Женщина в Гражданской войне (Эпизоды борьбы на Северном Кавказе в 1917-1920 гг.) - Шейко М. - Страница 38

Напуганные постоянными взрывами, враги торопливо отходили назад.

Борьба за Балкарское ущелье продолжалась три месяца.

Вся беднота Балкарии помогала красным партизанам. Партизаны стойко держались, перенося все лишения борьбы в горах. Белые вызвали к себе большое подкрепление и после упорного боя взяли Балкарское ущелье.

Бедняки Балкарии, оставшиеся в живых, разбрелись по селениям. Настуев поднялся на самую высокую скалу и скрылся там. В селении нашлись предатели, которые донесли белым о том, где скрывается Настуев.

Красные партизаны, рассыпавшиеся по селению, узнав о грозящей Настуеву опасности, крадучись, поползли к нему, чтобы предупредить и спасти его.

Идти было очень трудно. Князья и белогвардейцы из отряда Серебрякова следили за нами и по пятам следовали за Настуевым.

Я пошла одна в горы, к Настуеву…

В течение суток по горам раздавались беспрерывные выстрелы. Это белые стреляли в партизан, идущих к Настуеву.

Бороться с белыми было тяжело. Они ловили партизан и жестоко расправлялись с ними, расстреливая и вешая на месте.

Они схватили Настуева, связали его и повели и дом князей Женыоковых. Бросив его туда, они заперли дверь и поставили усиленную охрану.

Все же белым не удалось всех арестовать.

Как спасти Настуева? Как вырвать его из когтей смерти? Голова вспухла от мыслей. Надумала. Собрала я всех женщин из бедноты селения и повела их к белым властям просить об освобождении Настуева.

Женщины, сняв платки, — что считалось знаком большого горя, — плакали и умоляли освободить Настуева. Но я ошиблась. У врага нельзя просить. Его уничтожать надо. Белые посмеялись над нами, разогнали и избили нас.

Ночью несмотря на усиленную охрану удалось устроить побег Настуева. Вместе с ним скрылась, в горах и его семья.

Утром белобандиты разграбили весь аул и сожгли дома горцев. Старались сжечь даже воспоминание о смелых борцах за народ.

Мой муж и сын тоже скрылись в горах. Я осталась одна в селении. Тяжелым, рабским трудом сохраняла свою жизнь и добывала хлеб для тех, кто находился в горах.

По ночам ко мне приходили с гор. Я передавала провизию, стирала и чинила белье партизан. Нередко и сама относила им пищу и белье и сообщала ценные сведения о планах белых.

Так вместе со своим мужем и сыном я, не отставая ни на шаг, шла на борьбу за счастье своего народа и, как я узнала позже, за счастье и хорошую жизнь всех тружеников.

В селении Нижняя Балкария все знают меня. Спросите, где живет Бозиева Дулдухан, — вам каждый укажет мой дом. Часто меня заставляют рассказывать о боях с белыми, о моем ранении. Я рассказываю. А вот в каком месте Балкарского ущелья зарылась пуля, которая пробила насквозь мою правую руку, — сказала бы, да не помню.

Вы спрашиваете, почему я держу в руке этот красный шелковый платок? Я сейчас размахивала им в воздухе, провожая лучших, передовых девушек нашего селения в конный пробег. Они, наши девушки — сильные, здоровые строят и крепят замечательную новую молодую жизнь.

Я радуюсь их счастью и здоровью. Радуюсь тому, что недаром боролась и пролила свою кровь там, в горах.

Крупные звезды блестят над снеговыми вершинами гор Кабардино-Балкарии. Быстро несутся узкие горные реки.

Любит Ольмезова Жузек узкие шумливые реки и высокие величественные горы. Много лет смотрит она на них и каждый раз видит в них что-нибудь новое.

Сегодня впервые за много лет Ольмезова проехала мимо гор, не посмотрев на них ни разу, даже не повернулась в их сторону. Молча сидит Жузек, в машине, плотно сжав губы.

Радостно блестят глаза Жузек Ольмезовой. Ей исполнилось девяносто лет, но она чувствует, как замечательно хорошо жить.

