Импульс (СИ) - "Inside" - Страница 15

Солнце в ее кармане пылает, обжигая.

Позади нее хлопает входная дверь, раздаются мягкие шаги, шорох, щелчок зажигалки, и знакомый голос без тени ехидства спрашивает:

— Вы курите, Джонсон?

====== 8. Each mistake has its consequence ======

Комментарий к 8. Each mistake has its consequence

SYML

– Where's My Love Alternate Version

iPod: Tom Odell – I Know

На самый конец главы: Starset – Die For You

Нет, мне не страшно. Пусто. Лишь тьма со мной.

…Лес, за спиной сомкнувшись, стоит стеной.

Поздно справляться. Всё, ни к чему возня.

Я же никто.

Никто не спасёт меня.

Кларк совсем не похожа на ту женщину, которую Эмили встретила в коридоре сутки назад. Под ее глазами залегли темные круги, впалые щеки обнажают острые скулы. Вместо строгой рубашки — футболка, чуть приоткрывающая одно плечо, вместо черных джинсов — низ от хирургической формы, безразмерные штаны на резинке. И, конечно, никаких лодочек. Вместо них — видавшие виды кеды с посеревшими шнурками.

Эмили изучает ее профиль — словно грациозно-небрежный жест художника; растрепанные волосы, сухие губы, длинные светлые ресницы. Кларк устала за сумасшедшую ночь, Эмили понимает это без лишних слов; а еще замерзла: с неба все еще падают редкие капли дождя, и предрассветные заморозки оставляют ощущение льдинок на коже.

Нейрохирург, конечно же, без верхней одежды — стоит, смотрит на Эмили, и взгляд ее — ярче любых звезд. Пристальный, но слишком измученный, не цепляющийся за детали.

Человеческий.

— Нет, спасибо, — запоздало отвечает Эмили. — Я не курю.

Кларк пожимает плечами — футболка сползает еще ниже — и затягивается. В воздухе повисает дурманящий запах ментола.

Эмили делает еще один неуверенный шаг в сторону выхода, словно в раздумьях, а потом, едва заметно покачав головой, поворачивается к хирургу и стаскивает с себя пальто.

— Накиньте. — Она неловко набрасывает тяжелую ткань на чужие плечи. — Простудитесь.

Ветер сразу же ныряет ей под вязаный свитер, но Эмили героически выдерживает, как выдерживает и взгляд Кларк, на миг ставший вестником скорого конца света.

А еще в голове у медсестры бьется мысль, что если нейрохирург, все-таки решив вернуть обратно пальто, уронит его в грязь, то Эмили откусит ей голову.

Да-да, откусит!

Но Кларк только чуть ведет плечами, позволяя ткани улечься поудобнее, и снова подносит сигарету к губам. Эмили переминается с ноги на ногу, а потом молча становится рядом и, щурясь, смотрит в бесконечно серое небо.

Кларк нарушает молчание первой:

— Музыку?

Эмили теряется, не зная, что ответить, но кивает быстрее, чем переспрашивает. Нейрохирург хлопает себя по карманам штанов, тянет за белый провод и достает черный iPod — крошечный квадратик с дисплеем. Кое-как удерживая пальто на плечах, рукой, сжимающей сигарету, она протягивает Эмили наушник.

И кто-то с очень мелодичным низким голосом начинает петь про то, что все уже закончилось, но он все равно продолжает влюбляться сильнее; и Эмили — начинающая чертовски мерзнуть, все еще прижимающая к себе дурацкий пакет, Эмили стоит рядом с Кларк и не может (не хочет) сдвинуться с места.

А Кларк улыбается, закрыв глаза, и сигарета уже догорает до фильтра; но ей все равно — она просто достает еще одну и откидывает крышку металлической зажигалки.

Все происходящее кажется Эмили сном — хорошим или плохим, она еще не определилась, но подобное просто не может происходить в реальности.

Только не между ней и Кларк.

Песня заканчивается — и начинает играть снова, по кругу; Эмили хочет сказать, что у Кларк наверняка нажата клавиша «повтор», но слова застывают во рту, так и не срываясь с губ.

Когда песня звучит в четвертый раз, Кларк все-таки выключает плеер, но наушники забирать не торопится; так они и стоят, слушая одну тишину на двоих, пока зубы Эмили не начинают выбивать чечетку от холода.

Но даже если бы ее позвоночник превратился в ледяную иглу, она бы не сделала ни единого шага.

