Импульс (СИ) - "Inside" - Страница 21

Но что-то не так. Она это чувствует: не бывает волшебства без настоящих жертв, без истерик, рыданий и мыслей о плохом; не бывает дыма без огня, это еще отец говорил.

Кларк не сводит с нее глаз.

Эмили слепо, на ощупь, двигается во тьме, не осознавая, что свет в конце коридора ее сожрет.

Она сейчас спросит ее, вот прямо сейчас, и все слова застрянут в горле, потому что сказать что-то против — показать себя неблагодарной, бесчувственной тварью.

Но она ошибается.

— Потому что вы мне не нравитесь, — отвечает Кларк абсолютно серьезным тоном. — Вы меня раздражаете, Джонсон. Именно поэтому именно вы будете рядом со мной. Кто-то же должен быть, верно?

— Но…

— Я не собираюсь быть феей-крестной, — отрезает нейрохирург. — Не собираюсь возиться с вами, учить вас, делать вашу работу. Хотели падать грудью на амбразуру? Валяйте. Но если вы налажаете, Джонсон, помните: это не то место, в котором можно начать сначала.

— Но…

— Постарайтесь понять одну вещь. — Кларк распахивает ноутбук. — Чтобы стать кем-то, нужно сделать что-то.

Она погружается в компьютер, давая понять, что закончила; а Эмили все стоит и смотрит на нее, нервно перебирая уже надоевшую ткань водолазки.

Идти по прямой, а не ко дну.

Разберитесь, чего вы хотите.

Она набирает в грудь побольше воздуха.

— Доктор Кларк…

Нейрохирург переводит на нее взгляд.

— Я хочу работать с вами.

*

— Отделение насчитывает семь операционных. — Хармон чеканит шаги. — В которых два общих хирурга — Дэвис и Гилмор, и два нейрохирурга — Кларк и Нил, да, запомнила? Две бригады тут у нас, да, но тебя должна волновать только твоя. Запоминай: два хирурга, два нейрохирурга и один шеф. Шеф — это Мосс, который невролог наш, значит.

— Чтобы пойти на операцию, нужно сначала пройти Пауэлла или Хиггинса. — Он стремительно идет по коридорам отделения. — Затем неврологов. Да, давай-ка еще раз: сначала общие врачи, потом неврологи и, наконец, нейрохирурги, запомнила? Эта плановая, пойдет в план, запишешь в карту и подготовишь. Как готовить, знаешь, да? Учили ведь, да? Если все хорошо, то УФ-шку минут на -дцать включишь, да, только ее — и все, идешь заниматься одеждой. Если чувствуешь, что что-то не так, то санитарок гонишь. Санитарок, значит, берешь — или звонишь Мел, да, Мел всегда ответит — и они должны все сделать. Сами, да…

Коридоры сменяются оперблоком — стеклянные двери, запах дезинфекций, тишина, большое табло с фамилией хирурга и номером операционной.

Кажется, в этот раз ее риск удался, а может, это забежавший без стука Чарли принес с собой очередное волшебство; но опешившая от такой наглости Кларк только кивает и переключается на брата.

Это как сорвать джек-пот.

Выиграть в лотерею.

В этот раз у Эмили хватает мозгов не уточнять, почему ответ именно такой; и через четверть часа она уже хвостиком бегает за Хармоном, едва успевая запоминать такой объем информации.

— У Кларк в бригаде две медсестры: Сара и ты, да; еще Демп, анестезиолог, и хирург, который Гилмор; и все, ей этого хватает — две медсестры, Демп и Гилмор, запомнила?.. Вторая бригада, да, у Нил — первая.

Он показывает стерильную зону через прозрачное стекло: шкафы со стерилизаторами, сухожар с конвертами, сейф с химикатами, огромный автоклав; видно и соседнее, предоперационное помещение: две раковины с локтевыми кранами, дозаторы, железный сейф. Рассказывает: это все сверхчистая операционная, где постоянно нагнетается стерильный воздух с ламинарным потоком, прошедший через бактериальный фильтр.

— Уборка оперблока только на санитарах, — повторяет Хармон. — Ты только УФ-шечку включаешь, поняла? На Саре и на тебе инструменты еще, да, обработка; и бумажки. Много бумажек. Ничего лишнего, не надейся, в лучшем случае она даст тебе подержать дренаж, в худшем — будешь считать тампоны после, да, как санитарка. А ты что хотела, Джонсон, ты же не хирург-ассистент, нет, просто медсестра, да. С кучей новых обязанностей.