Как много хочется сделать Жузек! Она работает в колхозе селения Верхний Хулам Черекского района. Ольмезова является лучшей бригадиршей в этом колхозе и самой старшей по возрасту ударницей всей Кабардино-Балкарии.

Крепкая, богатырски-здоровая женщина Жузек. Нет глубоких морщин на ее лице несмотря на то, что много ей пришлось пережить в годы гражданской войны. Вместе с мужем и сыном она участвовала в партизанском движении Кабардино-Балкарии.

Сегодня Жузек рассказывает молодым и радостным колхозницам о своем прошлом…

Ж. Ольмезова

Много заработали князья Шакмановы на нашей семье. Шесть раз они продавали нашу семью другим князьям. Потом за бесценок покупали всю семью обратно и снова продавали ее. В промежутках между продажами нам приходилось работать, не зная ни одной минуты отдыха. Князь заставлял мою семью ходить далеко в горы, рубить там высокие деревья и тащить их на себе вниз. Самую тяжелую работу наваливал князь на своих рабов, жалея животных, но не заботясь о человеке.

В девятнадцатом году мой сын Жюнус забрал лошадей у князя Шакманова, раздал их бедным горцам и бежал с ними в горы, организовав партизанский отряд.

Первый раз в жизни ко мне в дом пришли князья Шакмановы. Стали требовать у меня, чтобы я сообщила им, куда ушел сын.

Однажды ночью Жюнус приполз домой и свалился без сознания. Он заболел оспой…

Князья Асланбек и Аслангери Шакмановы прискакали вслед за ним. Они стали стучать плетьми в окна, потом ворвались в дом, подняли больного Жюнуса с постели и стали требовать у него выдачи большевиков. Жюнус, собрав последние силы, схватил наган и, пытаясь в них стрелять, крикнул:

— Два раза люди не умирают!

Тогда рассвирепевшие князья выволокли его на снег и стали бить шомполами его и старика-отца.

Я бросилась тогда на князей. Но один из них крикнул:

— Бить мать прикладами!

И меня били до тех пор, пока я потеряла сознание. Очнувшись, я не могла вздохнуть, так как мне сломали два ребра.

Еле поднявшись, я пошла искать сына и мужа, но их нигде не было. Тогда, выйдя за селение, я увидела тридцать шесть человеческих трупов. Они были связаны попарно, и около каждой пары снег был окрашен кровью. Я узнала трупы сына, мужа, соседей и родственников… Похоронив их, я ушла в горы… В ущелье я нашла скрывавшийся там партизанский отряд, и, присоединившись к отряду, я не расставалась с партизанами.

Мне было семьдесят пять лет, я помогала раненым, кормила бойцов. Еще крепка была моя рука и зорок глаз. Мало было винтовок у нас в отряде, но бойцы часто поручали мне стоять в горах с винтовкой и не подпускать близко врага.

Как могла, я продолжала бороться за то, за что погибла моя семья.

Долго рассказывала Жузек колхозницам о своей жизни. Все теснее и теснее обступали ее женщины, и, смотря на них, Жузек не чувствовала себя одинокой. Она знала, что, потеряв свою маленькую семью, она приобрела себе большую пролетарскую родину.

Вытерла Жузек платком свои сухие, но воспаленные от сдерживаемых слез глаза и сказала:

— Когда мне исполнится даже сто лет, я всегда буду готова на защиту красного знамени не только нашего Союза, но и всею мира.

Женщины с любовью и гордостью смотрели на Жузек. Девяностолетняя Жузек вместе с ними — с молодыми, полными радости и силы — принимает активное участие в строительстве новой жизни нашей великой родины.

Отец Фатимат, чеченец Асби Арсанов, работал во Владикавказе на серебряном заводе. Был Асби еще совсем молодым, когда пришлось покинуть родной аул и уйти в русский город. Причиной тому была старинная вражда между родами. Чужой род мстил за пролитую кровь роду Арсановых.

Асби должен был спасать свою жизнь.

Недолго пришлось поработать на заводе. Волновалась рабочая Россия, повсюду шли забастовки и стачки. На серебряном заводе прекратились работы. Вместе с другими рабочими угодил Асби Арсанов в далекую угрюмую Сибирь — в ссылку.