и поджаренный на костре

зефир. Поедание хлопьев на диване и игры на приставке до полуночи, пока мама Деклана

не спускалась вниз и не начинала качать головой, отчитывая нас. Пикники на заднем дворе

в кругу семей, и наши отцы, суетящиеся вокруг гриля с парой бутылок пива.

Я помню, когда отец Деклана выпивал больше, чем пару – тройку.

Воспоминания Деклана об этом, должно быть, еще более яркие, переплетенные с

менее радостными. Он отчасти винит себя в смерти своей сестры. Всегда винил. Хотел бы

я знать, чего он добивался – конца или начала.

– Привет, – наконец говорит он. Его голос хриплый и тихий, как будто он не

уверен, что готов говорить. – Папа.

Его отец прикладывает кулак ко рту, затем опускает руку, чтобы вытереть ладони о

брюки, прежде чем вернуть их обратно на поверхность стола. До этого момента я не

замечал, что его руки дрожат.

– Привет. Деклан. – Его голос слегка дрожит. – Я не был готов... – Он

откашливается. – Ты стал настоящим мужчиной.

Деклан, кажется, удивлен.

– Мне восемнадцать.

– Знаю. Я знаю. – Он переводит взгляд на меня. – И... Рев?

Я киваю.

Дыхание мистера Мерфи дрожит.

– Я так... я так рад, что вы, парни, все еще дружите.

– Конечно, – говорит Деклан неуверенно.

Они замолкают, просто смотря друг на друга. Воздух с обеих сторон наполнен

нервной энергией. Я хочу отойти от стола, чтобы оставить их наедине, но не хочу

оставлять Дека, когда все это до сих пор кажется непредсказуемым.

Его отец делает глубокий, дрожащий вдох.

– Когда мне... когда мне сказали, что ты здесь... – Он прижимает ладонь к глазам. –

Я думал, это шутка.

У Деклана в глазах тоже стоят слезы, но он фыркает.

– Это была бы дерьмовая шутка.

Его отец усмехается сквозь слезы.

– Ты прав. Была бы. – Он протягивает руку и кладет ее поверх руки сына. – Я так

рад, что ты здесь. Я скучал по тебе... – Его голос срывается. – Так сильно по тебе скучал.

У Деклана перехватывает дыхание, но он переворачивает ладонь, чтобы сжать

ладонь отца.

– Я тоже по тебе скучал.

– Мерфи! – орет охранник. – Три секунды.

Они отпускают друг друга. Убирают руки. Напоминание того, что это не обычное

воссоединение отца с сыном.

Но эта заминка, кажется, помогает им побороть слезы.

– Твоя мама знает, что ты здесь?

Деклан качает головой.

– Я думал... – Он медлит, будто не был готов к этому вопросу. – Я думал, это ее

расстроит.

Его отец кивает и волна эмоций проскальзывает на его лице.

– У нее все хорошо?

– Она... – Деклан делает глубокий вдох, и его заминка полна тех вещей, о которых

он не хотел бы говорить. Ее замужество с Аланом. Ее беременность. Я знаю это, потому

что он говорил обо всем этом в машине. – Да. У нее все в порядке.

Его плечи напряжены. Он беспокоится, что его отец станет расспрашивать, и весь

визит пойдет прахом.

Но его отец не настаивает. Он снова тянется, чтобы взять Деклана за руку, как будто

не может пересилить себя.

– Я должен... должен сказать тебе, как сильно я сожалею. Как сильно я сожалею о

том, через что заставил тебя пройти. Как сильно я сожалею о бедняжке Керри. – По его

лицу скатывается слеза.

Деклан кивает.

– Мне тоже жаль. – Он убирает руку, затем смотрит на охранника. – Не хочу, чтобы

они снова на меня орали.

Его отец улыбается сквозь слезы и снова трет лицо.

– Они орут на меня.

– Ох. – Деклан выглядит смущенным.

– Расскажи мне о себе. Расскажи, что я пропустил.

Деклан снова делает глубокий вдох и шумно выдыхает.

– Не знаю как вместить пять лет в тридцать минут.

Глаза его отца снова затуманиваются и он едва заметно смахивает слезы.

– Попытайся. Пожалуйста.

Лицо Деклана меняется, пока он просеивает воспоминания. Я гадаю, что он ищет.

Его мама – небезопасная тема. Возможно, ему так же некомфортно говорить и о Джульет, учитывая те обстоятельства, при которых они познакомились, и то, насколько тесно их

отношения переплетены с горем и исцелением.

Так странно сидеть здесь и знать, что я так долго был частью жизни Деклана, а его

отец ничего об этом не знает.

Внезапно я осознаю, что-то же самое можно сказать и о Деклане.

Наконец Деклан произносит:

– Я все еще езжу на Charger.

– Вот как! – Лицо его отца светлеет.

Деклан кивает. Некоторое напряжение уходит из его позы. Он может говорить о

машинах с кем угодно, где угодно, и сколько угодно. Так же, как и его отец.

– Я закончил ремонтировать его, после... – говорит Деклан и прерывается. – После.

Я бы показал тебе фото, но нам не разрешили проносить телефоны.

– Все в порядке. Все нормально. Я бы убил за право снова перебрать мотор.

На мгновение его слова повисают в воздухе. Как будто они оба осознают, что он

только что сказал.

Деклан первым нарушает молчание.

– Я выполняю кое – какую работу в той автомастерской. Всякие заказы. Это

интересно. Я откладываю деньги для школы.

– Школа! Верно, ты же выпускаешься в этом году. Куда ты собираешься поступать?

– Эй, – говорю я, и они будто бы забыли о моем присутствии. Что и неплохо.

Вообще– То, это даже хорошо. – Я подожду у двери, чтобы вам не мешать. – Я смотрю на

Дека. – Ладно?

– Ага, – отвечает он. – Спасибо, Рев.

Я беспокоюсь, что охранники наорут на меня за то, что я не сижу рядом со «своим

сопровождающим», но я подхожу к двери, и охранник, стоящий ближе всего ко мне, спрашивает, готов ли я покинуть помещение. Я отвечаю, что лучше подожду здесь, если

это возможно, и он указывает на свободный стол.

– Правила все еще те же, – говорит он.

Сидя там, я не могу ни к кому прикоснуться, но, полагаю, он имеет в виду, что мне

нужно держать руки на виду. Это я могу сделать.

Хотя это и кажется странным – сидеть за столом, вытянув на нем свои голые руки.

Совершенно очевидно, что я снимаю одежду, когда иду в душ и переодеваюсь, но я

никогда себя не рассматриваю. Шрамов много и они все разные. Ожоги от плиты. Толстая

белая линия от пореза ножом, который, вероятно, нужно было зашивать, но что так и не

было сделано. Маленькие розовые пятна там, где меня жгли спичкой или зажигалкой.

Введенные под кожу чернила там, где мой отец хотел убедиться, что его послание

действительно останется со мной навечно.

Так же, как и вид Джима Мерфи, эти отметины мне знакомы, но в то же время и

нет. Я смотрю на них так долго, что начинает казаться, что я смотрю на кого-то другого.

– Рев. Мы закончили.

Я поднимаю взгляд на Деклана и он выглядит... помятым. Мой взгляд падает на

стол, где они сидели, но его отца уже нет.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Ага.

И он просто направляется к двери.

Он больше ничего не говорит, пока мы не выписываемся, не получаем назад наши

вещи и не покидаем здание. Солнце начало садиться, принося с собой прохладу. Когда