Но все заканчивается — выпадает наушник, шуршит пальто, едва слышно шипит потушенная сигарета; и их взгляды встречаются. На несколько секунд серебро глаз хирурга мешается с золотом во взгляде медсестры, рождая в голове Эмили безумную вспышку, от которой рука невольно выпускает сверток с халатом.

Кларк моргает — и все волшебство момента вмиг испаряется. Чертыхаясь и ругая себя последними словами, Эмили, наклонившись, сильнее прижимает пакет к груди.

— Что это?

— Мой бывший халат, — бурчит Джонсон. — Я знаю, что его надо было сдать в утильблок, — быстро добавляет она, проглатывая слова. — Но у меня нет другого. — Кларк продолжает вопросительно смотреть, поэтому Эмили, вздохнув, продолжает: — Пока ждали операционную, надо было вытащить все осколки из пациента. Времени переодеваться не было, вот мы с доктором Хиггинсом и работали, как могли.

— Вы доставали?

— Я шила, — чуть удивленно отвечает Эмили. — Странная была ночь. Кажется, я теперь могу накладывать швы с закрытыми глазами.

Кларк трет глаза и отчего-то улыбается, качая головой:

— Что бы там ни было, оно не отстирается.

— Угу. — Еще один вздох. — Но я не успею купить новый: у меня днем курсы в учебном центре. Попробую одолжить у Мелиссы, может быть, у нее есть запасной. — Эмили переминается с ноги на ногу и, подумав, тихо говорит: — И, доктор Кларк… Примите мои соболезнования. Не могу представить, каково это — потерять такого человека, как профессор Рэй, но…

— Не представляйте, — устало обрывает ее нейрохирург. — Все в порядке, Джонсон.

— Извините. — Эмили опускает взгляд. — Мне надо идти. Простите, — еще раз повторяет она, разворачиваясь.

Она не видит, что Кларк, встрепенувшись, смотрит ей вслед, сверля взглядом спину; как не видит и того, что нейрохирург расправляет согревшиеся плечи и приоткрывает губы, собираясь ее окликнуть.

Но сдается и бредет обратно в ледяной холод больницы.

Запах ментолового дыма забирается в нос и щекочет горло.

Ну вот, думает Эмили, прислонившись к прохладному стеклу автобуса.

Теперь ее пальто пахнет сигаретами Кларк.

*

Как Эмили проживает следующую неделю — она не знает. Мир превращается в сплошной недосып, разбавленный вспышками событий и тоннами практик. Эмили учит классификацию веществ, и от названий кружится голова. Аерран, Плазма-Лит, Рокуроний, Волювен… Когда к растворам прибавляются лекарства для наркоза, Эмили готова стричься в монахини — одного Пропофола в ее лекциях десять видов, а есть еще Ардуан, Севофлуран и Нимбекс; и каждый отличается от другого действующим составом. Одно радует — тему с подготовкой хирурга к операции они проходят в первый день за пару часов, работу с бумагами — еще за час, остальное время проводят в палатах практики, где, закрыв лица масками, заново учатся дезинфекциям.

Но больше всего Эмили любит лекции по инструментам. И пусть в колледже святого Георгия они изучали это не одно занятие, сейчас ускоренный курс дал ей знаний больше, чем предыдущее место обучения. Часть, конечно же, она знала; но инструменты нейро- и кардиохирургии вызывали у нее чувство детского восторга — экстралегкие, сделанные из специальных сплавов, идеально помещающиеся в ладонь, все эти иглы, зажимы и корнцанги позволяли на долю секунды закрыть глаза и представить себя настоящим хирургом в операционной.

Они смеялись — часто, громко, шумно; все семнадцать человек их группы, окружившие пожилого профессора с острым языком, подтрунивали и подначивали друг друга; учились определять инструменты с закрытыми глазами, на ощупь; пили горячий чай из пластиковых стаканчиков, путали названия, а потом повторяли вновь, завязывали многочисленные халаты, зубрили названия узлов и правила стерилизации, до потери пульса оттачивали последовательности подготовки к операциям.

Мелисса действительно дает ей халат — старый и пропахший нафталином, большой на три размера, с вечно падающими рукавами и без одной пуговицы, но Эмили радуется и этому: младшему персоналу вообще не положено выдавать спецодежду, если это не касается операций. Поэтому она фиксирует рукава булавками, завязывает пояс потуже и в крошечном обеденном перерыве пришивает пуговицу. Запах нафталина выветривается сам — постоянное нахождение в дезинфекторной, определенно, имеет свои плюсы; и если бы не пожелтевшая местами от старости ткань, Эмили бы даже сказала, что выглядит вполне сносно.