— Они давно вместе работают? — вворачивает вопрос Эмили, пока Хармон роется в шкафу, выискивая ей одежду. — Вся бригада.

— Не, — качает головой ординатор, перебирая сотни пакетов. — Демп только в январе позапрошлого пришел, значит, а Сара — сразу за ним; а вот с хирургом они больше трех лет вместе, еще до Мосса даже…

— А Мосс давно пришел?

— Так и не скажу уже даже, — удивленно отвечает Хармон, выуживая запакованный черный хиркостюм. — Может, два года назад, а может, три. Три же, да?.. Это тебе.

Плотный черный хлопок приятно тянет руки; пахнет стерильностью и новой тканью. Простая, базовая форма: два комплекта футболок и штанов на резинке, но Эмили с благоговением держит пакет в руках, боясь пошевелиться.

Она еще никогда не была так близко к мечте.

— У тебя звезды в глазах, да, звезды, — улыбается Хармон.

Она вспыхивает, закусывает губы, но не может перестать светиться; и солнце в ее кармане, давным-давно забытое, почти окаменевшее, сияет ярче обычного.

Хармон заботится о ней — неожиданно и приятно — еще раз вкратце пересказывая все виды материалов: от шовного до перевязочного, заставляет тренироваться на нем, завязывая и развязывая халат, дает подзатыльник, когда Эмили неправильно закрепляет оптику, а после смеется вместе с ней.

— Давай повторим, давай, да, повторяй.

— Руки, — говорит Эмили, — руки по стандарту, одеться самой, закрыть чехлами Майо, одеть других, обработать поле, затем инцизная пленка…

Подзатыльник.

— Ай! За что?!

— Какая пленка, — Хармон качает головой, — ты не почку пересаживаешь, значит; у тебя там поля не будет, за тебя уже все сделают другие, да, и одеваться тебе помогает Сара, да, а потом ты помогаешь ей, запомнила, значит: нет пленки, есть Сара.

Эмили закатывает глаза.

— Окей, поняла. Дальше встать от Кларк справа…

От следующего подзатыльника она успешно уворачивается.

— От главного хирурга, — поправляется Джонсон. — Я помню: инструменты, тампоны, вата, дренаж…

Через пару часов у нее начинает кружиться голова — от голода, переживаний и информации; Хармон настоящий ординатор — он выбивает из нее душу грамотно, с расстановкой, потихонечку, иногда смеясь, иногда покрикивая; и Эмили в паузах между отработками последовательностей успевает разглядеть его поближе: высокие скулы, широкий подбородок, узкие губы с несколькими шрамами, короткие темные волосы в цвет глаз — такие же каштаново-черные; из-под халата виднеется татуировка — часть узоров, не закрытых футболкой, покрывает шею. Такой же шрам на правой щеке, те же крошечные круглые очки, делающие его похожим на диковинную птицу.

Она не думала, что с ним может быть легко: Хармон казался ей отстраненным, пугающим; но его смех чертовски заразителен, а к манере речи привыкаешь очень быстро; да и говорит он, словно специально повторяя важные моменты, тут не захочешь — поймешь и запомнишь.

Джеймс объясняет: переодеваться там же, где и всегда; шкафчик тот же, ключ скоро будет. Смеется: предыдущий так и не сделал. Вход другой в неврологию, не через главный, о нем вообще нужно забыть — и не попадаться лишний раз Оливии на глаза, потому что с ней спит Мосс, и мало ли о чем они говорят там между собой. Моссу, кстати, тоже не попадаться, а если попалась — то бежать, сверкая пятками; Хармон повторяет: уволить Мосс ее не может, потому что она в бригаде Кларк, а по контракту только сама нейрохирург может двигать свою команду; но жизнь подпортить сможет изрядно.

Не попадаться никому на глаза, просто запоминает Эмили.

— Ты будешь получать чуть больше полутора тысяч фунтов в месяц единовременным платежом, — сообщает ей Хармон.

Эмили заходится в кашле, ловя ртом воздух.

Полторы тысячи фунтов.

Да она таких денег в жизни в руках не держала!

— Сколько?..

— Иногда будет доходить до двух, — продолжает ординатор, — если Кларк поставит тебя на дежурства с другой бригадой; а так, скорее всего, и будет — тебе нужно больше опыта, да. С другой бригадой, значит; а потом вернешься. Пока будешь стоять у нее и смотреть, делать все базовое, стоять и смотреть, запомнила? Никуда не лезть, значит, ни-ку-да; потом, может, будет что серьезнее, если она так решит, конечно, да.